Этот негромкий звук показался Тору оглушительным. Он опомнился: нельзя позволять чувствам брать верх над разумом. История с волосами Сиф осталась в прошлом. Локи с лихвой искупил свою вину, и сейчас нельзя позволить ему снова заморочить голову.

— Она тогда уснула в моих объятиях… — не унимался его бывший друг, и Тор все же не выдержал.

Он был уверен, что ничего подобного никогда не случалось, но не мог стерпеть такое оскорбление. Шагнув к пленнику, он ударил его прямо по ненавистному улыбающемуся лицу. Голова узника мотнулась в сторону, но он сдержал стон.

Вид крови, выступившей на разбитых губах, отрезвил Тора. Он сделал неуверенный шаг назад, с удивлением глядя на собственные руки.

— Вот теперь ты настоящий, — с удовлетворением заметил его бывший друг, странным образом почувствовавший себя хозяином положения. Он опять дернул рукой, и на этот раз Тору показалось, что цепи звякнули издевательски. — Говори, зачем пришел. Я тебя внимательно слушаю.

— Сначала ты скажешь, как тебе удалось сделать это с Сиф, — неожиданно для себя бухнул он.

— О, это было несложно, — усмехнулся Локи. — Понадобилась всего лишь пара заклинаний. Но я не обманул тебя в главном — она всегда была не прочь поболтать со мной. Ведь ты никогда не слыл любителем искусных речей…

Он внимательно наблюдал за гостем, но его лицо по-прежнему ничего не выражало.

— Но ни ты, ни твоя жена не должны оставаться на меня в обиде, — продолжал Локи вкрадчивым голосом. — Те волосы из тончайшего золота, которые по моей просьбе выковали цверги, гораздо красивее ее прежних кос. Признайся, друг! Сколько раз ты думал об этом, перебирая их во время любовных игр?

— Ты больше не вынудишь меня ударить пленного, — проговорил Тор, мрачно взирая на него из-под насупленных бровей.

— Приятно знать, что в минуты ваших ласк я незримо присутствую рядом, — не унимался тот.

— А испытывать боль тебе приятно? — снова начал закипать громовержец.

— Только от руки лучшего друга, — ухмыльнулся Локи. — Но ты же явился не за этим?

Глава 3

Я поведу тебя в музей

Пары подходили к концу, а от Торопова не было никаких вестей. Сам он на лекциях так и не появился, и я слегка приуныла. Не то чтобы сильно жаждала с ним встретиться, но тащиться куда-то вечером из дома ужасно не хотелось. И отказаться будет неудобно, если уже дала предварительное согласие.

Сообщение пришло, когда я направлялась в гардероб. «Встретимся у входа в музей современной истории России на Тверской», — писал Пашка.

Ничего себе! На свидание в музей меня еще ни разу не приглашали — обычно дальше кино дело не заходило. Правда, однажды встреча состоялась в планетарии, но по моей инициативе, да и не свидание это было, а скорее встреча со старым другом — тем самым парнем из параллельного класса…

Так, не отвлекаться! Торопов все рассчитал: я как раз успевала к назначенному времени. Накинув плащ, я задержалась перед зеркалом: пусть это почти деловая встреча — внешность всегда имеет значение. Не хотелось предстать перед ним растрепанной замарашкой.

Я всмотрелась в свое отражение и слегка приуныла: даже если причесаться и провести по губам помадой, это не уберет темные круги под глазами и серый цвет лица. Ну а что вы хотели после четырех пар?

— Насть, ты идешь? — окликнула меня Ленка. — Или на свидание собираешься?

Я вздрогнула. Раньше моя подружка не отличалась особенной проницательностью и талантом к чтению мыслей на расстоянии. Или это просто шутка, а на воре шапка горит?

— Мне надо… в библиотеку, — с трудом выдавила я неумелую ложь.

— Зачем? — удивилась она. — Одинокова список литературы еще не дала.

— А мне по другому предмету, — ужасно стесняясь своего вранья, все больше запутывалась я.

Ленка внимательно посмотрела на меня, но от дальнейших комментариев воздержалась.

— Ладно, тогда пока, — бросила она и направилась к выходу.

Что же я творю? После начала учебы развеялись мечты не только о веселой студенческой жизни, но и о сплоченном коллективе однокурсников. Группа у нас оказалась такой же недружной, каким был мой школьный класс. Единственной, с кем я подружилась, стала Ленка — мы с ней во многом совпали по духу и образу мыслей. И вот сейчас я отталкиваю ее своими собственными руками…

А что оставалось делать? Рассказать о Торопове и предстоящей странной встрече? Это пугало меня гораздо сильнее перспективы налаживать отношения с обиженной подругой. Ладно, подумаем после. Пора идти, иначе опоздаю, а я этого терпеть не могу.

К музею я подбиралась украдкой. Заранее разглядела за кованой чугунной решеткой пушки во дворе и роскошные клумбы с цветущими, несмотря на сентябрь, кустами разноцветных роз. Торопова нигде не наблюдалось, и я глянула на экран телефона — назначенное время уже наступило, но нет никаких сообщений об отмене или переносе встречи.

Может, это все просто розыгрыш? Пашка с кем-то поспорил, что выманит меня на свидание и заставит влюбиться в него, совсем как в старом черно-белом фильме, который бабушка смотрела по телевизору тридцать первого декабря. Как же он назывался? Смешное название, так сейчас давно никто не говорит… А, вспомнила — «Девчата»!

— Привет! — услышала я и вздрогнула.

Вечно витаю в облаках и не замечаю происходящего вокруг. Как Пашке удалось подобраться ко мне незамеченным?

— Виделись, — сердито буркнула я в ответ.

— Ты чего такая? — Торопов буквально лучился энтузиазмом, с интересом заглядывая мне в лицо.

Конечно, он же не отсидел в аудиториях четыре пары и не испытал глубокого морального потрясения от знакомства с фрау Одиноковой.

— Какая «такая»? Устала просто.

— Что сегодня было? — запоздало спросил он.

— Ничего особенного. Новая преподша по зарубежке учила в спальне перчатки снимать.

Я мстительно отметила, что самодовольное выражение медленно сползло с лица Торопова, уступив место недоумению.

— Зачем? — озадачился он. — И какое отношение это имеет к зарубежке?

— Приходи на следующую лекцию — сам поймешь. — Я не стала вдаваться в подробности.

— Ни за что не пропущу, — кивнул заинтригованный Пашка. — А сейчас пойдем?

Мы вошли в полутемное фойе, и он купил нам билеты в кассе, не позволив мне заплатить за себя. Стало неловко: вообще-то я не большая сторонница модных нынче феминистических идей, но предпочитаю не оставаться никому и ни в чем обязанной. Однако Торопов лишь отмахнулся от моей робкой попытки вытащить кошелек, и я смирилась.

— Ты куда? — удивился Пашка, когда я двинулась по стрелочке указателя «Начало осмотра».

— В музей, куда же еще?

Он замялся, и я уточнила:

— Мы зачем сюда пришли?

— В кафе поговорить, — пояснил он.

— Больше нигде нет кафе? — изумилась я.

— Тут тихо и немноголюдно, — пожал плечами Пашка. — А поблизости больше ничего приличного нет. И потом: позови я тебя в кафе — ты бы вот так сразу и пошла?

Я задумалась. В его словах определенно имелся здравый смысл.

— Ладно, но в сам музей тоже сходим, — упрямо заявила я. — Иначе зачем ты на билеты разорился?

— Да фиг с ними, с билетами, это копейки… — начал было он, но я уже направилась к первому залу, и ему ничего не оставалось, как двинуться за мной следом.

В музее оказалось скучно. Или Торопов отвлекал меня от осмотра экспонатов своей унылой физиономией и плохо скрываемым раздражением? Я же, напротив, была безмятежна. Ему что-то нужно от меня, значит, потерпит. А если он хоть немного потеряет контроль над собой и ситуацией в целом, мне только на руку — появится возможность побольше узнать о его планах. У него же явно есть какой-то план?

— Ну все, ты просветилась? — нетерпеливо спросил Пашка, когда мы наконец миновали последний зал.

— Да, теперь можно и в кафе, — согласилась я и сразу предупредила: — Чур платим каждый за себя.

— Можешь даже заплатить за нас обоих, — усмехнулся Торопов.

Я вспыхнула:

— Если ты так считаешь, то могу, конечно…

— Да расслабься, — лениво отмахнулся он. — Неужели я не в состоянии угостить понравившуюся мне девушку кофе?

Черт! Я столько времени готовила почву для разговора, изо всех сил тянула время, а Пашка свел все насмарку одной-единственной фразой. Я искала среди домашних заготовок едкий остроумный ответ, но в голове словно поселился вакуум.

— Пошли, — скомандовал он, заметив мое состояние.

И я послушно поплелась за ним, как кролик за удавом.

Кафе и правда оказалось маленьким, уютным и практически безлюдным: одна парочка уединилась в дальнем углу да скучал за стойкой бармен. Усадив меня за столик, Пашка направился к нему и вскоре вернулся с двумя чашками кофе.

— Может, ты еще что-нибудь хочешь? — запоздало спохватился он. — Сэндвич там, тортик. Или фигуру бережешь?

Торопов прошелся по мне откровенным и очень мужским раздевающим взглядом. Я вспыхнула, словно увидев себя со стороны его глазами: невыспавшаяся девчонка, замученная четырьмя парами, совершенно обычная во всех отношениях и явно не заслуживающая пристального внимания такого самоуверенного красавчика.

— Нет, — пробормотала я. — Не берегу. В смысле спасибо, ничего не надо. Я в столовой пообедала.