Анна Джейн
Поклонник
Елене Полегенько, которая с самого начала рядом.
CARITAS OMNIA CREDIT.
Любовь всему верит.
Пролог
Боль
Ночью на крыше был только один хозяин северный ветер. Он дул так, что, казалось, замерзают даже кости. Пронизывал насквозь и нес с собой гнев и тоску — в каждом своем порыве.
С ненавистью бил в спину высокого парня, стоящего с телефоном в руках на самом краю крыши. Трепал его темные волосы. Пробирался под одежду и пытался столкнуть вниз — раз за разом, несмотря на молчаливое осуждение стылых звезд, рассыпавшихся по темному небу.
Но парню не было дела до ветра и холода. Он не замечал звезд и не слышал сумасшедшего стука собственного сердца. В самом конце ничего этого не замечают. Глядя на пылающий огнями осенний город, он записывал голосовое сообщение на телефон, почти касаясь его корпуса потрескавшимися губами.
— Это последний раз, когда ты меня услышишь, и я хочу, чтобы ты не сохраняла эту запись, а сразу удалила ее. Вторая моя просьба — запомни мой голос и мои слова. Запомни меня таким, каким я был в наши лучшие моменты.
Он судорожно вздохнул, замолчал на несколько секунд и хрипло продолжил:
— Знаешь, я ведь никогда не верил в любовь. Это казалось мне полным бредом. Так, выдумка для идиотов, которым не во что верить. Я был уверен, что любовь — это эгоизм. Что люди считают, будто влюблены, всего лишь находя в других то, что им нравится, или то, чего им не хватает. Я точно знал — мы любим себя и свое отражение в тех, кого выбираем. А любовь… То, что называют любовью, — всего лишь химическая реакция мозга. Если бы еще полгода назад кто-то сказал мне, что я влюблюсь, я бы решил, что этот человек не в себе. Но когда я встретил тебя, все изменилось. Как это произошло? За одно мгновение, за несколько дней или месяц? Не знаю. Правда не знаю. Когда я увидел тебя впервые — помнишь, на дне рождения друга? — то понял: что-то в ней есть. А потом подумал: «В ней есть все, что я искал раньше. И нет ничего из того, что мне бы не нравилось…» Знаешь, чувствую себя как на исповеди, хотя никогда там не был. Хочется закурить, но ничего с собой нет ты же просила бросить.
Новый порыв ветра с такой силой толкнул его в спину, что он оступился. Но это его совсем не испугало — страха теперь не было. Его перемололо в муку из усталости и сожалений. Осталось лишь развеять ее по ветру.
— Что это? Страсть? Привычка? Зависимость? Я долго не мог понять, что чувствую к тебе, — продолжал стоящий на краю крыши парень. — Понял, что это любовь, в тот вечер, когда заснул, а ты накрыла меня одеялом, села рядом и положила голову мне на плечо. Ты думала, что я сплю, но я всего лишь закрыл глаза. А когда заснула ты, взял тебя на руки и унес в спальню. Ты спала, а я сидел рядом и наблюдал за тобой. Во сне ты особенно красива, Роза. Красива и беззащитна. А я слишком сильно тебя люблю, чтобы позволить обидеть.
Должно быть, эту любовь нам подарил дьявол. Я сяду на звездный корабль и отправлюсь к нему, чтобы защитить тебя.
Его темные глаза блестели — наверное, от слез, но голос стал решительным.
— Если делать выбор между мной и тобой, я выберу тебя. Почему? Потому что я люблю тебя. В конце концов, все звезды внутри нас. Твоя звезда сияла ярче других, и я хочу сказать тебе спасибо за это. Кажется… кажется, мой корабль уже подошел. Мне пора. Ни о чем не жалей и будь счастлива за двоих.
Он закончил запись и сунул телефон в карман. Последняя улыбка небу. Короткий выдох. Еще один шаг вперед. Прыжок на парапет.
Вдох.
Маленький шаг вперед. Еще один.
Выдох.
До бездны осталось всего мгновение. Кроссовки выступают за край. В горле сухо. В ту секунду, когда он был готов прыгнуть, пришло новое сообщение.
В самом конце хочется остановиться. Оттягивая момент неизбежности, дрожащей рукой он вытащил второй телефон, обычный.
И увидел то, что все изменило.
* * *
По пустой лестнице изо всех сил бежал парень. Легкие горели, сердце бешено колотилось, мышцы в ногах плавились и разрывались, но он не останавливался. Нужно было успеть до того, как случится непоправимое. И он бежал, и бежал, и бежал, преодолевая пролет за пролетом.
Когда он, хватая воздух ртом, появился на крыше, на ней уже никого не было. Только откуда-то снизу кричали. Громко. С ужасом. По этому крику он сразу понял, что не успел. Что самое страшное все же произошло. Что это конец.
Парень медленно направился к краю, уже зная, что увидит. С такой высоты все казалось сюрреалистичным, словно нарисованным, — и лежащий внизу человек с неестественно вывернутыми ногами, как у сломанной куклы, и игрушечные люди, испуганно жавшиеся в стороне у фонаря.
Крови видно не было, но он вдруг почувствовал ее медный запах. Он встал на парапет, глядя вниз, точно зная, кто лежит там, на асфальтированном дне бездны. Там, внизу, на мокром асфальте, лежал его брат. Он беззвучно заплакал, как мальчишка, сжимая кулаки так, что побелели костяшки.
Собственный кошмар медленно поглощал его, сантиметр за сантиметром. А ветер хохотал, как безумный, трепля волосы и забираясь под одежду. «Ты следующий, ты следующий!» — выкрикивал ветер. И тогда, чтобы заглушить ветер, парень и сам закричал так, что напряглась каждая жила на его шее. Он звал по имени брата, которого больше не сможет увидеть. Закрывал мокрое от дождя и слез лицо ладонями и просил вернуться. Когда он спрыгнул на кровлю и упал на колени, красивое лицо его исказилось от осознания внезапной потери.
В руке брата была зажата предсмертная записка, которую он нашел. «В моей смерти прошу никого не винить. Мама, папа, брат, простите, я больше так не могу». Он не заметил черную тень, вынырнувшую из-за коробок. Тень бесшумно скрылась за дверью и понеслась вниз. Потом благополучно покинула высотку и выбежала на улицу. Она долго наблюдала за тем, как вокруг мертвеца собирается толпа, как подъезжает скорая и полиция, как кто-то ведет брата, чье лицо кажется мертвенно-белым.
Сердце тени радостно ухало. Жаль, что нельзя было подойти ближе, чтобы почувствовать запах крови! Но как же красиво все сыграно!..
Кто говорил, что сотворить жизнь — это высшее искусство? Высшее искусство — устроить смерть.
Тень ушла. В ее руках был телефон погибшего. Первый.
А звезды сияли все так же ярко.
Часть 1
Страх
QUI VENTUM SEMINAT, TURBINEM METET.
Кто сеет ветер, пожнет бурю.
Думаешь, что это месть?
И что я достоин презрения?
Тебе стоило это учесть:
Твои слезы — мое вдохновение.
Твои слезы — улыбка и смех.
Твои слезы — лекарство от боли.
Я возьму на себя этот грех.
И цветами его от всех скрою.
Глава 1
Я ненавижу цветы. смотреть на них не могу. Меня тошнит от их запаха. И мне до безумия надоело ухаживать за ними — менять воду, обрезать стебли, убирать засохшие листья. Но я не в силах перестать это делать. Изо дня в день я ухаживаю за ними, чтобы облегчить им медленную агонию. Мне безумно их жаль. И жалость перебивает ненависть.
Цветы нельзя срывать. Сорванный цветок обречен на мучительную смерть. Иногда мне кажется, что я начинаю их любить — сквозь жалость и ненависть.
* * *
Раннее сентябрьское утро. В квартиру льется нежный янтарный свет солнца. Из приоткрытого окна доносятся звонкие детские голоса и глухой звук мотора. Только пахнет не привычными кофе и тостами воздух пропитан сладковатым, удушающим ароматом умирающих цветов. В моем доме их несколько сотен. Они всюду. И мне кажется, что я сама пропахла ими.
Я стою у двери и жду, прильнув к глазку. Мне не по себе. Нет, мне страшно. И я не знаю, как побороть этот страх. Не знаю, с кем поделиться им. И не знаю, кто сможет меня понять.
Вместо того чтобы краситься и спешно завтракать, торопливо заряжая телефон и засовывая в рюкзак конспекты, я стою у двери и напряженно смотрю в глазок, чтобы не пропустить того, кто принесет мне очередной подарок. Мне точно известно, что сегодняшний день не станет исключением из этого двухнедельного правила.
Кухонный нож в руке кажется тяжелым, будто топор.
Каждое утро я получаю цветы от незнакомца. Я нахожу букеты около своей двери, всегда с одной и той же открыткой, на которой изображена красивая девушка, стоящая на краю пропасти. Вот-вот она сорвется и полетит вниз. Ее прекрасные русые волосы развеваются на ветру, глаза закрыты, а руки раскинуты, словно крылья. На ней чудесное платье, будто сотканное из обрывков звездного неба. А еще ей страшно. Она не хочет падать, но ее уже толкнули в спину.
В открытке написано лишь одно слово — мое имя. Ангелина. Цветы мне присылают разные. Кроваво-красные, лавандово-розовые, небесно-синие. Ярко-оранжевые, словно летний закат на море. Молочно-пломбирные, будто белый шоколад. Нежно-фиолетовые, точно разбавленная акварель.
Нежные пионы и страстные розы. Игривые ирисы и печальные сухоцветы. Изящные хризантемы и жизнерадостные подсолнухи. Тюльпаны, гвоздики, герберы, лилии и снова розы. Розы мне присылали трижды — алые, желтые и черные. Черные розы меня напугали — они выглядели печально и укоризненно, будто предвестники скорой смерти, и я, не сдержавшись, выбросила корзину. Остальные цветы я храню дома до тех пор, пока они не увянут. Вся моя квартира заставлена ими, я словно в оранжерее. Но кто это делает, я не знаю.
