Австрийцы.
И домой. К Маше.
Я столько в семье дел наворотил, никакой кризис-менеджер не справится.
Как теперь из всего этого выпутаться?
Только бы ее не потерять.
Оглядываю квартиру.
Здесь нет места для детской.
Когда мы делали тут ремонт, о детях и не заговаривали. Не думали, что это станет такой болезненной темой.
Зато у нас шикарная спальня с громадной кроватью. И красивая уютная гостиная. И кабинет, в котором мне всегда кайфово работать.
Черт, ну я сам уже сюда почти переехал, надо просто перевезти домой Машу.
Да. Это мерзко и низко.
Но не может она с этим ребенком. Не может.
Не повезло пацану.
Найду ему через годик гувернера-мужчину. Будет заменять ему меня. В конце концов, лично я вообще фактически без отца рос. Тому не было никакого дела до своего наследника. Сдал в самую престижную закрытую школу и тем был доволен.
Тяжело вздыхаю.
Да. Надо будет попросить Машу переехать назад в город.
Выхожу, захлопываю дверь квартиры, совершенно забывая, что там, в моем любимом кабинете, остался на зарядке мой телефон.
Маша
— Кать, дайте позвонить?
Я стараюсь выглядеть спокойно, но у меня ничего не получается. Я набирала Егору уже раз пять. Он не отвечает и не перезванивает. Звоню на рабочий, так там эта идиотка — секретарша. Словно издевается.
У нее что, установка не переводить от меня звонки?
— Мария Сергеевна, что-то случилось?
— Пока не знаю, — лучезарно улыбаюсь своей няне и помощнице, набирая Егору с ее аппарата. На этот номер он тоже не отвечает.
Нет. Я этого больше не выдержу.
Что за странные прятки?
Это развод?
Он ушел?
Попросил передать через экономку, да вот беда — я ее уволила?
Что за черт?
— Кать, я, пожалуй, съезжу в город, — я стараюсь звучать буднично.
— Да, конечно, я присмотрю за Сашенькой, — с готовностью кивает няня.
— А вы знаете, пожалуй, не надо.
Не знаю, почему мне приходит в голову эта дикая идея.
Даже думать об этом не хочу.
Но совершенно точно не готова сейчас оставлять единственного человечка, которому я, кажется, нужна.
— Я возьму Сашу с собой. Уверена, его не утомит поездка.
Егор
Вхожу в офис злой как собака.
Только в машине понял, что забыл дома телефон, но возвращаться не было времени.
Моя дура-помощница с кем-то воркует в приемной.
— Алина! — рявкаю, призывая ее к порядку. — Свяжитесь с сотовым оператором, чтобы все звонки переводили с моего номера на городской! Срочные дела есть? К встрече с австрийцами все подготовлено?
Моя помощница часто моргает, бледнеет, хватается за телефон, чтобы исполнять мои поручения, а я оборачиваюсь и тут наконец вижу посетительницу.
В груди что-то скручивается и взрывается, мерзко царапая горло и брюхо…
Не-ет.
Только не ты.
Только не сейчас.
П
01.03
Маша
Детское кресло отлично становится в мою маленькую спортивную машинку. Пришлось отключить подушку безопасности, но в общем вышло удобно. Санька рядом со мной, под правой рукой.
Его я собирала дольше, чем себя. Только уже садясь в авто, я поняла, что даже не накрасилась.
Черт! Я сейчас приеду к нему на работу. В джинсах и футболке. А вдруг там его компаньоны, какие-то важные гости или…
Или кто?
Да плевать!
На все плевать!
Именно в этот момент я понимаю, что, по сути, еду выслушать решение мужа о разводе.
И мне действительно все равно, как я сейчас выгляжу.
Сажусь в машину, захлопываю дверь. Сашенька хмурится, недовольно крякает.
— Чш… мой хороший, — кладу руку на животик карапузу, к которому я привязываюсь все сильнее. — Мы просто съездим к папе.
Выезжаю из поселка на шоссе, подсовываю Сашке пустышку. Он почти сразу засыпает, укачанный равномерным движением машины. Но вот я как на иголках. Покрепче сжимаю руль вспотевшими ладонями.
Я справлюсь.
Я смогу.
И без него жить смогу.
Бросаю задумчивый взгляд на ребенка, мирно сопящего в люльке, и что-то пронзительно щемит в груди.
А вот без Сашки — нет. Если буду уходить от Егора, заберу малыша с собой.
В конце концов, в завещании ни слова, что Полянский своего наследника должен воспитывать.
Он рожден, и ладно.
У Егора есть его работа.
А вот у меня больше никого нет.
И никому я больше не нужна.
Егор
— Что ты здесь делаешь?
Пытаюсь выглядеть так, чтобы ни одну мою интонацию нельзя было назвать дружелюбной.
— Я? — Регина невинно хлопает ресницами. — Я к тебе, — тут же осекается, оглядывается на мою помощницу, с которой только что мило ворковала. — То есть к вам, — распахивает ярко-красные губы. — Можно?
Боже, какая же она мерзкая!
Эти искусственные ресницы, эти губищи варениками, эта призывно выпяченная грудь… Силиконовая? Нет. Не помню. Даже думать о ней противно. Даже вспоминать не хочу, что замарался, трогая ее.
Но не поговорить с Региной не могу.
Документы все выполнены идеально.
Только вот…
Она ни разу не суррогатная мать. И если это дойдет до Маши… Если это вообще куда-нибудь выйдет.
Чуть отстраняюсь в сторону, давая ей пройти.
— Меня ни для кого нет, — резко бросаю секретарше.
Захожу в кабинет, захлопываю дверь, а сам думаю, что надо было быть жестче Надо было попросту убрать эту соску туда, откуда ей бы выхода не было.
Я ей заплатил. Хорошо заплатил. Добился того, чтобы она уехала, но… Дрянь, вернулась.
— Согласно нашей договоренности, ты сейчас должна быть за пределами Российской Федерации, — бросаю в лицо этой шлюшке. — Мне нужно самому организовать твой отъезд?
Вскидываю бровь, давая понять, что если я займусь этим сам, то ничем хорошим для нее это не обернется.
— Егор, — шепчет она с придыханием. — Я так соскучилась, — кривит губы, пытаясь выжать из себя слезу, протягивает ко мне руки.
— Что значит соскучилась?! — отступаю, чтобы она не дай бог меня не тронула.
— Я… Мне так не хватает сильного плеча в этой сложной ситуации, — выдает она слишком длинную для ее умишка фразу, — мне совсем не на кого опереться!
— Могла бы найти, — смотрю на нее в упор.
— И ты… — она, кажется, по-настоящему изумлена. — Ты не ревнуешь?
— Я? — почти вскрикиваю. — Ревную? Тебя? Дорогая, ты что-то попутала. Я с тобой переспал один раз, случайно по пьяни. У нас никаких отношений не было и никогда не будет.
— Ну, — тут маска трогательной добродетели слетает с ее лица, и я вижу прежнюю хищницу, — отношений, может, и не было, а вот ребенок есть! — она прищуривается.
— У тебя нет, — качаю головой. — Все документы оформлены с твоего согласия. Матерью записана моя жена.
— Да-а, — тянет эта шлюшка, медленно приближаясь. — Но чтобы рассказать твоей жене о нас, мне не нужны документы, — она аккуратно касается кончиками пальцев моего галстука. — Чтобы пообщаться с прессой, — она выпячивает свои силиконовые вареники, сводит брови, — рассказать, как я скучаю по сыну, — смотрит на меня кокетливо, — мне не нужны документы.
— Ты вздумала меня шантажировать, — я отступаю, скалюсь в плотоядной улыбке. От злости, от возбуждения меня прошибает пот, сбивается дыхание. — Ты! — скидываю пиджак, ерошу волосы. — Вздумала мне угрожать!
Мне нужен Гоха из моей СБ. Чтобы эта дрянь не вышла из здания. Черт! Неужели я и дальше повалюсь в эту пучину мерзости? Одно дело смухлевать и подделать документы на ребенка, но другое — устранить его мать… Не хочу… Нет. Пока просто удержать ее.
Тянусь к телефону, чтобы вызвать своего подручного, но вдруг звонит селектор…
Маша
На подземную парковку заезжаю без проблем. Все здание принадлежит им, моя машина, конечно, в списках.
А вот уже в фойе первого этажа проблемы.
Охранник, хмурясь, придирчиво меня оглядывает.
Я перехватываю люльку поудобнее, спокойно иду к лифтам, но ко мне тут же подлетает излишне улыбчивая секретарша.
— Простите, вы к кому? — женщина настойчиво преграждает мне путь.
Хочется открыть рот и вякнуть: “К мужу!” — но… Но слова сами собой застревают у меня в горле.
Долго ли еще он будет моим мужем?
— Мне назначено, — дрожащим голосом отвечаю я. — В отделе кадров.
— Семнадцатый этаж направо по коридору, — улыбаясь еще шире, подсказывает мне секретарша.
— Спасибо, — стараюсь приветливо кивнуть, захожу в лифт и демонстративно нажимаю цифру пятьдесят три.