— Шхер Патер Ностер состоит из нескольких островков…
Лассе рассказал, что название происходит от молитвы «Отче наш», которую читали моряки, пересекая скалистые шхеры вокруг Марстранда.
— Маяк расположен на островке двести пятьдесят метров в длину и сто пятьдесят в ширину. Здорово, да?
Карин слушала, впитывая мельчайшие подробности.
— Патер Ностер означает «Отче наш» по латыни, — продолжил Лассе. — В мире много остров с таким названием, и сам остров вообще-то называется Хамнесшер, это маяк называется Патер Ностер, но люди часто называют так и сам остров тоже.
Скоростная моторка пронеслась рядом с ними.
— Роланд Линдстрем, бригадир с Хамнесшера, — сообщил Лассе. — Вечно куда-то спешит.
Должно быть, это были особые люди, семья смотрителя маяка, подумала Карин, вспоминая фото в книге.
Лассе рассказал им, что уже месяц на острове живет строительно-ремонтная бригада из шведов и поляков. Согласно плану, они должны были закончить ремонт до того, как маяк доставят на остров к официальному открытию в конце июня.
— Была создана специальная фирма, которая откроет на острове гостиницу с конференц-залом, — продолжил Лассе, умело лавируя между пирсов, до которых, казалось можно было достать рукой.
— Хамнесшер, — сообщил он, причалив.
Карстен и Карин сошли на берег.
Остров выглядел необычно без маяка. Лассе не спрашивал, зачем им понадобилось на остров. Может, он уже знает, подумала Карин.
Когда катер с надписью «Пилот Марстранд» на борту отчалил, и шум мотора затих, наступила полная тишина. В гавани, помимо полицейского катера, стояла алюминиевая моторка, которая недавно обогнала их в море. Небритый мужчина лет сорока вышел из нее и пошел к полицейским.
— Карсте Ход, уголовная полиция Гётеборга. А это моя коллега Карин Адлер.
— Здравствуйте, — устало поприветствовал мужчина.
— Можно попросить вас представиться? — улыбнулась Карин.
— Разумеется. Простите. Роланд Линдстрём, бригадир, — ответил мужчина, протянув им руку. — Морская полиция уже здесь и все оцепила.
Он кивнул в сторону полицейской лодки, а потом на бело-синюю заградительную ленту.
— Вы были там, когда нашли труп?
Взгляд мужчины заметался. Видно было, что он напряженно думает. Несмотря на многолетний опыт мухлежа в строительной отрасли, вранье давалось ему нелегко.
— Можно и так сказать.
— Это вы вызвали в полицию? — спросила Карин, хотя знала, что звонил иностранец.
— Ну это…
Карстен пошёл поговорить с полицией. Карин в это время достала блокнот и записала дату, имя Роланда Линдстрема, дав тем самым бригадиру время на раздумья.
— Итак, Роланд, посмотрим, — надо было как-то его разговорить, — так это не вы звонили, но вы знали о том, что найден труп, правильно? — спросила она, глядя на него.
— Ну… в общем… да.
— Тогда можно поинтересоваться, почему вы не позвонили?
Вздохнув, Роланд описал ситуацию. Он рассказал о поляках и добавил, что они поступили правильно. Но он не стал упоминать свой бонус, о котором можно было уже не мечтать, и предложение, сделанное полякам.
Остров был маленьким и скалистым. В гавани много круглых камней. Рядом с домом кто-то сложил каменную ограду, за которой был единственный кусочек земли на островке. Видимо, землю сюда завезли на лодке. Карин снова подумала о женщине со строгой прической, в зашнурованных ботинках.
— Помидоры, — подумала она. Где-то она читала, что у семьи смотрителя маяка круглый год были томаты, которые они выращивали в стеклянной будке маяка. Кладовка для еды была выложена из камня и обита деревом, выкрашенным красной краской. Сводчатая дверь была обита железом. Во время войны там было убежище. Проход от дома к кладовке был окружен с обеих сторон каменной оградой. Наверное, для защиты от ветра, чтобы и в плохую погоду можно было сходить за едой. Роланд перешагнул оградительную ленту и открыл дверь. Глаза не сразу привыкли к темноте. Карин уже собиралась достать фонарик, когда Роланд включил керосиновую лампу. Слабый свет залил комнату.
— Вот там, — показал Роланд. — Я должен был догадаться, потому что у каждой семьи на острове было свое отделение в погребе, а было тут три семьи — управляющего, смотрителя маяка и его помощника. Но в кладовке было только два отделения. И только сегодня я понял, что третье было замуровано.
— Ты знаешь, сколько времени тут была эта стена? — спросила Карин.
— Нет, — ответил Роланд. — Но явно давно.
Он показал на обрушившиеся камни.
— Он вот там.
Они попросили Роланда подождать снаружи. Он явно с облегчением протянул Карстену керосиновую лампу, повернулся и толкнул тяжелую дверь. Свежий воздух ворвался в помещение. Потом дверь захлопнулась. В тишине они пошли к стене, освещая путь керосинкой.
— Ой, — воскликнула Карин, и достала фонарик.
— Он явно давно тут лежит. Интересно, насколько давно, — сказал Карстен.
— Но удивительно хорошо сохранился, может благодаря соленому воздуху? — предположила Карин и начала искать сотовый. — Я звоню криминалистам.
3
Шестеро детей бегали и кричали в доме на Фискарегатан. Вальдемар сидел на диване. Вид у него был усталый. Внуки задержались в гостях в воскресенье, и шум было трудно переносить.
Он потянулся за стаканчиком с кальвадосом. В другое время года он поехал бы на поле для гольфа, но сезон еще не начался. «Или ему велели остаться дома», — подумала Сара. Она посмотрела на своих золовок — Диану и Аннели. Сложно было найти двух менее похожих сестер. Одна светловолосая, другая темноволосая. Сводные сестры, поправила она. Диана была дочерью Сири от первого брака.
Старшая сестра Диана работала в маркетинге. Во всяком случае так она отвечала на вопросы о своей профессии. В действительности же это означало, что она раздавала рекламные листовки на полставки. Обычно она умело переводила разговор на своего мужа Александра — успешного риэлтора.
Александр совершал сделки с элитной недвижимостью в «модных районах» — Эргруте и Лангедраге. Неделю назад Диана позвонила родителям и попросила взглянуть на дом в Лангедраге, который приглянулся Александру.
Родственники Дианы Аннели и Томас гадали, откуда они возьмут денег на этот дом. Но оказалось, что Сири собиралась им помочь. Они с Вальдемаром хотели взять на себя половину кредита, сообщила она с невозмутимым видом.
— Мы сделали предложение, — сказала Диана. — Маклер считает, что у нас есть все шансы. Он коллега Александра, так что мы располагаем инсайдерской информацией. Пожилая владелица дома обожает Александра, — рассмеялась Диана и откинула темные волосы назад.
— Звучит любопытно, — сказал Томас. — А где дом?
— В Лангедраге, я разве не говорила?
Это Сири ответила, со звоном поставив чашку на блюдце.
— Но где именно? — уточнил Томас, беря добавку десерта.
Диана не ответила.
— В Фискебэке? — спросила Сара.
Поймав на себе грустный взгляд Томаса, она поняла, что этот комментарий был явно лишним.
— Нет, это ещё Лангедраг. Ты не очень хорошо знаешь этот район? — надменно спросила Диана.
— Налево от трамвайных путей, сразу после магазина, начинается Фискебэк, — подначивала ее Сара.
Диана тут же начала с пристальным вниманием разглядывать брелок на своей сумке.
— Нам придется все переделать. Я бы хотела датский дизайн, может потому что я родилась в Дании… Жаль, что ты больше не работаешь в магазине тканей, мама, и не можешь организовать скидку, когда нам понадобятся новые шторы и все такое.
— Вам же не придется все там переделывать? — поинтересовался Вальдемар.
— Нет, папочка, нужды нет, но мы хотим свой дизайн. Не так ли, дорогой?
Это был не вопрос, а утверждение.
— Разумеется, — ответил Александр, пригладив свои длинные — до середины шеи — волосы.
Друзья Александра работали в финансовой сфере в Стокгольме, но и Александр неплохо устроился в сфере недвижимости в Гётеборге.
Сара чувствовала физическое отвращение, когда Александр хвастался, что женщины постарше штабелями укладываются к его ногам. Но, с другой стороны, может, он сам был к ним неравнодушен. Например, Диана была на восемь лет старше его, а ему было сорок пять.
— Вам, должно быть, сложно придется с тремя детьми, — сказала Сара. — Как вы все успеете? Наши соседи уже четыре года как не могут закончить ремонт.
— Но мы же не сами будем все делать, — ответила Диана с таким видом, словно Сара несла несусветную чушь.
— У Александра куча контактов. Ремонтные бригады, банки. Нам дадут хорошие условия кредита, и мы выберем лучшую бригаду. Никаких проблем.
— Но это все равно дорого и займет кучу времени, — констатировал Томас.
— Но это же здорово, что Диана и Александр решили купить дом. Разумеется, вы будете рады помочь родственникам, — сказала Сири, обращаясь к сводной дочери. — И, ты, Сара, сидишь дома все время.
— Сара дома, потому что у нее стресс из-за работы, — ответил Томас, отложив в сторону десертную ложечку.
— Да, но и у Дианы тоже, — возразила Сири.
— Это когда же?
— Когда Эстель родилась. Она не могла спать спокойно. Это тоже стресс.
— Нет, не думаю. Только недостаток сна или послеродовая депрессия, — предположил Томас.