Она опустила трубку с тяжелым сердцем: ничего не узнала. Все плохо, Валентина и сама нервничает.
— Паша, подождем еще час. Она сказала, что у Светы есть газовый баллончик, она умеет им пользоваться. На нее как-то вечером напал один идиот, и она брызнула ему в лицо.
— И тебя это утешило? Ира! Думаю, ты была с этой Валентиной слишком уж вежлива. Не заслуживает она этого! И вообще… Инициатива проведения этого пикника принадлежит Светлане! И машина — ее. И вообще, они с матерью ведут такой образ жизни…
— Какой? Что ты о них знаешь, Паша?
— Какой-какой, — передразнил ее муж. — Она не замужем! Вот какой! А как может себя вести незамужняя женщина?
— И как же?
— Ира, хватит! Словно ты не понимаешь, что я имею в виду?! Мужчины в доме нет, женщина ищет себе партнера, приводит в дом кого ни попадя…
— Почему ты так плохо думаешь об одиноких женщинах, Паша? Ты судишь о них по себе? Это мужчина долгое время не может обходиться без женщины, а вот женщина спокойно живет без мужчины годы и даже десятилетия.
— Скажи еще: века! Я знаю, о чем говорю. Ну не внушают мне доверия одинокие бабы.
— А почему ты так завелся? Ты вообще-то видел ее?
— Кого?
— Валентину.
— Так… Мельком. Да ты же помнишь! Она как-то приходила к нам. Обыкновенная женщина. Баба.
— Неправда! Выглядела она прекрасно. Молодая, стройная, следит за собой. Да ей и не дашь ее возраст.
— Я ничего такого не заметил. И вообще, для меня существует только одна женщина.
Он привлек ее к себе, обнял.
— Только бы она вернулась, только бы вернулась. — Он зарылся лицом в волосы жены. — Знаешь, в такие минуты начинаешь понимать: как я был счастлив еще утром, когда вы все были со мной. И как, в сущности, мало надо мужчине для счастья…
— Ладно, Паша, постарайся взять себя в руки. Думаю, найдется наша Дина.
От телефонного звонка оба вздрогнули, словно были цельным организмом. Павел Николаевич стиснул пальцами плечо жены так, что она вскрикнула от боли.
— Ну же, бери трубку! — Ирина встала и показала мужу на дверь в прихожую. — Не пугай меня!
Он медленно, словно заранее зная, что звонок будет тяжелый и сейчас он узнает, что с дочерью стряслась беда или — а это вовсе невозможно — ее уже нет в живых, побрел в переднюю. Взял трубку, поднес к уху, но, услышав голос Дины, даже застонал, чувствуя немыслимое облегчение: жива!
— Пап, меня задержали в милиции. Это недоразумение, скоро все прояснится, но сейчас мне нужен адвокат, срочно, слышишь? Найдите с мамой самого хорошего адвоката!
4
Рита сделала глубокие надрезы в большом куске свинины и поглубже затолкала зубчики чеснока. Минутку подумав, добавила к ним узкие полоски моркови. Густо посолила, поперчила мясо, обернула фольгой и сунула в духовку. Это для Марка. И салат из сельдерея тоже для него. И яйца фаршированные — для него, любимого. Вот только где он сейчас? В прокуратуре? На месте очередного преступления? В морге? И когда же он освободится, вернется домой, чтобы нормально поесть, побыть с женой, поговорить?
Фабиоле, их дочке, скоро исполнится год, и она почти всю свою маленькую и тихую, как сон, жизнь провела в Пристанном. С помощью деятельной и практичной Ксении Илларионовны, матери Риты, в доме появилось паровое отопление, было закончено оформление большого, с английским экраном, камина, построена теплица, где, правда, росли пока что петрушка с укропом и немного огурцов — эксперимент Ксении Илларионовны. В кухне появилось много новых кастрюль и сковородок, спальня облагородилась широкой кроватью и купленным в антикварном магазине туалетным столиком на кривых ножках (Рита так и не определила, к какому стилю отнести покупку). Приобрели жилой вид остальные комнаты и детская, а огромную гостиную украсил большой персидский ковер. Словом, жить теперь можно в Пристанном хоть круглый год. Когда Рита поняла это, было уже поздно: Марк прочно обосновался в городской квартире. Пока Рита с матерью занимались благоустройством загородного дома, Марк как-то отстранился от семьи, ушел в работу, и Рита, привязанная к маленькой дочери, к своей новой мастерской и новым работам, все реже и реже выбиралась к мужу. Она подозревала, что он питается одним кофе с бутербродами, в квартире скопилось много пыли, и в городской мастерской, расположенной на нижнем этаже двухэтажной квартиры, тоже давно никто не убирал. Нанимать женщину, которая присматривала бы за городским хозяйством, она не рискнула: в мастерской имелось много ее работ, стоимость которых могла бы вызвать у постороннего человека желание совершить тихое подлое преступление.
Однако когда Марк привез ее в город, Рита обнаружила, что в квартире не так уж все и плохо. Полы вымыты, вероятно, бедный Марк готовился к встрече жены, и пыль вытерта. Разве что в вазах замумифицировались некогда роскошные букеты цветов, в холодильнике засохли и испортились продукты, да и состояние ванной комнаты требовало принятия незамедлительных мер. Не считая переполненной корзины с грязным бельем.
Теперь, когда уборка была закончена и в окна ворвался свежий воздух, стиральная машинка уютно и монотонно работала, а в духовке запекалось мясо, можно было немного расслабиться и даже поспать.
Телефонный звонок привел ее в чувство. Она так и не поняла, удалось ей уснуть или нет. Ее мысли о Марке постоянно словно перетекали из снов в реальность и обратно. Она взяла трубку и, услышав голос своей подруги Миры, улыбнулась. Вот уж действительно кого бы она хотела сейчас увидеть, так это Миру.
— Да, Мирочка, ты очень кстати, — не дала Рита ей сказать и пары слов. — Ничего не хочу слышать! Приезжай, и сама все расскажешь. Соскучилась я ужасно!
— Ладно, занятая художница, приеду. Тем более я знала, что ты в городе: твой Марк позвонил Диме и сказал, что ты здесь. Я тоже соскучилась, но у меня к тебе, помимо этого, есть довольно интересное предложение. Думаю, нам есть о чем поговорить.
— Мира, я жду. — Рита отключила телефон.
К приезду подруги она успела только заварить чай — Мира приехала буквально через полчаса.
Румянец заливал ее щеки, глаза блестели, она была так хороша в эту минуту, что Рита залюбовалась ею.
— Мирочка, как я рада тебя видеть! Проходи.
Подруги обнялись.
— И тебе, Рита, свежий волжский воздух пошел на пользу. Ты вся просто светишься! Как Фабиола?
— Здорова. Это самое главное. А твоя Дашуня как?
— Слава богу.
— Ты с кем ее оставила?
— С мамой.
— Вот и я свою — с мамой.
За столом Мира рассказала Рите о том, что, по ее мнению, было крайне важным и интересным для подруги.
— Приятель Димы, один очень приятный во всех отношениях человек, — начала Мира, — состоятельный, между прочим…
— Вообще-то я замужем, — улыбнулась Рита. — Если ты помнишь, конечно!
— Да, кстати, хотела тебе сказать. Разве можно надолго оставлять без присмотра такого мужчину, как твой Марк? Мало того, что ему требуются уход и женская ласка, вокруг него вьется огромное количество женщин.
— Мира, что за намеки? Я доверяю Марку.
— Я понимаю. Но все равно мне жаль его. Дима рассказывал, как видел его в кафе — он пил кофе с рогаликом. И это при том, что он женат на тебе — женщине, которая прекрасно готовит. Прошу тебя, не оставляй его одного.
— Так что ты хотела рассказать об этом мужчине?
— Он уже пожилой но, несмотря на возраст, решил жениться. Мы с Димой его не осуждаем. Напротив, приветствуем его решение. Я видела эту женщину, она значительно моложе его, но очень привлекательна, мила.
— Мира, кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь.
— Да, Рита, в качестве свадебного подарка он хочет заказать тебе ее портрет.
— Нет, нет и еще раз — нет! — категорично отказала Рита. — Я не пишу портреты невест миллионеров. И даже миллиардеров. Если ты меня хотя бы немного знаешь, то должна помнить, что я предпочитаю натюрморты. Груши, к примеру. Пожалуйста, не смотри на меня как на сумасшедшую. Понимаю: он заплатит хорошие деньги, но я и так, надо сказать, не бедная. Вот если… — Тут Рита улыбнулась, состроила уморительную мину: — Вот если бы ее лицо было похоже на грушу.
И подруги расхохотались. Напряжение, вызванное резким отказом Риты, исчезло.
— Ну правда! Это такая тоска. К тому же — вдруг не по лучится сходства? Ты же знаешь, портреты — это не самое сильное место в моем творчестве. К тому же мне придется часами вести долгие разговоры с этой скучнейшей особой, наверняка корыстной. Я всегда с подозрением относилась к подобным бракам.
— А если бы ты сама решила выйти замуж за очень богатого и в то же самое время порядочного человека?
— Говорю же — у меня есть Марк. А деньги я умею зарабатывать.
— Значит, ты отказываешься.
— Да. И не обижайся.
— Да что мне-то обижаться? Это же не мой портрет. И все равно, Рита, ты все умеешь, у тебя — талант! Неужели ты легко можешь позволить себе отказаться от таких денег? Говорю же — он не поскупится. Положишь денежки в банк, для Фабиолы.
— Хорошо, я подумаю, — смягчилась Рита. — Но ведь если человек платит большие деньги, он и свои условия диктует. Эта особа попросит меня написать ее без морщин, складок, прыщей, обвислых щек.