— Почему? — удивился он.

— Ты в зоне риска, — неудачно пошутила я и вскрикнула — впрочем, не я одна. Люди в салоне зашумели — появилось ощущение, будто мы падаем. Оно было коротким — всего лишь миг, но сердце чуть не остановилось от ужаса.

— Тебе очень страшно? — прошептал Антон. Я несмело кивнула, и тогда он взял мою руку в свою и переплел наши пальцы. — Обещаю, что ничего не произойдет. Не бойся. Хорошо?

— Хорошо, — зачарованно ответила я. Нас снова тряхнуло, и я буквально вцепилась в его ладонь от страха. Антон улыбнулся и подул мне в висок.

— Я же сказал. Скоро это закончится.

Я снова кивнула в ответ, пытаясь концентрироваться на ощущениях, а не на чувстве страха.

Удивительно. Незнакомец держит меня за руку, и ладонь у него крепкая и теплая. Надежная. Такая, что не хочется отпускать. Вопреки страху, хочется улыбаться — ему в ответ. А еще хочется обнять его и прижаться щекой к груди. Боже, Наташа, что за мысли? Ты совсем недавно мысленно его проклинала! Какое еще обнять? Может быть, мне еще и на руки к нему забраться?

— У тебя руки холодные. Так и не согрелась? — спросил Антон.

— Они всегда холодные, — отмахнулась я, тáя от его заботы и с трудом признаваясь в этом себе. Рядом с ним действительно было спокойнее. И на мгновение мне показалось, что он — мой парень. Мой мужчина, который не даст в обиду и защитит от всего на свете. Эта мысль смутила меня, да и Антон так на меня посмотрел, словно прочитал ее.

Еще некоторое время нас трясло, но страх отступил — благодаря Антону, который успокаивал меня. Он был странным, он умел ловко играть с моими эмоциями, он был с накладной бородой, черт подери! Но он был особенным. Его энергетика буквально захлестывала меня. Не подавляла, а поддерживала. Меня тянуло к Антону так, как, наверное, давно не тянуло к парням. Пропал не только мой страх к воздушной бездне, которая сейчас укачивала самолет на своих руках, пропали страх и недоверие к мужчинам, которые столько лет были со мной. Глупо, но я вдруг почувствовала себя живой. И я была благодарна за это.

Вскоре зона турбулентности закончилась — капитан объявил по громкой связи, что из-за грозового фронта было принято решение лететь не по прямой, а сделать крюк, что увеличит время полета почти на два часа. Никто даже возмущаться не стал — все настолько перепугались зоны турбулентности, что были готовы на все. Главное — спокойно добраться до дома.

Стало спокойно. Загорелся знак, что можно отстегнуть ремни, и я буквально кожей чувствовала, как изменилась атмосфера в салоне. Теперь это был не панический едкий страх, от которого вдоль позвоночника ползли мурашки. Это было облегчение. Даже дышать стало легче.

— Я же говорил, что скоро все закончится, — сказал Антон. — Я спец в перелетах. Кстати, знаешь, что мне хотелось сделать все это время, пока мы держались за руки?

— Что же? — удивилась я и услышала:

— Поцеловать тебя.

Я ничего не успела сказать Антону, как он обнял меня одной рукой за талию, притянул к себе и склонился к моему лицу. Его темные глаза блестели, а губы были чуть прикрыты. Он будто играл со мной, и мне нравилось это. Нравилось чувствовать его тепло, вдыхать аромат его необычного одеколона с нотками морской свежести и прохлады.

— Ты мне нравишься, рыжая, — прошептал Антон, касаясь моих губ своими. Они у него оказались мягкими и горячими. До бесконечности нежными. — Есть в тебе что-то особенное.

— В тебе тоже, — в ответ прошептала я, чувствуя его дыхание. Моя ладонь оказалась на его груди, которая вздымалась все чаще и чаще, и которая оказалась рельефной и горячей — это ощущалось сквозь ткань его дурацкого костюма. Мне хотелось почувствовать стук его сердца. «Если ты чувствуешь, как бьется чужое сердце, ты можешь сделать его своим», — так говорила моя прабабка, которую в ее родном хуторе почитали за ведьму. И волосы у нее тоже были рыжие — как у меня.

И я хотела. Хотела сделать его своим.

Хотела заворожить его, околдовать, заставить забыть обо всем, кроме меня. В теле снова появился знакомый жар, голова стала легкой и невесомой, а сердце забилось так же часто, как и его. Все вдруг потеряло значение.

Антон скользнул своими губами по моей щеке, мелко целуя, опалил горячим дыханием скулу и вернулся к моим губам. Раскрыл их, обвел контур нижней кончиком языка, чуть прикусил ее… Остановился. Он словно дразнил меня. Ждал, что я сделаю первый шаг. И я сделала этот шаг.

Я первой поцеловала его — жадно и глубоко, так, как и хотела в своих фантазиях совсем недавно — взахлеб, требовательно и страстно. С таким напором, что, кажется, сначала он растерялся, но после ответил не менее горячо.

Этот поцелуй был голодный, тягучий и долгий. В нем не было весенней звонкости или осенней сдержанности — полыхал летний пожар. Дыхания не хватало и сидеть так было неудобно, но мне было все равно. Я не могла оторваться от Антона, гладила его по щекам, запускала пальцы в волосы, хватала за плечи.

Я не знала его.

Он был чужим человеком.

Далеким, странным, не похожим на всех моих знакомых.

Но безумно притягательным.

Наверное, если бы сейчас мы были на земле, в каком-нибудь баре или клубе, все не закончилось бы простым поцелуем. Мы бы не отпустили друг друга, пока не погасили этот проклятый жар в теле, пока не оставили бы его на прохладных простынях постели — моей или его, а, может быть, постели в какой-нибудь гостинице, неважно. Но сейчас… Сейчас мы не могли себе этого позволить. Мы летели в самолете. И в какой-то момент я просто приказала себя отпустить его.

— Что такое? — прошептал Антон и, не удержавшись, взял мою ладонь и легонько укусил за кончики пальцев. Такой дурачок!

— Твоя борода щекочется, — засмеялась я тихо, чувствуя вкус его губ.

— Я бы снял, но не могу, — вздохнул он и потер лицо. — Черт, Наташа! Да ты сумасшедшая! Как у тебя это получается?

— Что?

— Сводить меня с ума?

— Таков мой дар, — пожала я плечами.

— Тогда мне нужно держаться от тебя подальше.

— Попытайся, — хихикнула я.

— Может быть, еще вина? — спросил Антон. — Мне кажется, тебе нужно снять напряжение не только поцелуями. — Он подмигнул мне и бесстрашно направился вперед, к передней части самолета. Через несколько минут после того, как он вернулся, пришла улыбающаяся стюардесса и принесла нам два бокала вина. Я выпила свой почти залпом — была на адреналине из-за турбулентности и невероятного поцелуя. И сама не поняла, как меня стало клонить в сон. Сказалось нервное перенапряжение. Глаза просто слипались.

— Спи, Наташа, у тебя есть время поспать, — сказал Антон, погладил меня по щеке и застегнул на мне ремень безопасности — на всякий случай. Я уснула, положив голову ему на плечо. И почему-то вдруг подумала, что, наверное, я наконец-таки, нашла своего человека. Я давно искала его — такого, с которым мне будет легко и спокойно. Мне было неважно, сколько у него денег и каким классом он летает на самолетах. Мне было важно, что от его губ я теряю связь с действительностью, а от его слов начинаю верить в себя, а не в свой страх.

Может быть, у нас что-то получится? Может быть, мы не зря так глупо познакомились в аэропорту? Может быть…

Додумать я не успела — уснула. Крепко, как и всегда.

А когда проснулась, Антона рядом уже не было. Меня разбудила стюардесса — прямо перед началом посадки, и я, не понимая, куда он делся, стала вертеть во все стороны головой. Сначала я решила, что Антон ушел в туалет и сейчас вернется, но самолет начал снижаться, а его все не было и не было. И вещей никаких его не было — наверное, они остались в бизнес-классе… Может быть, он вернулся туда? Из-за того, что там кресла удобнее. Черт, не стоило мне засыпать! Вот дура. Слов нет! Одни маты — на двух языках сразу.

Приземлились мы удачно, и в салоне раздались аплодисменты, да такие громкие, что я чуть не оглохла — народ благодарил пилотов за то, что мы в целости и сохранности долетели в город. Все так перепугались, что даже не стали вскакивать с мест во время движения самолета по посадочной полосе, как это обычно бывает, а цивилизованно поднялись только тогда, когда капитан корабля попрощался с нами по громкой связи. Я ужасно торопилась. Знала, что пассажиры бизнес-класса покидают самолет первыми, и хотела скорее увидеть Антона. Я буквально кинулась вперед, когда стюардессы разрешили нам проходить по телескопическому трапу в здание аэропорта. Едва ли не бегом кинулась на выдачу багажа, однако Антона там уже не было — видимо, он успел забрать свой чемодан раньше и уйти.

Словно по закону подлости мой чемодан на ленте появился одним из последних и, схватив его, я помчалась на выход, пытаясь найти Антона взглядом. В зоне прилета его тоже не было.

Я провела в аэропорту еще час, но так и не нашла его. Даже обратилась к сотрудникам за помощью — чтобы они сделали объявление о пропаже человека. На меня смотрели как на идиотку, пока я пыталась объяснить им происходящее, и никакое объявление делать не хотели. Мол, я же не близкий родственник и все такое. В результате у меня все-таки получилось уговорить их — пришлось блеснуть всеми своими актерскими способностями и пустить слезу. Однако и это не помогло. Антон пропал. Мы либо разминулись, либо он меня не дождался.