Вопрос. Всё интересно, но вопрос такой. Вы совершенно не упомянули большевицких агитаторов. Или они появились только в 1917-м?

Ответ. Хороший вопрос. Дело в том, что как раз во время войны левые партии — эсеры и социал-демократы — практически утратили поддержку и в армии, и в народе. Она стала восстанавливаться снова только в конце 1916 года. И реально большевики появились как сила только после известного пломбированного вагона, когда они приехали в Россию при Временном правительстве с огромными немецкими деньгами и развернули во всю ширь свою деятельность. Поэтому неслучайно полицейский отчёт октября 1916 года не содержит упоминаний фактора радикальных партий. Они специально пишут, что это не партийное недовольство, это чисто экономическое недовольство. Но конечно, его могли бы использовать. Например, забастовка путиловцев, скорее, была результатом прямой немецкой пропаганды. Были забастовки и осенью 1916 года на петроградских заводах, на Путиловском заводе, были забастовки на Николаевских заводах, где строились линейные корабли для Черноморского флота. Но они не переросли в революцию, и немцы стали действовать более изощрённо. Именно после этого, как раз в конце 1916 года, линия Парвуса — Ленина — немецких денег приобрела особое значение.

Вопрос. Андрей Борисович, скажите, пожалуйста, по вашему мнению, нежелание Николая II двигаться по пути консенсуса с обществом и передачи части его полномочий Думе происходило потому, что это не совпадало с его взглядами, что является благом для страны, или это было простым человеческим желанием не потерять власть?

Ответ. Нет, Государь не был властолюбцем. Поэтому простого человеческого желания не потерять власть, скорее всего, не было. На самом деле он мечтал потерять власть, в том смысле, что он был похож на своего двоюродного прадеда Александра I. Но он мечтал передать власть своему сыну, причём у него было буквально маниакальное стремление к этому. Все маниакальные вещи опасны. Если они в рамках семьи — они опасны для семьи, если они в рамках государства — они опасны для государства. У него было маниакальное желание передать власть наследнику Алексею в таком объёме, в каком он её получил от своего отца, то есть абсолютную монархическую власть. Что было невозможно после 1905 года. Отсюда подозрения в его намерении восстановить абсолютистский режим правления в России. С другой стороны, я думаю, что сам по себе он был человеком достаточно разумным, чтобы не идти на контакты с Думой. Конечно, более жёсткую позицию занимала Императрица. Она была непримирима. Когда читаешь переписку Государя и Государыни на английском языке, а они писали друг другу письма по-английски, то, честное слово, только то, что это английский язык, немножко смягчает выражения Императрицы. Она площадно кроет всех либеральных министров, Родзянко, Гучкова. Она их ненавидит так, как может ненавидеть женщина. И Государь находится под её влиянием. Неслучайно он подписывает письма к жене известной фразой в 1916 году: «Неизменно твой бедный, маленький, слабовольный муженёк». Конечно, в этом есть ирония. Но как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. И за всем этим маячит абсолютно страшная фигура Распутина, человека, безусловно, демонического, не просто авантюриста. Он, кстати, не очень одержим деньгами. Он похотлив до женщин невероятно, это да. Но он одержим властью. Его главное желание — это желание властвовать, желание назначать министров… он назначает Митрополитов Московского и Петроградского. Он назначает одного за другим министров, премьер-министра Штюрмера, министра внутренних дел Протопопова. То есть он невероятный в этом смысле человек, и при этом он абсолютно безграмотная, страшная личность. Он пишет Государыне, потому что Государю он такое не решался писать, что «надо зимой, в ноябре 1916 года, немедленно начать наступление под Ригой». А если вы помните, Рига ещё контролируется Россией, но вокруг на левом берегу Двины уже находятся немецкие войска. «Надо немедленно начать наступление под Ригой, а то немцы там окопаются и закрепятся, и как потом их прогнать?» И Государыня пишет: «Надо послушаться нашего старца. Он не только наш молитвенник, он наш главный советчик». Понимаете? А речь идёт о военном вопросе. И наступление по совету старца начинается и, естественно, проваливается полностью. Люди думают, что Распутин находится в связи с немецким штабом, — глупости всё это. Он находится только в связи с Сатаной. Это ужасно. Это очень болезненная связка… Вы же помните, что в середине декабря 1916 года Распутин убит. И вот дальше происходит самое интересное. Распутин убит, а ничего не изменилось. И Василий Витальевич Шульгин очень характерно написал. «Раньше всё валили на него, а теперь поняли, что дело не в Распутине. Его убили, а ничего не меняется», — записывает он в дневнике. То есть это глубже, чем Распутин. Это не то чтоб он всем управлял, злой гений. Но он играет свою роль. Я бы сказал так. Если бы Дума и общество в лице Думы не стремились забрать власть у Государя на горной дороге войны, с одной стороны, и если бы Государь, с другой стороны, не стремился бы постоянно ограничивать общество, а пошёл бы с ним на действительно полноценное сотрудничество, тем самым рассеяв подозрения, то революции в России не было бы. Ошибка была с двух сторон. Любая революция — это ошибка обеих сторон. И тогда выигрывает третья…

Лекция 2. Накануне катастрофы

Когда мы говорим о событиях 1917 года, в наших словах присутствует несколько подходов, несколько взглядов. И я с ними сталкиваюсь всякий раз в комментариях к моим статьям, и постам в фейсбуке, и к лекциям, которые как-то касаются революционных событий. Одни говорят о том, что всё это было неизбежно. Что по тем или иным причинам старая Россия сгнила и однозначно должна была рухнуть. Война просто ускорила то, что должно было произойти в любом случае. Это позиция, которую разделяли большевики, считавшие, что обрушение было предрешено и историческая детерминированность событий — это абсолютная норма. То есть если что-то произошло — это должно было произойти. Тем более это оправдывало власть большевиков в глазах того же «красного историка» Михаила Николаевича Покровского. Если власть большевиков стала действительностью, то эта действительность обязательно обусловлена абсолютным законом бытия, если обусловлена абсолютным законом — то разумна. Если разумна — то единственно необходима. Так Гегель вместе с Марксом оправдывают 1917 год и то, что последовало за ним в России и в мире.

Другая точка зрения состоит в том, что Россия была цветущей, благополучной страной. И если что-то в ней было плохо, то как раз к 1917 году всё это было исправлено или успешно исправлялось, и Россия невероятно быстро двигалась к тому, чтобы стать ведущей державой Европы и даже мира. И подтверждают это целым рядом цифр, экономических выкладок. Это особо любят говорить люди правых взглядов, и любили говорить в эмиграции. И вроде бы цифры абсолютно правдивы. Только непонятно почему, если всё было так хорошо, всё произошло так плохо. И чтобы это объяснить, сторонники цветущего состояния России используют аргумент «злых сил»: масонов, евреев, большевиков, которые могут быть и особой силой, и теми же самыми масонами и евреями, как это делали в своё время проигравшие «бывшие» во времена Французской революции. Это зависит от вкуса и жизненной позиции того или иного интерпретатора, того или иного историка. Или если же люди не такие крайние, то они говорят о том, что, если бы не война, которая расшатала государственные устои России, революции бы не было. Непонятно только — если всё было так хорошо, почему расшатала? А скажем, в 1941–1945 годах, когда всё было плохо, — взяла и не расшатала.

Ну и наконец, третья точка зрения, которая является волюнтаристской точкой зрения, говорит о том, что те или иные силы уже внутри самой России, скажем Император, Дума (это зависит от вкуса людей), конечно, сложно говорить о народе как целом, но говорят и о нём (рабочие, крестьяне, интеллигенция — кто угодно; ещё Солженицын любил говорить, что интеллигенция предала Россию), что они приняли неправильное решение. Государь неправильно отрёкся, Дума неправильно требовала ответственного министерства. Союз земств и городов под предводительством зловредного Александра Ивановича Гучкова стремился отомстить за что-то, непонятно за что, Государю. У Гучкова между тем не было особых оснований обижаться на Государя, и он был не такой дурак, чтобы обижаться просто так. В общем, это идея неправильного склонения воли. Эта последняя точка зрения по большому счёту не столь абсурдна. Но в той форме, в которой её обычно преподносят, она, конечно, абсолютно неисторична и ничего не объясняет.

И вот, дорогие друзья, готовясь к этой лекции, я заново прорабатывал тот огромный материал, который, как вы понимаете, уже не первый раз, а как минимум десятый в своей жизни я прохожу от А до Я. И когда я работал над книгой «История России. XX век», и до того я думал об этом, и после этого. И пришёл к некоторым мыслям, не выводам, только мыслям, которыми я с вами поделюсь. Возможно, они не столь невероятны, не такие новые, но тем не менее это то единственное, что, господа, могу вам предложить.