Я растерянно хлопаю глаза, не сразу понимая в чем суть претензий Эвана, а когда до меня доходит, отчаяние, все время душившее меня, внезапно сменяется злостью.

— Я должна была сделать это как-то празднично? С фанфарами и в ресторане? Или как, Эван? Боже, тебя правда беспокоит именно это? Где и как я тебя бросаю?

Чувство вины за то, что я решила порвать с ним, сдувается, как внезапно вырвавшийся из рук воздушный шар — со свистом и слишком быстро. Меня начинает потряхивать, и я не особо понимаю, что намешано в эмоциональном коктейле, который и стал причиной моей дрожи. Эван порывисто подается ко мне, но я остаюсь стоят на месте. Он выглядит злым и раздраженным, пока приближается ко мне. В этот момент мне и становится страшно. Что если Эван ударит меня? Улица пустынна, никто не помешает ему сделать это, никто не заступится за меня, Бобби сейчас нет рядом… От мыслей о Роберте у меня внезапно перехватывает дыхание, а Эван словно что-то понимает по моему лицу.

— Это из-за Роба, да? — с ненавистью в голосе спрашивает он, оказываясь меньше чем в ярде от меня. — Ты из-за него решила порвать со мной?

— Нет, — сухо отрезаю я.

И это чистая правда — дело в не Роберте. Просто он словно позволил мне взглянуть на наши отношения с Эваном со стороны. Нейтан и Валери редко когда вмешивались, и я сама сделала все, чтобы так оно и было, но Бобби не остался в стороне и это отрезвило меня.

— Да брось, Стеф. Стоило вернуться моему потрясающему братишке, как ты тут же бросаешь меня. Думаешь, я слепой? Думаешь, я не замечаю всех ваших взглядов?

Лицо Эвана красное, и я думаю о том, как бы ему не стало плохо. Я не сильна в оказании первой помощи, а судя по всему, все прохожие просто вымерли на нашей улице. Пока я думаю о, вероятно, поднявшемся давлении Эвана, он оказывается почти вплотную ко мне, и я резко вскидываю голову. Меня злит, что Эван не понимает причин нашего расставания, но еще больше меня злит, что он винит в нем Роберта. Это выглядит жалко.

— Я думаю, что ты решил просто свалить все на Бобби. Так куда проще, чем признать свои ошибки! — бездумно выпаливаю я.

Лицо Эвана краснеет еще сильнее, хотя казалось, что больше некуда, а в следующее мгновение он уже до боли сжимает мое плечо. От неожиданности я вскрикиваю. И в этот момент мне впервые в жизни становится по-настоящему страшно рядом с Эваном. Я затравленно озираюсь по сторонам, в надежде увидеть хоть какого-то прохожего, но улица, как назло, все еще пуста.

— О каких ошибках ты говоришь, Стефани? — ядовито интересуется Эван.

— Отпусти меня, — игнорируя его вопрос, произношу я, как можно ровнее, но голос дрожит, что выдает меня с головой.

Мне больше не хочется ничего объяснять Эвану, не хочется нести ответственность за его чувства и эмоции. Мне хочется, как можно скорее, оказаться дома и залезть в горячий душ, чтобы смыть с себя этот липкий страх, отдающий чем-то кислым.

— А не то что? — издевательски спрашивает Эван. — Роба здесь нет, тебе никто не поможет.

— Ты ничего не сделаешь мне, — огрызаюсь я, совершенно не уверенная в том, что говорю.

Паника медленно затапливает меня, пока Эван, садистки улыбаясь, смотрит на мое перепуганное лицо. Чувствую, как сердце быстро колотится где-то в районе горла, но не шевелюсь. Просто не могу. Страх словно парализовал меня. Я продолжаю стоять на месте, даже не предпринимая попыток вырваться из крепкой хватки Эвана.

— Ты так считаешь? — шепчет он, наклоняясь к моему лицу.

Я ощущаю тепло его дыхания на своих губах и чувствую запах мятной конфеты, от которого меня моментально начинает тошнить. Эван замечает это, и его усмешка становится еще шире.

— Эван, отпусти меня, — уже не так смело прошу я.

— Знаешь, Стефани, из тебя вышла дерьмовая подружка, — шепчет Эван мне на уху, а затем его губы невесомо касаются моей щеки. — Но, пожалуй, я поделюсь с Робом кое-какими подробностями наших отношений. Ты же не будешь против? Подготовлю почву, так сказать. Ему должно быть интересно, как ты стонешь, когда кончаешь.

Эван снова целует меня в щеку, отчего по моей спине бегут мурашки, и, наконец, я отмираю. Его слова оказываются куда эффективнее ледяного душа. Сколько же злобы живет в Эване, если он от обиды готов превратиться в монстра? Я со всей силы толкаю его в грудь и отступаю на дорогу, чтобы, как можно больше, увеличить разделяющее нас расстояние.

— Ты… Эван… Я не узнаю тебя, — заикаясь, с трудом выдавливаю я, глядя на то, как Эван пытается поймать равновесие. — Что с тобой? За что ты так со мной?

Эван сжимает ладони и шагает ко мне, вынуждая меня отступить еще дальше.

— Сначала ты решаешь бросить меня из-за моего брата, а теперь спрашиваешь за что я так с тобой? — почти кричит он.

— Дело не в Бобби! — теряя контроль, я тоже перехожу на крик. — Дело в тебе, Эван! Только в тебе!

— Это все уже неважно, Стеф, — с тихой яростью произносит Эван. — Я и так услышал все, что мне было нужно. Но если ты думаешь, что для тебя все кончится так просто, то ты очень сильно заблуждаешься. Я пять лет потратил на тебя не для того, чтобы в один момент все рухнуло.

Выпалив все это, Эван разворачивается на пятках и направляется в сторону автобусной остановки, от которой мы пришли, а я продолжаю стоять на дороге, растерянно глядя ему вслед. Дрожь волнами прокатывается по моему телу, пока я ощущаю отголоски адреналина, пульсирующего в моей крови. Я думала, что наш разговор пройдет как-то иначе и уж точно не ожидала такого…

Резкий гудок вырывает меня из мыслей, и я торопливо возвращаюсь на тротуар, едва не угодив под колеса машины. Черт…

Я провожу ладонью по лицу, но рука дрожит и мне приходится опустить ее вдоль тела. Рой мыслей крутится в моей голове, из-за кажется, что она вот-вот взорвется. Я зажимаю переносицу пальцами, в попытке успокоиться. Все произошедшее никак не поддается моему пониманию. Эван всегда был вспыльчивый, но то, что я увидела сегодня, не на шутку меня испугало. Он окончательно потерял контроль над собой, опустился до угроз и оскорблений и выглядел при этом как полный безумец. Возможно ли, что я и правда толком не знала своего парня? Или может я сама виновата в том, что сейчас случилось? Если бы я как-то подготовила его к этому разговору или не порвала с ним сразу после стычки с братом… Может мы смогли бы закончить наши отношения спокойно?

Голова начинает болеть от возникших вопросов и пережитого стресса, и я сдаюсь. Все это уже неважно. Уже поздно что-то предпринимать и о чем-то сожалеть. Я порвала с Эваном, и, как бы мне не хотелось этого признавать, но единственное, что я сейчас ощущаю — облегчение.

Глава 6

Я молочу боксерскую грушу с таким усердием, словно именно она причина моего дерьмового настроения. Руки в перчатках уже ноют, а пот струится по лбу, заливая глаза, но это не мешает мне наносить точные удары по кожаному мешку. Я чертовски злюсь, и моя злость ищет хоть какой-то выход. После игры прошло два дня, а я все еще перед глазами вижу следы, которые мой брат-недоумок оставил на запястье Стефани. Синие доказательства того, какой он неуравновешенный и ревнивый кретин.

В тот вечер Эван вернулся домой в ярости и, громко хлопая дверями, отправился к себе, ясно давая понять — разговаривать с семьей он не намерен. Я не слишком-то переживал по этому поводу, а вот мама расстроилась. Она все еще тешит себя надеждой на то, что однажды ее мальчики поладят, а наша образцовая семья будет похожа на тех, что рекламируют майонез. Я не пытаюсь ее переубедить, только многозначительно переглядываюсь с отцом, когда мама заламывает руки от расстройства из-за очередной выходки Эвана.

— Должно быть они с Стеф снова поругались, — нервно кусая губы, произнесла она тем вечером. — Бедный мальчик. Он так переживает.

Я не стал комментировать ее слова. Хотя мне было что сказать и про “бедного мальчика”, и про его отношения со Стефани, но я убедил себя, что все это меня не касается. Только желание выбить из Эвана все дерьмо никуда не делось. И вот спустя два дня я в тренажерном зале пытаюсь стереть руки в кровь, поколачивая грушу.

С очередным ударом до меня доходит, что кроме Эвана я злюсь на его девушку, за то, что она терпит моего брата-придурка и позволяет ему так с собой обращаться. Ее подруга, та с которой она была на игре, показалась мне адекватной, несмотря на то, что едва не сожрала Иэна глазами, так какого хрена она не вправит Стефани мозги? Я не пытаюсь найти ответ на вопрос почему меня вообще это волнует, просто позволяю своим кулакам избивать кожаный мешок.

Чья-то тяжелая рука оказывается у меня на плече, выдергивая из размышлений. Я скидываю ладонь и наношу еще один удар по груше, но человек за моей спиной не улавливает намек.

— Эй, Роб, привет. Хотел сказать тебе, что вы отлично сыграли, парень, — от звуков его голоса я напрягаюсь.

Есть только еще один человек, кроме моих родителей, кого я терплю, когда он называет меня Робом. Джонатан Стайлз — генеральный менеджер клуба Бостон Селтикс. Человек, благодаря которому, мы с Миллером и оказались в клубе. Владельцы клуба разве что не молятся на Стайлза, считая его гением, а успешные контракты, которые приносят клубу победу за победой, служат тому подтверждением.

Я ловлю боксерскую грушу и останавливаю ее, а затем, утирая пот со лба, поворачиваюсь к Джо. На лице Стайлза широкая улыбка, которая выглядит максимально естественно, и я задаюсь вопросом — какого хрена ему от меня надо?

— Спасибо, — я протягиваю руку Джо, и он крепко пожимает ее, а затем хлопает меня по плечу, не обращая внимания на то, что я весь покрыт потом. — Все парни отлично сыграли, — добавляю я, пристально глядя на Джо.

Я не верю, что Стайлз оказался в тренажерном зале случайно и не верю, что он пришел просто выразить свое восхищение клубной игрой — это не в его стиле. Стайлз ценит каждую долбанную секунду своего времени, а любое его слово преследует определенную цель. Так что я не сомневаюсь — Джонатан оказался здесь не просто так. Стайлз какой-то время просто смотрит на меня, но потом он наклоняет голову к плечу, а его лица сползла улыбка.

— Говорят у вас с Миллером произошла какая-то стычка с Брауном?

Я усмехаюсь. Понимаю, что оказался прав — Стайлз пришел прощупать почву и выяснить не отразится ли наш с Миллером переход на команду. Ведь если между игроками начнутся конфликты, это ни к чему хорошему не приведет и пострадают все, но в первую очередь именно Стайлз.

— Если ты был на игре, то сам все видел, Джонатан, — с невозмутимым видом, пожимаю я плечами.

— Я видел, Роберт, — в миг становясь серьезным, произносит Стайлз. — Поэтому и пришел узнать, что я видел у тебя.

Он выделяет последнее слово, и я понимаю, почему — я уже играл в Бостоне и знаю Чака, а еще я знаю Миллера и смогу оценить масштабы конфликта, если он есть. А сам Стайлз знает, как много для меня значит баскетбол и как я был доволен шансом вернуться в Бостон, а значит я кажусь ему отличным кандидатом для давления. Пусть Стайлз еще не был генеральным менеджером команды пять лет назад, но он не идиот. Поэтому все его контакты приносят клубу только победы и верхние строчки в турнирной таблице. Только на мой счет он ошибается.

Я натягиваю на лицо свою самую широкую улыбку, но мой взгляд вряд ли теплее ледников Аляски.

— Тебе не о чем беспокоиться, Джо, — спокойно произношу я. — Ты сам прекрасно знаешь, каким кретином иногда бывает Чак.

— Чака я знаю, — холодно кивает Стайлз. — А вот вас с Миллером нет.

Конец ознакомительного фрагмента