Зато плетей — вполне. А может, и палок.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты простудилась. Ночи нынче холодные, — мурлыкнул господин Джан, оставив сережки в покое и ухватив меня за подбородок. — Раз уж ты не позволяешь мне согреть тебя иным образом… что, кстати говоря, совершенно зря. Поверь, тебе бы понравилось!

И прежде чем я успела увернуться, бесстыдно поцеловал прямо в губы.

Прикусил нижнюю. Зализал укушенное местечко и протиснулся языком между моими зубами.

Я хотела его оттолкнуть.

Остановить.

Сделать хоть что-нибудь!

Вместо этого мои руки взметнулись и уцепились за широкие плечи в поисках опоры.

В голове стало пусто и звонко.

Посторонние звуки вроде плеска воды отдалились, а после пропали совсем.

Осталось лишь хриплое, сбивающееся дыхание.

Его.

Мое.

Одно на двоих.

Глаза зажмурились против воли. Наступившая темнота обострила ощущения. Теперь я не видела, только чувствовала, как мужчина по-кошачьи потирается носом о мою щеку, впитывая запах. Его волосы щекочут висок. Губы нежны и властны одновременно. Они ведут, манят и обещают… неведомое. Но безумно притягательное.

Наверное, я бы так и стояла, пошатываясь, загипнотизированная непривычной лаской, но господин Джан остановился сам.

Отстранился, оглядел меня, едва стоящую на ногах, и удовлетворенно ухмыльнулся.

— Я так и думал! — победно заявил он.

После чего развернулся и исчез за шелестящей занавеской. Мягкие, почти неслышные шаги удалились, вот он свернул в сторону выхода, вот защебетали голоса служанок.

Я подкралась поближе и навострила уши.

— Мне нужно еще убраться в купальнях, господин Джан, — заявила Зийя.

Личная помощница матушки Кин.

Все, мне конец. Она уверена, что я внутри. Ей всего-то нужно зайти в купальни, убедиться в догадках, после чего с громкими возмущенными воплями выволочь за волосы «блудницу» и предать позору.

Впрочем, в честь визита уважаемого гостя меня просто запрут в сарае до его отъезда.

Семье нужно блюсти лицо и внешние приличия.

Никаких разборок со скандалами в присутствии посторонних!

*соединить два полотна в одно — сложить два и два, сделать очевидные выводы

Глава 3

Но демон, верный своей природе, на редкость увертлив.

— Ты! Сходи проверь, готовы ли мои комнаты. В постель положите грелку, да смотрите чтобы это не оказалась ненароком одна из служанок! — принялся распоряжаться демон.

Послышалось сдержанное хихикание. Видимо, одна из девушек действительно собиралась развлечь гостя подобным образом.

Ее Матушка Кин осуждать не станет. Для рабыни обычное дело ублажить мужчину любым угодным тому способом. А вот мне, как представительнице древнего и славного рода, пусть и внебрачной, следует себя блюсти строго.

— Ты! Принеси закусок. Что-то я проголодался. А вы меня уж проводите, не обессудьте. Заплутаю я в ваших переходах без твердой направляющей руки!

— Ну что вы, я не смею!..

Я аж глаза вытаращила. Впервые слышу кокетливые нотки в голосе Зийи! Для меня она страшнее Матушки, засохший рис*, лишенная женских качеств стражница добродетели и благочестия юных дев — и тут на тебе. Не устояла перед демоническим очарованием.

«Тем они и опасны, — напомнила я себе. — Задурят порядочной госпоже голову, потом не оправдаться».

Голоса удалились, шаги затихли.

Не веря своему счастью, я осторожно выглянула сквозь занавеску. Вроде никого.

Собрала разбросанные вещи, оглядела на всякий случай помещение, проверяя не забыла ли что, и метнулась в сторону кладовки — одеваться.

Пожалуй, с облачением я справилась быстрее демона.

При мысли о хитроумном господине Джае на губах снова появилась непрошеная улыбка. Как он обвел вокруг пальца служанок! Не сомневаюсь, что планировку всей нашей усадьбы демон выучил в первый же час пребывания здесь. Разве что купальни ввели его в заблуждение, в остальном все стандартно и обыденно для чайных плантаций.

Основной корпус, где обитал хозяин дома. Там же вел переговоры, принимал гостей, общался с покупателями и приятелями, а также вел учет и чаще всего спал.

Флигель Старшей госпожи (моей бабушки, которая никогда не позволяла себя так называть), флигель Матушки Кин, покои наложниц, пристройка для слуг и наконец хозяйственные помещения. Последние занимали большую часть территории — склады, крытые платформы для просушки, упаковочные залы, дегустационные комнаты…

Дочери проживали вместе с Матушкой Кин.

Все, кроме меня, разумеется.

Я ютилась в одной из каморок для слуг. Ближе к природе, чтобы не приходилось далеко ходить до сада, как это заботливо обосновал отец в свое время.

Меня переселили сразу же, как стало ясно что лучше меня самые деликатные листочки не найдет и не соберет никто. Так из обузы и лишнего рта я стала относительно полезным приобретением. Не гордостью семьи, конечно, но довольно нужной ее частью.

Впрочем, о низком происхождении мне не позволяли забыть ни на миг.

Убедившись, что у выхода из купален меня тоже никто не поджидает, я тенью скользнула в сад. Длинный ряд плодовых деревьев быстро перешел в густые полосы чайных посадок. Голые ветви густо сплетались в стену на уровне пояса. Выше мы не позволяли им подрастать, подрезая по осени лишнее.

Лишь зайдя в сердцевину лабиринта, я сбавила шаг, почувствовав себя в относительной безопасности. Здесь я имею полное право находиться в любое время дня и ночи.

Никто не посмеет меня упрекнуть в праздности или порочности.

Ветер донес голоса издалека.

— Минлань! Где ты, паршивка? — Матушка Кин старалась одновременно дозваться меня и не быть услышанной гостем, потому шипела потревоженной змеей. — Я знаю, что ты была в купальнях, тебя видели! Выходи и прими свое наказание!

Я огладила жилетку, поправила накидку и похолодела, ощутив влагу в капюшоне.

Волосы!

Пока пряталась за бортиком, они насквозь промокли, а высушить их демон то ли забыл, то ли поленился. Со свернутой узлом косы мне за шиворот стекал настоящий ручей. Занятая переживаниями, я этого не заметила и теперь пожинала плоды. Вся спина мокрющая, только слепой не заметит!

Ничего. Не впервой.

Главное добраться до комнаты. Там можно сделать вид, что неудачно облила одежду из кувшина для умывания.

Лишь бы никто не остановил по дороге!

Из сада можно было попасть в усадьбу через главные ворота, две калитки и несколько собачьих подкопов. Их постоянно зарывали, но любимицы брата создавали все новые. С другой стороны — лучших охотниц на кроликов в нашей округе поискать, так что им многое прощалось.

Больше, чем мне, пожалуй.

Через ворота точно не пойду. Там дежурят стражи, они обязательно доложат отцу, а он расскажет Матушке, и все. Калитки? Нет гарантии, что к ним не приставили служанок.

Остается один из лазов. Которые еще надо отыскать! Их только на прошлой неделе снова засыпали.

Эх, зря мылась…

Мелкой трусцой, двигаясь бесшумно, я прокралась вдоль забора, всматриваясь в густой кустарник. Пока ветви не покрылись зеленью, можно заметить признаки подкопа — кучки земли, следы лап. Так-то стена толстая, кирпичная, поди разгляди что под ней.

Вот и дыра! Хорошо, что в ночь подморозило и грязь застыла, превратившись в ребристую корку.

Я быстро нырнула в спасительную нору. Проползла под кладкой, перебирая локтями и помогая себе коленями, благословляя собачек, роющих от всего сердца, с запасом. Не только ради себя, в общем. Поднялась, отряхнулась, и неспешной непринужденной походкой двинулась по дорожке в обход основного флигеля к себе. То есть к слугам.

Но не успела завернуть за угол, как чуть не столкнулась с господином Кин.

Моим отцом.

Отступив на шаг, чтобы расстояние между нами вновь стало подобающим, я присела, сложив обе ладони на бедре, и замерла в этом положении, склонив голову.

— Почему вся мокрая? — проворчал Главный господин дома устало, и я поняла, что супруга уже успела поделиться с ним своими подозрениями на мой счет. Она стояла за его плечом и пристально оглядывала меня, а брови ее хмурились все сильнее — ну не нашлось на мне признаков разврата и порока! Разве что мокрое пятно на капюшоне, но его можно объяснить чем-то невинным.

— Я… упала в снег, — ляпнула первое, что пришло в голову.

— И видимо в нем повалялась. А заодно в земле! — недовольно поджав губы, добавила Матушка Кин. — Ступай, приведи себя в порядок, чтобы не пугала гостя за ужином красными глазами и носом!

— Он останется на ужин? — удивилась я и осеклась.

Непростительная оплошность! Мне не должно быть дела до приглашенных в основной дом.

Точнее, мне не следует интересоваться гостем.

Не моего полета феникс.

Но, к счастью, отец не обратил внимания на мою оговорку.

— И на ужин, и переночует! — Видимо, демон весьма перспективный покупатель, раз господин Кин так оживился. Вместо того чтобы отмахнуться от меня по обыкновению, еще и пальцем поманил: — Приведи себя в порядок и подготовь новые сорта к показу. Ну, те, помнишь, что составила прошлой весной, с жасмином и мятой? Там еще что-то было…

Глава дома пощелкал пальцами, вспоминая.

— Цвет вишни с яблоком, липа с мелиссой и лимоном, земляника с ревенем… — услужливо принялась перечислять я скороговоркой, безмерно счастливая, что о моей оплошности позабыли.