«У нее сильный характер», — подумал Кирилл.
— Какой-то конкретный дом, душа моя? — спросил он, внезапно даже для самого себя.
Василиса моргнула и удивленно вздернула бледные брови.
— Эм…
— Так что? — напомнил Кир, когда и через минуту не услышал ответ.
— Нет, ничего конкретного, — голосом полным удивления произнесла кудесница. — Просто дом. Отдельный, понятное дело. И не гнилая развалюха.
— Что ж… — немного подумав, решил Кирилл. — Условия, конечно, весьма и весьма. Но… почему бы и нет?
Василиса удивленно приоткрыла рот.
— Вы серьезно? — спросила она.
— Более чем, — кивнул Кирилл. Затея начала его увлекать.
— Правда?
— Хотите магический договор? — подтверждая свои намерения, предложил зельевар.
Василиса очень медленно кивнула. Похоже, она все еще не верила в происходящее.
— Сделка?
— Сделка.
Пусть в филиале и было пусто, но найти немного волшебного порошка для активации чар не составило труда.
— Я Василиса Веселова…
— Я Кирилл Кощеев…
Через несколько минут, когда нужные слова были произнесены, чуть выше сгиба локтя у обоих появился ободок из рун, подтверждающих, что двое заключили сговор. Лишь выполнение условий избавит чаровников от знаков на теле. И никакой адвокат не поможет увильнуть одной из сторон.
— Сделка, — со вздохом прошептала девушка, трогая алые руны.
Кирилл не удержался от улыбки.
— Кощеев? — переспросила девушка. — Это ведь семья знаменитых алхимиков?
— Не только, — ответил Кирилл.
— И слухи про эту семью ходят… — припомнила кудесница.
— Боишься? — спросил чаровник, позволяя себе перейти на ты.
— Нет, — пожала плечами Василиса. — С чего вдруг? Древние темные века, когда чаровники сражались между собой, а слава одного из Кощеевых гремела на весь мир, остались далеко в прошлом. Мы живем в прогрессивную эпоху.
Эта девица нравилась Киру с каждой минутой все больше.
ГЛАВА 3
Мирослав покосился на сидящую рядом девушку, а после — на приятеля, взявшего на сегодня роль их водителя. Огромный хищный автомобиль уверенно нес их по автостраде, унося все дальше от привычного ритма большого города. За окнами мелькали ухоженные поля и поселки. Боевой маг тихо вздохнул. С каждой верстой, которую они оставляли позади, ему все больше казалось, что затея Кирилла с треском провалится. И это ощущение грозовой тучей нависало над Яровым.
Когда на следующий день после разговора Кирилл привел с собой Василису, Мир самую малость растерялся. Он и не думал, что друг исполнит задуманное настолько в точности. Девушка выглядела так, что даже в страшном сне Яровой не мог представить себя рядом с ней. Всю жизнь ему нравились миловидные, яркие девушки, настоящие красавицы. А эта…
«Бледная и странная», — повторял Мир каждый раз, когда смотрел на Василису.
Но Кир, казалось, получал удовольствие и от ситуации, и от задумки, и от общения с этой странной особой.
«Одним словом — зельевар, одним словом — Кощеев», — подумал про все это Яровой. Он всегда считал Кирилла Кощеева странноватым, и тот лишь подтверждал это мнение о себе, весело болтая с Василисой.
— О чем ты думал?! — напустился на друга Мирослав, когда со знакомством было покончено, и парни договорились встретиться с Васей на следующий день, чтобы отправиться в поместье Яровых. — Не думал, что ты… Я не думал, что…
Мир не мог подобрать слов.
— Идеально же, — удивился Кирилл.
— Она же страшная! — наконец собрался с мыслями Мирослав. — Я еще никогда не видел настолько страшных девушек!
— Разве? — удивился Кощеев.
Мира передернуло, и он даже не попытался смягчить мнение:
— Бледная, волосы какие-то… бесцветные… серые, как газетная бумага. Глаза… жуть! Разве это кудесница? Чистая кикимора!
— У нее интересный характер, — пожал плечами Кирилл. — И она обаятельная. Разве ты не заметил?
Мир скривился и ответил:
— О чем ты? Разве это важно, если у девушки такое лицо?
Кирилл как-то странно на него посмотрел и ничего не ответил.
О том, какую сделку заключили зельевар и Василиса, Яровой узнал лишь этим утром, когда приятель заехал за ним на своей машине и предупредил, что не просто отправит боевого чаровника с «кикиморой» в дорогу, а будет лично их сопровождать. Узнав подробности, Мир потерял дар речи и ругал друга, пока они мчали по кольцевой на другую сторону города за Васей.
— Дом? Ты ей дом пообещал? Да ты совсем свихнулся? — бесился Мирослав. — Зачем?
— Не понимаю твоих эмоций, — совершенно спокойно отвечал Кирилл, непринужденно сжимая обтянутый черной кожей руль. И авто, и салон его машины были черными, а сам Кощеев облачился в идеально скроенный костюм-тройку из темно-зеленой материи, делавшей его волосы еще белее, а глаза — желтее.
— Ты ей дом обещал! — вскипел Мир.
— Ну так это же моя проблема, а не твоя, — все так же спокойно сказал друг.
— Но зачем? — не унимался Яровой. — Я тебе, конечно, благодарен, но тут можно было и деньгами обойтись.
— Она захотела дом, — ответил Кощеев спокойно. — Она идеально подходит для осуществления нашего плана. Она кудесница, но твои родные никогда не позволят тебе на ней жениться, даже если она окажется лучшей кудесницей из всех. Тебе нужно лишь стоять на своем и дожидаться, когда дед согласится на любые условия, лишь бы ты расстался с Васей.
— Ты уверен? — фыркнул Мирослав. — Да меня из дома выгонят! Из семьи! Точно-точно-точно!
— Не выгонят, — заверил Кирилл. — Просто будь вежлив, предупредителен. Не раздражай деда. И не ругайся с кузенами. Пусть они сами придут к мысли, что ты, конечно, молодец, следуешь традициям рода, но лучше любая другая, даже не кудесница.
И вот теперь Мир сидел на заднем сидении и пытался свыкнуться с тем, что должен на несколько дней притвориться мужчиной, влюбленным… в нечто.
«Кирилл бы справился!» — раздраженно подумал Яровой, глядя на довольного приятеля.
Тот едва не сиял от удовольствия, болтал с Василисой, листал музыкальный плейлист, порывался накормить всех странными конфетками с травянистым вкусом.
Василиса тоже казалась непринужденной и довольной. Она смотрела в окно, расспрашивала о семье Яровых, о самом Мирославе, фыркала над шуточками Кирилла и постоянно оживляла свой тонкий серебристый телефон, где у нее происходила какая-то переписка.
«А она и в самом деле удивительно уверена в себе», — отметил Мирослав против воли.
* * *
Я опомнилась только дома, когда ввалилась в прихожую и взглянула на собственное отражение.
— И во что я ввязалась? — простонала неуверенно и кинулась названивать Татьяне, оставшейся работать в главном офисе компании.
— Да ты что?! — завопила Таня, услышав краткое изложение моего первого рабочего дня в филиале. — Сиди дома! Я скоро буду!
И она не соврала, явившись ко мне через полчаса с тортиком и упаковкой каких-то хитрых басурманских закусок.
— Сначала есть, потом говорить! — привычно воскликнула подруга с порога, изображая полуобморок. — Как я устала! Но! Это, как видишь, не помешало мне примчаться, чтобы выслушать все детали! Вперед! Вперед! Вперед! Где там чайник?
Кудесницы — особые чаровницы. Тянет нас окружать себя всякими уютными вещами. Пусть при желании мы можем все бытовые заботы решать при помощи магии, но это не мешает нам тянуться к всевозможной технике, окружать себя полезными предметами, утыкивать все кругом уютной мебелью и салфеточками. Я бы точно создала вокруг себя именно такой быт. С кучей всего. И салфеточками. Но отсутствие лишних денег приходится прикрывать показательной любовью к минимализму. Вместо двух десятков всяких электрических штучек на моей кухоньке имелся только чайник и плитка. Все остальное приходилось делать руками. Не было и уютной мягкой мебели, так что есть вкусности и пить чай мы сели за самый обычный столик на самый обычный гобеленовый диванчик.
— Рассказывай! — велела Таня. — Мне страшно интересно.
И я рассказала. Ничего не утаила. И стала ждать отповеди от подруги.
— Ва! Вот так приключение у тебя ожидается! — обрадовалась девушка. — Невероятно!
— Думаешь?
— Конечно! — Татьяна неистово закивала. — Подумай сама. У тебя появилась такая возможность.
Вскоре подруге удалось меня убедить, и я сама загорелась идеей.
Да, теперь я выглядела странно. Даже немного пугающе. Но зато могла ни о чем не беспокоиться. Я могла быть собой, делать самые безумные вещи, даже опозориться по всем фронтам. И все это не важно, ведь через какое-то время моя внешность изменится, вернется к прежней. И мне не придется стыдиться и переживать, что кто-то меня узнает.
— Василис много. Даже Веселовых, — отмахнулась Таня. — А твоя нынешняя внешность так отличается от настоящей, что никто и никогда не заподозрит в тебе ту красавицу, которой ты являешься!
Я улыбнулась, успокоилась, и мы приступили к поеданию тортика.
На следующий день, не растеряв этот настрой, я собрала вещи и отправилась в свое самое странное приключение в жизни. Сидя на заднем сидении возле Мирослава, я улыбалась, отвечала Кириллу и чувствовала себя невероятно расслабленной. Я могла не думать о том, как выгляжу — бесполезно ведь, краше не стану! Могла не переживать о том, чтобы кого-то изобразить — не удастся ведь очаровать окружающих улыбками и дрожащими ресницами!
