И он снова поцеловал ее. И когда отпустил, она поняла, что поцелуй длился слишком уж долго, что самое удивительное, она на него почему-то отвечала взаимностью. Неужели это инстинкт? Иначе как это можно объяснить? Она же ненавидит Бориса!
— Я не понимаю, о чем вы, — еще не отдышавшись, пробормотала она. — О какой подружке. И вообще… некогда мне здесь с вами…
— Заканчивайте ваш спектакль, Женя, вот что я вам скажу! Вечером увидимся! — Он отошел от машины.
— Вы сумасшедший! — Она судорожным движением достала из сумочки пульт, открыла ворота и резко нажала на педаль газа. Машина рванула и вылетела из гаража, уткнувшись в сугроб. Подав назад, Жене удалось вырулить на расчищенную от снега дорожку, и машина покатила в сторону шоссе.
Ни о какой Москве после таких событий и речи быть не могло. Ей просто необходимо было поговорить с Тоней. Даже если она и не дома, она все равно найдет ее.
К счастью, она была хотя бы в Подольске, прогуливалась по Центральному торговому центру в поисках подарка для мужа.
— Я еду к тебе! — выпалила возбужденная Женя и прибавила газу.
— У тебя что-то случилось? — встревожилась Антонина.
— Не то слово! Все расскажу при встрече!
Припарковав машину возле торгового комплекса «Центральный», она поднялась на эскалаторе в фудкорт и сразу же увидела сидящую за столиком одного из многочисленных кафе и закусочных Тоню. Подруги обнялись.
— Снимай шубейку, сядь и успокойся. У тебя глаза как у бешеной кошки! Женя, возьми себя в руки! Только не говори мне, что ты влипла в какую-нибудь криминальную историю. Нам и моих убитых квартиранток хватило…
— Бр-р-р! Тоня, даже и не вспоминай! Нет, к счастью, никого не убили. Но то, что я тебе сейчас расскажу, сильно удивит тебя! Даже шокирует! Представь себе, нашему Борису подарили девушку!
И она, захлебываясь собственной речью, пересыпанной подробнейшими деталями, принялась рассказывать. И не заметила, как, следуя хронологии событий, выпалила ей и про поцелуй Бориса в машине!
— Да-а-а, это уже настоящая бомба, — Антонина была на самом деле удивлена. — А ты все жаловалась на чрезмерно спокойную и тихую жизнь, которая как бы мимо твоего носа проходит… А жизнь-то, вон она, бьет ключом! Какие страсти у вас там кипят! Получается, что это только на первый взгляд у вас там все тихо и все спят. А на деле что?.. Вот ты, может, и не заметила, но твой Борис…
— Да никакой он не мой! — вскипела Женя.
— Я не об этом сейчас. Он, похоже, выходит из спячки, раз у него появились какие-то дела в Москве. Ты только что рассказала мне, что у него сегодня встреча с Ребровым. Не только из-за этой Вероники. Как он там сказал, зачем он едет к Реброву?
— Ну, что заедет к Реброву подстраховаться, говорит, что к нему есть еще одно важное дело.
— Вот! Поняла? А так… где Ребров, там наверняка новое дело. А это уже хорошо. Я не знаю, зачем он тебя поцеловал, может, хотел напугать, может, давно и страстно влюблен в тебя, это ты поймешь позже, но то, что он будет, возможно, занят, что его дома не будет, уже хорошо. Он перестанет трепать тебе нервы. С Петром-то вы ладите?
— Да, он защищает меня. Сегодня утром предложил Борису уволить меня с тем, чтобы я работала только на него, на Петра. Это, конечно, невозможно, вообще нелепица какая-то, но сам факт, что он резко его так осадил, дорогого стоит. То есть ты хочешь сказать, что мне надо успокоиться и не обращать внимания ни на Бориса с его закидонами, ни на Веронику?
— Да, конечно! Занимайся своими делами, а когда управишься, поспи, почитай, порисуй, я не знаю… Ты сейчас находишься в таком положении, что тебе можно только позавидовать. Смотри, у тебя есть собственная квартира в Москве, которую тебе подарила Марта. Ты ее оформила, надеюсь?
— Да, там все в полном порядке, — улыбнулась Женя и даже в порыве благостного чувства закрыла глаза. — Это да. Ты права.
— Платят тебе здесь хорошо, редко кому такие деньжищи платят, особенно если учесть, что ты не стоишь у плиты.
— И здесь ты права.
— Так чего ты тогда так бесишься? Подумаешь, девица живет в вашем доме! Развлекись, понаблюдай за этим спектаклем, это же так забавно! Поприкалывайся.
— Думаешь?
Тут Антонина посмотрела на Женю долгим внимательным взглядом и, решившись, сказала то, о чем думала все то время, что слушала подругу:
— Ты влюблена в Бориса. Вот почему тебя так колотит. Ты ревнуешь. И это бросается в глаза.
— Я? Влюблена? Да как можно влюбиться в такого грубияна?
— Значит, я ошиблась. Тогда забей на всю эту историю! Делай спокойно свою работу. Нужно купить постельное белье? Покупай. Но только здесь ты вряд ли найдешь люкс, к которому привыкли твои хозяева. Это тебе надо в Москву.
— Да я знаю. Мы же с Мартой покупали белье.
— Женя, ну почему у тебя такой несчастный вид?
— Не знаю…
Антонина угостила Женю пирожными с кофе, подруги еще немного поболтали, прошлись по торговому центру, купили пару галстуков, зашли в цветочный магазин, где Антонина выбрала себе горшочек с розовой фиалкой, после чего подруги распрощались, и каждая поехала по своим делам.
Женя так и не призналась Антонине в том, что даже кофе не перебил аромат одеколона Бориса, который, казалось, проник в каждую пору ее кожи на губах, щеке. Конечно, она знала этот цитрусовый, наполненный душистостью лайма и нероли аромат, подносила к лицу флакон (белый с зеленым бантиком) английской парфюмерной воды «Penhaligon’s», когда прибиралась в его комнате.
Вот зачем он поцеловал ее? Решил подразнить? Или поиздевался над ней, одинокой молодой женщиной, предназначение которой — это содержать дом в чистоте? Но за что? Что она сделала ему плохого?
А если Тоня права, и Женя на самом деле влюблена в него, да только никак не хочет принять это? Разве сердце ее не начинает бешено колотиться, когда он заходит в кухню или комнату, где она убирается? Разве ей не хочется прикоснуться к нему как к чему-то запретному, невозможному? И как она могла ответить на его поцелуй? Что это было вообще? Ночью у него была Вероника, а уже утром он целует домработницу. Вероника… Что же это получается? Значит, он принял «подарок»?
Она не помнила, как доехала до Москвы, как, следуя знакомому маршруту, добралась до большого магазина и погрузилась в мир домашнего текстиля. Выбирая комплекты белья, она представляла себе на нем Веронику, сладко спящую на плече Бориса, и от этой картинки ей становилось совсем худо. Но делать нечего, она работает на этих людей, а потому свою работу должна сделать хорошо, учитывая все их пожелания. Понятное дело, что обещанных кружавчиков и розочек она не покупала. В тележку были сложены самые качественные и красивейшие простыни и наволочки, полотенца и одеяла, удобные подушки и пледы. Перед тем как оплатить покупку, она позвонила Петру и спросила, может ли она потратить на всю эту красоту такую сумму, на что получила исчерпывающий ответ:
— Женечка, да хоть в десять раз больше потратьте!
Служащий магазина помог ей выкатить тележку на парковку и погрузил покупки в багажник машины. Ну вот и все! Дело сделано, теперь можно ехать домой. Не забыть бы еще заказать ужин в ресторане, чтобы к шести часам все привезли. Хотя Петр грозился запечь курицу… Надо было напомнить ему об этом, но сейчас уже поздно.
Женя села в машину, достала телефон и посмотрела на часы. Три часа! Это сколько же времени она провела в магазине?
Телефон буквально взорвался в ее руке, когда она увидела, кто звонит: Борис! Казалось бы, обычная и привычная мелодия Косма, почему такая громкая и почему телефон словно подпрыгнул? Словно и он тоже среагировал на это имя.
— Слушаю, Борис Михайлович, — сказала она с замиранием сердца. И ведь это на самом деле так! Она замерла и перестала дышать, еще не зная, что от него, от этого дьявола, услышит.
Конец ознакомительного фрагмента
