Увидев девчонок и Кабана, уходящих в сторону улицы, я догнал их. Тохи уже и след простыл. Но я молчал. Не знал, что сказать.

— А пойдём ко мне, Марин, — сказала Светка, и я не понял, к чему это. — Мама не будет против. Что тебе нарываться на неприятности. А так, может, и не узнают, что ты в общаге не ночевала?

Ах вот, в чём дело. Общагу, наверное, закрыли.

Маринка дёрнула плечами.

— Неудобно.

— Да брось, чего неудобного, у меня в комнате кресло есть, разберём и всё.

— Ладно, ок. Пока, ребята, — грустно сказала Маринка, и мне показалось, что она тоже не согласна завязывать с игрой. У неё в глазах огонь горел, когда она играла. А теперь потух.

— А чего это пока? Мы же только начали, — раздался голос, похожий на пенопласт, мы обернулись. Шагах в десяти от нас стояли двое: Сашка из девяностых в кепке (теперь я её узнал, она ещё днём принадлежала Шпале), и здоровенный мужик с чёрной бородой, видимо Вершило.

Глава третья

Светка дёрнулась бежать. Неплохо-неплохо, Бойцова. Реакция есть. Ещё бы право и лево не путала. Но тут же она взвизгнула и остановилась столбом. Я обернулся. За нашими спинами стоял Шпала с довольным видом.

— Кушать подано, парни, как говорится: «Садитесь жрать, пожалуйста», — сказал Сашка, разворачивая кепку козырьком назад. — Тощего брать живым.

Я быстро огляделся. Кого он тощим назвал? Да я ещё пошире Шпалы в плечах!

Пока я тормозил, Кабан мигом сориентировался.

— Валим! — приказал он, схватил Шпалу за плечи, подтянул к себе и толкнул прямо на Сашку, тот не устоял на ногах и вместе они повалились в кусты.

Девчонки завизжали и бросились через двор.

Мы с Кабановым — за ними.

— А ну стой, червяк! — взревел огромный парень, и я услышал его тяжёлую поступь.

Бойцова рассчитывала скрыться в подъезде, и я подумал, что Светка, пожалуй, права. Нас всё равно уже давно выследили, а вот противостояние сейчас может выйти боком. У этих вон клыки, а у нас с Кабановым ничего, кроме собственных рук и ног. Но если его руки и ноги можно было противопоставить клыкам, то мои — только им подставить.

Что я и сделал.

Подставил.

Собственные конечности, когда, подбегая к подъезду, сбавил скорость.

— Быстрей! — крикнул Кабанов Бойцовой, которая выронила ключ почти что у самой двери, присела, схватила и снова выронила, повернулась за ним и, подняв глаза куда-то за моё плечо, охнула и шлёпнулась на асфальт.

Маринка подхватила ключ.

Кабанов — Бойцову. Грубо. За подмышки поднял на ноги.

А я обернулся, машинально, когда прочёл страх в Светкином взгляде.

От удара у меня потемнело в глазах. Я сначала даже подумал, что это какой-то гад разбил фонарь у дома, но тут же рухнул на колени, и тогда до меня дошло. Меня чуть не вырубили. Уже через секунду подняли, как котёнка, за шкирку, и я увидел перед собой крупное лицо с жадными чёрными глазами, налитыми кровью.

— Червяк… ещё бегать будешь, — проревел мне в лицо Вершило.

Он подбросил меня вверх и поймал за шею. Мертвецки холодные пальцы впились в кожу. Я тихо взвыл от боли, но даже не попытался вырваться. Чувствовал, как в шею врезались острые когти. Оно неловкое движение, и они вспорют её так, что потом хрен заклеишь. Я только скосил глаза на подъезд и видел, как Славка втолкнул в приоткрытую дверь девчонок, хоть Бойцова и сопротивлялась. Сама в обморок чуть не упала при виде здоровяка, а всё туда же — нас защищать.

Закрыв дверь собой, Кабанов приготовился к бою. Шпала, сразу видно, был неопытным в этих делах и неуклюже пытался навалиться, поэтому первый получил с ноги и отлетел на пару метров. Зато Сашка в своих девяностых неплохо натаскался на стрелках, и хоть у него и было чужое тело, но душа, наверное, хранила генетическую информацию не хуже, чем ДНК, однако Кабанов не уступал. Я бы начал уже им гордиться, да поза не позволяла. Вцепившись в руку мертвеца или бывшего мертвеца, сам уже не разбирал, я старался отодрать её от себя, но ничего не получалось, кроме как действовать ему на нервы, если они, конечно, у него имелись.

— С этим что? — тряхнув меня в очередной раз, пробасил Вершило. — Может, раздавить и дело с концом?

— Ага, — уклоняясь от удара могучего Славкиного кулака, проворчал Сашка. — А игру ты что ли проходить будешь?

— Игру? — здоровяк развернул меня к себе и посмотрел мне в глаза. — Ты какую игру любишь? Я в «городки», — заржал он, потащил меня к дереву и без особого напряга отломил от него толстую нижнюю ветку.

Играть в «городки» я не умел, но каким-то чудом представил, как это могло выглядеть. И мне не понравилась эта игра.

Я зажмурился, когда Вершило размахнулся.

— А я — в «лапту»! — послышался голос Тохи, потом тупой удар, похожий на удар деревом по дереву, тихий кряк, а потом шея ощутила облегчение, и я открыл глаза. Вершило в этот момент плюхнулся животом вниз к моим ногам. — Один — ноль в мою пользу, — гордо сообщил Тоха, присел, замахнулся коротким, но остро заточенным колом, но в тот же миг раздался Славкин стон, и Тоха, вскочив, ринулся к подъезду, где всё ещё махался с Сашкой и Шпалой вспотевший Славка, неловко прижав к себе правую руку.

Я подобрал ветку, выломанную Вершило, и с криком: «Разойдись, зашибу!» бросился следом. Шпалу я успел задеть. Тоха сцепился с Сашкой.

И неизвестно, когда и чем бы это всё закончилось, гады то живучими оказались, но только дверь в подъезд вдруг пискнула, распахнулась и из неё выскочила Бойцова со шваброй в руке, а следом Маринка с гантелями. Наверное, оружия поприличнее дома у Светки не нашлось.

Я так и сел.

Мысленно.

Если б рядом со мной стоял стул, то я реально бы сел.

Одна гантель полетела в Шпалу, он попытался увернуться, но она всё равно ударила его в плечо. Другая — в Сашку, но Маринка не успела особо прицелиться, и снаряд угодил в Тоху, стукнув его между лопатками. Тот выругался и повалился на Сашку. Они принялись кататься по земле, а Светка — бить упыря из девяностых по голове шваброй.

И на всё это бешенными слезящимися глазами смотрел Кабанов. Я ещё раз огрел веткой Шпалу, когда он приблизился, а Сашка как-то выкрутился из Тохиной хватки и, отмахиваясь от швабры, сдал назад.

— Уходим! — крикнул он, и они со Шпалой добрались до Вершило, пинками привели его в чувства, кое-как подняли и дружно поплелись в темноту.

Я подумал было их догнать, но Тоха меня остановил. Он отряхнулся, мигом оценил состояние Кабанова, а потом резко так припечатал Славку к двери, прижав за правое плечо и как-то потянул за руку. Кабанов тихо вскрикнул. Я сморщился.

— Всё? — спросил упырь.

— Кажись, да.

Маринка тащила к дому разбушевавшуюся Бойцову. Та трясла в воздухе шваброй.

Я опустился на землю, прислонившись к прохладной стене.

Это какой-то капец.

Неужели никто не вызвал полицию?

Светка бросила швабру и стояла, тяжело дыша, посматривая на давно потемневшие окна. Маринка подобрала гантели и села рядом со мной.

Кабанов встал у двери. В его глазах всё ещё сияли признаки бешенства. Он поглядывал на девчонок, и я почувствовал, что ещё немного и он нервно засмеётся.

Но первым заржал Тоха.

Пройдясь туда-сюда мимо нас, он остановился. Показал сразу двумя пальцами на девчонок, обнажил клыки в своей дикой улыбке и как прыснет.

Хрипло.

Сгибаясь пополам.

Не выдержав, я тоже засмеялся, и вот уже мы все ржали, как кони, среди ночи.

— Вы крутая команда, — просмеявшись, сказал Тоха.

— Но они ведь не успокоятся? — спросила Бойцова.

— Никогда, — покачал головой упырь.

— И что нам делать? — задал я вопрос, на который и так уже знал ответ.

Тоха бросил мне кол. Я поймал. Хороший кол, осиновый. Острый. Размером с мою руку от локтя.

— Только так, — сказал Тоха. — Но это ещё не всё. Старое кладбище вздыбилось. Скоро оттуда попрёт местное население. И если не хотите зомби-апокалипсиса, то советую там сразу же все попытки квартирантов съехать пресекать точным и быстрым движением, — он сделал жест, изображая удар колом.

Я посмотрел на Кабанова. Он стоял с задумчивым видом, скрестив руки.

— Но почему мы? — возмутилась Бойцова. — Почему нельзя заявить в полицию! Пусть соответствующие органы со всем этим занимаются.

Я хмыкнул.

— Ничего, Бойцова, дурка здесь рядом. Так что, если тебя туда определят, когда ты в полиции всё расскажешь, мы тебя навещать будем.

Бойцова надулась и показала мне язык.

Ну-ну. Давай-давай.

— Фундук прав, — командным голосом объявил Кабанов. — Придётся самим. Никому ни слова. Будем с тобой на охоту ходить, — он повернулся ко мне. — Завтра начнём.

— Я с вами, — сказала Бойцова, поднимая своё смертоносное оружие.

— Со шваброй? — усмехнулся Кабанов.

— Зачем же? Сделай мне такую штуковину, — она кивнула на кол. — Думаешь, не смогу её упырю в грудь вонзить?

— Идёт, — согласился Кабанов.

— И я пойду, — отозвалась, вставая, Маринка и потупила взгляд, разглядывая кроссы.

— Неплохая у вас бригада складывается, — обрадовался Тоха. — Только вот ещё что. Ключ к победе — в игре. Её вам бросать никак нельзя.

Кабанов посмотрел на телефон.

— Ладно, расходимся, пока эти не вернулись, — он мотнул головой в сторону, куда удалились трое мертвецов. — Завтра встречаемся в клубе, пока светло, и всё решаем. — Всем пока.