— Это что? — удивленно спросила я. Пассажиры рядом с недоумением на меня смотрели. Наверное, решили, что я заранее заказала спецобслуживание.

— Ваш ужин, приятного аппетита, — улыбнулась стюардесса, которая все это принесла и почему-то посмотрела на Антона. В отличие от меня, ему досталась обычная коробочка, чему он был очень рад.

— Но я…

— Все хорошо, спасибо, — перебил меня бородач.

— В смысле все хорошо? — нахмурилась я. — Я ведь…

Он снова меня перебил — улыбнулся стюардессе и сказал как ни в чем не бывало:

— Будьте любезны, принесите чуть позднее винную карту.

— Да, конечно, — любезно ответила та, посмотрела на меня оценивающим взглядом и ушла в переднюю часть самолета, в которой находился бизнес-класс. А две другие стюардессы вместе с тележкой направились по проходу дальше.

— Не поняла, — хмуро посмотрела я на Антона. — Это что было? Почему ты мне слова сказать не дал?

— Зачем говорить, если нужно есть? — спросил он, распаковывая бутерброд и с интересом вертя его, словно видя впервые.

— Почему мне принесли эту еду? Это еда из бизнес-класса.

— Наверное, ты им понравилась, — пожал он плечами, но я так на него посмотрела, что он рассмеялся. — Ладно-ладно, не гневайся. Это я постарался. На самом деле я должен был лететь в бизнес-классе, но уговорил милых барышень пустить меня в эконом. К тебе. Вообще, это мой ужин, но я попросил их отдать его тебе. Ты голодная, а я ел в аэропорту.

— Что-что-что? — сощурилась я. — Ты серьезно?

Знаю я, как он уговорил. Заплатил им, наверное! Или достал — как я уже убедилась, Антон в этом мастер.

— Еще как. Мне неловко перед тобой за то, что я наехал на тебя в зале ожидания. Действительно нужно было поблагодарить за то, что ты подняла мой телефон, а я рассердился, нес чушь и… В общем, Наташа, просто ешь! — велел Антон. — Считай это моими извинениями.

Такого поворота событий я не ожидала. Но его голос был таким искренним, а от блюд на подносе исходил такой манящий аромат, что я решила принять его извинения.

— Хорошо, — медленно сказала я. — Пусть будет так. В конце концов, кто в твердом уме и добром здравии отказывается от бесплатной еды? Только скажи, почему ты не в бизнес-зале сидел, а в общем зале?

— Там скучно, — честно ответил он. — Знаю, мой ответ покажется странным, но там реально скучно.

Я посмотрела на него, как на психа, но промолчала. Наверное, он действительно богатый парень, а у богатых, как говорится, свои причуды. Каждый сходит с ума по-разному. Блюда из бизнес-класса существенно отличались от еды из эконома. Если честно, не во всех ресторанах так кормили, как здесь! Я съела все за исключением мороженого — оно в меня уже просто не влезло, да и холодно стало. Стюардесса из бизнес-класса унесла поднос и принесла вино — Антону и мне. Белое, полусладкое и, судя по всему, дорогое. На вкус оно было насыщенным, но мягким. Я пила его крохотными глоточками, укутавшись в теплый плед, который также принесли по инициативе моего соседа, который перестал мне казаться неприятным. В самолете выключили верхний свет, чтобы дать пассажирам возможность поспать, и атмосфера в салоне стала какой-то уютной и камерной. От вина меня разморило, на тело мягкими волнами накатила приятная усталость, и захотелось свернуться калачиком. Единственное, что причиняло дискомфорт — иллюминатор, от которого веяло холодом.

— Сядь рядом со мной, — сказал Антон, увидев, что я зябко ежусь. — Теплее будет.

Не знаю зачем, но я послушалась его. Села рядом и даже поделилась пледом. Он улыбнулся и, прижавшись своим предплечьем к моему, укутался в мягкую ткань. От него едва уловимо пахло дорогим одеколоном с водными свежими нотками. Этот аромат был звонким, прозрачным и прохладным, и при вдохе в моей голове рисовался вечерний остывающий пляж, на нагретую гальку которого находят морские волны. Одеколон Антона был ветреным, задорным и очень манящим. Я прежде никогда такой не встречала.

— Наверное, в бизнес-классе теплее, — сказала я. Спать больше не хотелось. Почему-то хотелось смотреть на звезды. Мне нравилась мысль, что сейчас я гораздо ближе к звездам, чем на земле, хоть и не вижу их.

— И комфортнее, — улыбнулся Антон. — Тут ужасные кресла, поверь. И ноги нормально не вытянуть. Как вы вообще летаете, сидя в этих убожествах?

— Вернись в бизнес-класс, — лениво посоветовала я. Но почему-то мне не хотелось, чтобы он уходил.

— И оставить тебя? Ну нет. Я с таким трудом оказался рядом с тобой, Наташа.

От его слов на сердце стало теплее. Появилось странное чувство нужности мужчине. И я вдруг вспомнила, что женщина. Молодая, стройная, привлекательная — может быть, не красавица, но мне всегда отвешивали комплименты. Другое дело, что долгое время отношения мне были не нужны. Я в страхе бежала от них.

— К тому же лететь нам не так уж и долго, потерплю, — продолжал Антон, не подозревая о моих чувствах. — А вот перелетать Атлантику в экономе мне бы не хотелось.

— А что, часто перелетаешь? — полюбопытствовала я.

— Часто. По работе — я мотаюсь по всему миру с командировками.

— Поэтому так хорошо знаешь английский? — вспомнилось мне, как он бегло говорил на американском английском.

— И это тоже, — ухмыльнулся бородач. — Я месяцами ни с кем не говорю на русском.

Я хотела спросить, где он работает, повернулась к нему и вдруг увидела то, что заставило меня нервно хихикнуть.

— Ты чего? — поинтересовался он, мягко на меня глядя.

— У тебя борода отклеилась, — изумленно сказала я.

— Что? — поднял Антон голову и, коснувшись лица, улыбнулся. — Черт, опять. Но ничего, до прилета выдержит.

— Она накладная? — непонимающе спросила я.

— Ага, — жизнерадостно ответил он.

— Прости, но зачем? — рассмеялась я. — Своя не растет?

— Растет. Просто маскируюсь, — подмигнул Антон. — Чтобы кое-кто меня не узнал. Я красавчик, когда без бороды. Ну и когда одет нормально. — Видя мое лицо, он расхохотался. — Не веришь? Серьезно, я классный. Просто не хочу лишнего внимания.

Нет, странные они все-таки, эти миллионеры.

Глава 4

Мы болтали о кино, о политике, даже о философии, и я поняла для себя, что Антон нравится мне как человек. Раздражение улетучилось. С ним стало легко и спокойно. Он смешно шутил и смеялся над моими шутками. А еще у нас оказалось много общего: мы оба любили фильмы Спилберга и Дени Вильнёв, книги Айзека Азимова и Терри Пратчетта, игры из сеттинга Мира Тьмы и скорость. А еще оба обожали «Друзей» и «Шерлока» с Бенедиктом Камбербэтчем. Наши вкусы разошлись разве что в музыке и в еде. Я ненавидела рок, а он терпеть не мог рыбу, которую я, надо сказать, готовила отлично.

В какой-то момент Антон вдруг коснулся моего лица и убрал прядь волос, чуть задержав кончики горячих пальцев на щеке. Господи, какое-то жалкое прикосновение, а внутри вспыхнул жар.

— У тебя такие красивые волосы, — сказал вдруг Антон бархатным шепотом и дотронулся до моих распущенных волос. — Цвет невероятный. Будто пламя.

— В детстве меня дразнили рыжей-бесстыжей, я ревела, лупила обидчиков и просила у мамы покрасить мне волосы в другой цвет, — рассмеялась я, вспоминая прошлое. — А как-то раз стащила у нее тональный крем, чтобы веснушек не было видно.

— Глупая, — покачал головой Антон, неотрывно глядя мне в глаза и играя с моими волосами. Жар внутри становился ярче, и мне с трудом удалось подавить желание коснуться его губ. Наверное, это все потому, что у меня давно никого не было.

— Глупая, — легко согласилась я, зачарованная то ли этим человеком, то ли моментом. — Уже только подростком поняла, что у меня редкий цвет волос. И что веснушки — это не так уж и плохо.

— Это твоя изюминка. Ты настоящая ведьма. Рыжие волосы, веснушки, зеленые глаза… Много парней околдовала, ведьма?

— Скорее, прокляла, — горько усмехнулась я. — Я и сама словно проклятая.

— Не верю. С чего ты так решила? Придумала?

— Это наблюдение, не более. Мне кажется, я словно рыба об лед бьюсь. Не подумай, что я жалуюсь, просто делюсь, — улыбнулась я, чувствуя странную потребность поделиться с этим человеком своими проблемами. Наверное, сработал эффект попутчика. Незнакомцу открыться проще — ведь вы больше никогда не увидитесь. А может быть, у Антона, несмотря на глупый юмор, был особый дар располагать к себе людей. В нем было что-то живое, теплое, настоящее. Возможно, даже родное. Ему хотелось довериться. И я сделала это.

— Делись, — кивнул он. — Рассказывай все. Мне — можно.

— Если честно, у меня была не самая легкая жизнь. Я отлично училась, помогала матери, подрабатывала со школы — мы не очень хорошо жили, и я всегда понимала, что мама не сможет дать мне всего того, чего я хочу. Она воспитывала меня и младшего брата одна, а брат часто болел, и все деньги шли на его лечение. На экзаменах я получила очень высокие баллы — мой повод для гордости, но не уехала из родного городка по ряду причин. И не поступила в престижный вуз, о котором мечтала. Зато поступила в техникум, на специальность, которая никогда мне не нравилась. Училась, работала, да все без толку. Только время теряла зря. После окончания техникума из Галаза я все же уехала. Прилетела к отцу через полстраны, думала, поживу у него, поступлю в университет, и у меня начнется новая жизнь. Не получилось. Мачеха выставила меня за дверь, а в университет не приняли, да еще и долг пришлось платить вместо одного человека. Огромный долг, чужой, для меня неподъемный, но я должна была его заплатить. Я снимала ужасную комнату в общаге и работала — хваталась за все. Доставка в пицце, поклейка объявлений, раздача флаеров. Я была уборщицей, посудомойкой, гуляла с собаками. Потом работала официанткой в кафе, и эта работа мне очень нравилась до тех пор, пока меня не стал лапать один урод. Я вмазала ему между ног и убежала, а оказалось, это лучший друг хозяина, и меня выставили вон, не рассчитав. — Я рассмеялась, вспомнив этот случай. — Потом подруга помогла мне устроиться менеджером в автосалон — я отлично знала английский, а им как раз нужен был такой человек. Около года назад салон закрылся, и я удачно перешла в концертное агентство. Выплатила долг, — улыбнулась я. — Думала, как выплачу его, станет легче, но нет. Кажется, будто все тщетно. Что бы я ни делала, не могу заработать нормальных денег. На достойную жизнь.