Часть 2. Встречи, запланированные и неожиданные

«Тогда, пошевелив от вежливости пальцами, я осведомился — не спросил, а именно осведомился:

— Не позволено ли мне будет узнать, чему я обязан приятностию нашей встречи?». А. и Б. Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу».

Господин Козлятников пожелал встретиться со мной за ужином в ресторане «Горыныч». Я скривилась, благо говорили мы не по видеосвязи, но вежливо согласилась. Распрощавшись, скривилась ещё раз: не люблю я это место. Вкусно, конечно, но очень уж дорого. Не так вкусно, как дорого, вот что я скажу!

Почесала в затылке и пошла к боссу.

— Артур Давидович, встречу в ресторане придётся вам финансировать! — заявила с порога.

— В ресторане?

— Так точно. В «Горыныче», — добавила я мстительно. — Вы же знаете, что Козлятников скорее удавится, чем заплатит за ужин, если предложение о встрече исходит с нашей стороны.

— Знаю, — пробурчал босс, открывая в телефоне банковскую страницу. — И выбрал что подороже, с-скотина!

— Ну, мог и «Живаго» какой-нибудь назначить, и я бы не поспорила.

— Всё, перевёл тебе денег, надеюсь, хватит!

— Даже если я попрошу только манную кашу, это не помешает Козлятникову заказать блины с чёрной икрой, — заметила я, выходя за дверь.

Похоже, коньяку не хватило, вон, опять бутылка звякнула. И всё же, мне уже любопытно, что ж его так заклинило на этой переписке двух архитекторов?

* * *

Выглядел Адам Егорович, как всегда, превосходно: летний костюм самого модного силуэта, отлично подстриженные седые волосы, холодные бледно-голубые глаза, твёрдый подбородок… Просто истинный ариец, характер нордический! Я вспомнила его совсем, совсем другим: растрёпанным, с пятном от сажи на безупречном носу, с царапиной на щеке и оторванным карманом куртки. Именно таким он был, когда я вытащила его из подвала рассыпающегося барского дома в заброшенном поместье. Ну да, доска гнилая подломилась под ногой, надо было аккуратнее ходить…

За едой мы вели беседы исключительно светские: о погоде, о событиях культурной жизни столицы, вроде премьеры в МХТ или открытия выставки в Пушкинском музее. Слегка позлословили насчёт беспрерывно маячащих в новостях «селебрити», что бы ни значило это слово в применении к российской действительности, ну, и по общим знакомым прошлись немного, как без этого. Поймав себя на том, что начала от вежливости шевелить пальцами, я с трудом удержалась от хохота. Правда, Козлятников это явно заметил, посмотрел на мои руки, и губы его дрогнули.

Наконец нам подали кофе. Мой собеседник пригубил, еле заметно поморщился и отставил чашку. Внутренне я подобралась: вот сейчас начнётся разговор, ради которого я заплачу по счёту немалую сумму.

— Итак, драгоценная госпожа Литвинова, поведайте, чего ради вы потратили вечер на такого скучного старика, как я, да ещё и провели его в нелюбимом вами месте.

Возможно, мой визави ожидал, что я начну его разуверять и говорить о душевной молодости и прочих глупостях, но считаю, мы оба выше этого. Скопировав позу собеседника — руки на столе, пальцы сцеплены в замок — я сказала:

— Дошло до меня, Адам Егорович, что одна вещица, попавшая недавно ко мне в руки, может вас заинтересовать.

— Так-так… Уж не калужского ли разлива? — усмехнулся он.

— Всегда знала, что Москва — город маленький, — я мило улыбнулась. — Вот.

«Вестник Европы» за май одна тысяча восемьсот девяносто второго года по-прежнему лежал в той же самой канцелярской папке. Козлятников дёрнул за тесёмку и открыл картонную обложку.

Он листал журнал медленно, едва касаясь страниц пальцами, протёртыми спиртовой салфеткой. Остановился на статье Ключевского, прочёл несколько строк, кивнул. Дошёл до рассказа Гиппиус, поднял правую бровь и посмотрел на меня.

— Да, Алёна, порадовали вы меня. Я этого не искал, но был бы рад такому прибавлению в коллекции. И что вы хотите получить взамен?

— Прошёл слух, что к вам попала переписка двух второстепенных архитекторов, ученика и учителя…

— Вы считаете Чевакинского второстепенным архитектором? — правая бровь снова приподнялась.

Я пожала плечами.

— Камень и раствор, чертежи и математические расчёт… Не мой огород. Мне так говорили, я повторяю. И всё же, Адам Яковлевич, переписка у вас?

— У меня, — он откинулся на спинку диванчика и сложил пальцы домиком. — Вы считаете обмен равноценным?

— Вам решать, — я оглядела зал и помахала рукой официанту. — Рассчитайте нас, пожалуйста.

Тот кивнул и испарился.

— Ну хорошо, — кивнул, наконец, Козлятников. — Завтра Валерий привезёт вам пакет.

— Кто?

— Валерий, мой помощник.

— Ах, Дылда! — я соотнесла, наконец, человеческое имя с персонажем.

Мой визави поморщился.

— Не люблю это прозвище, фу.

— Хорошо, пусть приезжает. Я буду на месте с одиннадцати.

— Но, Алёна, одно условие…

Подошёл официант со счётом. Молча просмотрев его, я кивнула, достала карту и расплатилась. Козлятников терпеливо ждал, пока молодой человек отойдёт, потом поинтересовался:

— Вы не спросите, какое именно условие?

— Ну вы же всё равно скажете. А я, признаться, устала сегодня…

— Х-хорошо… Условие такое: из следующей вашей добычи вы дадите мне выбрать первому.

— Адам Егорович, это ведь не я решаю. Я могу лишь пообещать, что сделаю для этого всё, что будет от меня зависеть. Сделка?

— Сделка!

Словно невидимая иголочка чуть кольнула меня в левый висок.

* * *

Тётушка ждала меня, сидя за компьютером и правя какую-то статью. Дверь в её кабинет была распахнута настежь, что приравнивалось к приглашению, так что я сбросила туфли и вошла.

Ядвига Феликсовна развернулась в кресле, опустила на кончик носа щегольские очки в золотой оправе и спросила:

— Как ужин?

— Очень, очень дорого.

— Ну хоть вкусно?

— Ну-у… неплохо. Даже почти хорошо, на четвёрку с минусом. Минус — за лишний выпендрёж.

— Ой, милая, это просто необходимая приправа, нынешним шеф-поварам без этого нельзя. А встреча?

— Вроде положительно, завтра буду знать, — я зевнула. — Пойду спать, пожалуй, ужасно устала от разговоров и необходимости держать спину, — уже в дверях я остановилась и повернулась снова к Ядвиге. — Слушай, у тебя есть что-нибудь об архитекторе Чевакинском?

Тётушка задумалась.

— Пожалуй, нет. Могу завтра в библиотеке институтской поискать. А что?

— Поищи, если вспомнишь… Да ничего, в общем-то, просто это имя стало часто попадаться мне на пути. Хочу подготовиться, а то мало ли что?

Какое именно «мало ли что» уже ждало меня почти на пороге, я и представить себе не могла…

* * *

Дылда появился в магазине ровно в одиннадцать. Ожёг свирепым взглядом молоденькую барышню, проработавшую у нас меньше месяца, плечом отодвинул в сторону невесть откуда взявшегося покупателя — к нам ведь просто так не забредёшь, место-то не очень проходное! — и прошествовал по коридорчику к моей комнате.

— Принёс, — сумрачно сообщил он.

— Хорошо, — ответила я. — Давай.

На стол передо мной лёг разноцветный пакет какого-то duty free.

— Расписку напиши, — всё так же нелюбезно потребовал гость.

— Не-а, — я покачала головой. — Не было у нас договорённости насчёт расписки. Адам Егорович сказал, что ты привезёшь… определённый предмет, это всё.

— Порядок такой. Надо расписку.

— Могу написать, что получила пакет с… — я заглянула внутрь. — С запечатанным свертком в крафт-бумаге.

— Пиши.

Пожав плечами, я написала на листке бумаги несколько строк и расписалась. Дылда забрал расписку и пошёл к выходу.

— Валерий, постой! — окликнула я.

Он почему-то вжал голову в плечи, н остановился и даже повернулся.

— Чего ещё?

— Это тебе.

Чеховский сборник он взял, словно гранату с вырванной чекой — двумя руками. Взял, посмотрел на меня и переспросил:

— Адаму Егоровичу передать?

— Нет. Тебе, твоё, спрячь и никому не показывай.

Ни слова не говоря, Дылда развернулся и вышел. Я хмыкнула, села за стол и включила компьютер: пока есть свободная минута, посмотрю хоть, что этот самый архитектор построил, что-то не идёт он у меня из головы. Дверь в комнату снова со стуком распахнулась, и на пороге появился Дылда.

— Я… это… Спасибо хотел сказать! — выдавил он, и умчался быстрее, чем я успела раскрыть рот.

Лёлик с горящими глазами влетел в нашу с ним комнату. После ухода Дылды не прошло и нескольких минут, я даже удивилась, что они вообще в дверях не столкнулись. Впрочем, додумать ту мысль напарник мне не дал. Он плюхнулся на своё место, залпом допил чай из кружки, стоявшей перед компьютером подозрительно долго, вытаращил глаза и выплюнул выпитое в фикус на подоконнике. Фикус, кажется, с благодарностью похлопал Лёлика по плечу, и я с запоздалым раскаянием вспомнила, что не поливала его уже… давно, в общем, не поливала.

— Что это было? — прохрипел напарник.

— Твой чай, — пожала я плечами. — Дня четыре простоял, если не больше, ты всё водичку газированную пил.

— Фу-у, гадость какая! Почему ты меня не остановила?

Вопрос я проигнорировала как риторический, вместо ответа дала хороший совет.