— Не пора.

— Да вы два часа уже возитесь!

— И ещё часа три провозимся, — меланхолически ответил Лёлик. — Дело-то серьёзное! Не, если желаете, есть другие варианты…

— Какие? — живо спросила тётка.

Мы с Лёликом переглянулись, и я сказала:

— Мы можем сейчас просто собраться и уехать. Не такие тут раритеты, чтобы за них биться насмерть, так, обычная неплохая библиотека. Ну, чуть лучше обычной. Только имейте в виду, о вашей недоговороспособности мы сообщим всем заинтересованным лицам, так что других покупателей вы в столице не найдёте. А здесь, в Калуге… — я пожала плечами.

Судя по тому, как вытянулось лицо наследницы, продать библиотеку местным любителям они уже пытались.

— А второй вариант какой? — спросила она.

Роли у нас были давно расписаны, поэтому ответил Сергей.

— Мы можем заплатить вам… Сколько, Алёна? Тысяч сто пятьдесят? — дождался моего кивка и развёл руками. — Вот видите, Галина Ивановна, зато через полчаса нас здесь уже не будет.

— Это ма-ало… — протянула женщина. — Да нет, да как же, а вот это?

Она безошибочно вытянула из шкафа толстый том формата ин-кварто 3) в коричневом кожаном переплёте с золотым тиснением. На корешке были проставлены цифры 4–6, а вот надпись я разобрать не смогла, так она неудобно держала книгу.

________

3) Ин-ква́рто (лат. in quarto «в четвёртую часть листа», «в четвёртку» от лат. quartus «четвёртый») — полиграфический термин, обозначающий размер страницы в одну четверть типографского листа, краткие обозначения — 4° и 4to. На одном листе при этом помещается 4 листа (8 страниц) книги. Размеры страницы составляют 24,15 × 30,5 см. Термин также может относиться к печатным изданиям такого формата.

— Что это?

— Я читала в интернете, что один такой том стоит тысяч пятьдесят!

— Дайте глянуть! — Лёлик требовательно протянул руку, ноздри его зашевелились.

— Перчатки! — одёрнула я напарника.

— Да, конечно…

Осторожно взял книгу, он открыл титульный лист и прочёл:

— Карамзин, «История государства Российского». Ну что же, у любого более или менее серьёзного историка такая книга должна быть в шкафу.

— А год-то посмотри, год какой! — потребовала Галина Ивановна.

— Шестое издание, — пожал плечами Лёлик. — Тысяча восемьсот пятьдесят первый год, издание Смирдина. Переплёт современный, соединены по два тома… — перелистал страницы, бережно их переворачивая. — Здесь пожелтение бумаги… «Лисьи пятна» есть… По обрезу небольшое чернильное пятно… Только один том?

— Не-ет, десять, кажется, — ответила тётка с сомнением. — Вон, целую полку в шкафу занимают!

— Двенадцать, — неожиданным басом подсказал её муж, о котором все уже, кажется, забыли. — Основные тома сплетены по два, а примечания по три.

В общем, нашлись и следы от жучка, и мытые от плесени страницы, и другие мелкие, но обидные дефекты, снижающие цену. Наконец Лёлик отложил последнюю книгу, медленно стянул с пальцев перчатки и немигающим взглядом уставился на Галину Ивановну.

— Ну так что? — заёрзала она.

— Нам нужно посоветоваться, — сказала я твёрдо. — Идём, счастье моё, побеседуем.

Мы с Лёликом вышли во двор. Дом был старой постройки, кирпичный, оштукатуренный и выкрашенный в желтовато-розовый цвет. Он представлял собой четырёхэтажную букву «П», внутри которой цвели незамысловатые бархатцы, настурции и ипомеи, в центре же каждой из трёх клумб гордо возвышался куст гортензии с огромными шарами соцветий. В центре меж клумб стояли три скамейки. Мы сели на одну из них, я огляделась — двор был пуст, только в одном из окон первого этажа за нами внимательно наблюдала трёхцветная кошка.

— Что скажешь? — спросила я.

Лёлик потёр кончик носа.

— Что касается Карамзина, то тут более или менее ясно. Ровно такое же издание я видел в аукционе Литфонда года полтора назад, может, даже и это самое, можно сверить по повреждениям.

— И что?

— И куплено оно было за триста тысяч. Без торгов, единственный покупатель.

— Триста тысяч два года назад и сейчас — это разные деньги, — заметила я справедливости ради. — Но предположим, что так.

— Я бы предложил им поллимона за всё и поднял на сотку после торговли.

— Соглашусь. Так и сделаем. Найди только картинку с аукциона.

Пока Лёлик искал в телефоне картинку, я набрала боссу.

— Артур Давидович, мы посмотрели библиотеку. Берём примерно три сотни томов, остальное Сергею.

— Что-то ценное есть?

— Шестое издание Карамзина в современном переплёте. Предложу пятьсот, подниму до шести сотен.

— Шестое? — босс хмыкнул. — С чернильным пятном на обрезе четвёртого тома?

— Ага.

— Ты не поверишь, только ко мне в руки оно возвращается третий раз. Ладно, бери, бог троицу любит, сумму подтверждаю. Вот что скажи, — тон его голоса резко изменился. — Тайник нашли?

— Тайни-ик? Даже и не искали.

— Я же сказал!..

— Нет, Артур Давидович, — перебила я его. — Не сказали, только подумали. Но, видимо, недостаточно громко, чтобы я услышала. Так что за тайник, где может быть и что в нём предположительно хранится?

— Переписка, Алёна. Переписка Аргунова 4) с Чевакинским за пятидесятый — пятьдесят второй год.

________

4) Фёдор Семёнович Аргуно́в (1733 — ок. 1768) — один из представителей семьи Аргуновых, одарённых художников и архитекторов.

О жизни Аргунова известно очень мало. Вероятно, он учился у С. И. Чевакинского. Все члены семьи были крепостными Шереметевых. Аргунов был одним из зодчих дома Шереметева на Фонтанке в Петербурге. Автор ряда живописных построек в Кусково под Москвой: кухонный флигель, павильон «Грот», каменная оранжерея.

— Ладно, Аргунов — слышала, — проговорила я медленно. — Крепостной архитектор, всякое такое. А вот Чевакинский — это кто?

— Савва Иванович Чевакинский тоже архитектор. Вернее, не так, не тоже: он был учителем в том числе Аргунова, совершенно великолепным мастером! Елизаветинское барокко, восемнадцатый век, главный архитектор Адмиралтейств-коллегии, представляешь?

— Нет, — сказала я честно. — На кой ляд Адмиралтейству архитектор, им кораблестроитель нужен? Впрочем, неважно, переписка, я поняла. Большая пачка?

— Не знаю. И где искать — тоже не представляю себе, помимо стандартных мест просмотрите книжные шкафы, там могут быть хитрые полки…

— Ага, и задние стенки. Только тут наследники торчат, куда б их деть?

В ответ раздался смешок.

— Бдят?

— Как совы бессонные, — подтвердила я.

— Сейчас что-нибудь придумаем. Пакуйтесь потихоньку и ждите неожиданностей.

Мы с Лёликом вернулись в квартиру. Наследница, видно, истомилась в ожидании, потому что выскочила в прихожую едва ли не раньше, чем я успела войти.

— Ну что? Сколько заплатите? — спросила она с требовательным подобострастием.

— Пойдёмте, Галина Ивановна, поговорим.

Войдя в комнату, я внимательно посмотрела на Сергея. Тот едва заметно кивнул и тронул указательным пальцем мочку уха. Ага, значит, спорили супруги, сколько просить. Вот эту трещинку между ними надо найти и расширить, потому что переплачивать я не намерена.

Села в кресло, положила ногу на ногу и жестом предложила наследнице сесть напротив.

— Итак, вот что я вам, Галина Ивановна, могу предложить…

Подробно изложив всё, что мы заранее проговорили с Лёликом, я откинулась на спинку кресла и посмотрела на женщину и на её мужа, тот стоял за спиной жены, его рука лежала на её левом плече. Вот ладонь сжалась и тут же отпустила. Галина Ивановна выдохнула и спросила:

— Это… точно? Ну, насчёт старинных книг?

Я протянула руку вправо, и в неё лёг Лёликов айфон с открытой картинкой к аукциону. Рядом была крупно написана стартовая цена, двести восемьдесят тысяч.

— Вот, можете убедиться. Я увеличиваю эту цену за двенадцать томов до трёхсот тысяч.

— Ладно… А остальное? — вскинулась женщина. — Там же сколько всего, и альбомы, и научные всякие книги! Нет, пятьсот тысяч — это очень мало, давайте хотя бы восемьсот.

Торговалась она отчаянно, словно от этих денег зависела жизнь дюжины голодных отпрысков и кота, но у меня был жёстко поставленный лимит, шестьсот тысяч. До него мы не добрались бы никогда, но в какой-то момент безгласный, так и не представленный нам муж снова сжал её плечо, убрал руку и сказал негромко:

— Всё, мы согласны.

— Да как же, Витя!

— Мы согласны, — повторил он с расстановкой. — Где и что подписывать?

Очень вовремя тренькнул мой телефон, принеся сообщение от босса.

«Улица Циолковского, 27, нотариус Степанов Михаил Фомич. Он вас ждёт, а ребята пусть ищут тайник».

* * *

Иногда я восхищаюсь боссом.

Вот так, почти мгновенно, в чужом городе найти нотариуса, готового принять вот прямо немедленно — это надо суметь. С другой стороны, мы ж сюда тоже не просто так приехали: и наводка была, и что искать, босс подсказал, не сразу, правда. А может, и правильно: я ведь, если бы знала о тайнике, книги бы смотрела с куда меньшим вниманием, да и торговалась не так увлечённо. Но как же обидно, что я должна тащиться к нотариусу, а ребята там поиском займутся! Слово-то какое — тайни-ик… Прямо так и видятся горы сокровищ.

Нотариус и в самом деле нас ждал.