Поужинав, новгородцы не спешили расходиться. Усевшись потеснее у костра, они обсуждали недоброе место, в которое их занесла судьба. Больше всех о разнообразной нечисти, как оказалось, знал мерянин Тархо. Поверх синей, расшитой черным рубахи он носил на груди серебряную спираль — знак огненного змея Волозь-Шкая, верховного бога народа мере.

— Шевы, они разные бывают, — рассказывал Тархо. — Самые обычные — это злые коряги. Бывало, заблудится человек в лесу, зайдет куда не положено. Там его и поймает коряга — вцепится в ногу, и больше не выпустит. Сколько народу так из чащи не вернулось… Но коряга ладно, ее хоть видно, можно остеречься. Куда хуже — нутряной мох…

— Это что еще за напасть? — с любопытством спросил Велько.

— С виду обычный белый лишайник, живущий на сырых камнях. Но если на нем ляжешь спать — переползет на кожу, заберется в ноздри и уши, поселится у тебя внутри…

— Ишь, дрянь какая, — содрогнулся парень. — А как от нее избавиться?

— Никак. Скоро помрешь, а тело твое будет бродить по лесу…

— Зараза! Буду теперь смотреть, куда ложусь спать!

— Еще бывает, что лягушка вдруг захочет пить человеческую кровь…

— Да хватит уже! — крикнул кто-то.

— Нет, пусть еще расскажет! Давай, Тархо!

— А хуже всего — перерожденные звери, — охотно продолжал мерянин. — Если шевой становится зверь, он начинает расти, и растет, пока не станет огромным. Ему нужно много еды, и он начинает охотиться на всех подряд — особенно на людей… Лесные звери человека боятся, но шеве страх неведом, а человечье мясо сладкое…

— Лягушка-упырь, ишь ты, — хмыкнул кормщик. — А про комаров что же не рассказываешь? Тут, в карельских землях, говорят, такие комары бывают — с филина! Подлетит такой, воткнет в тебя хоботок, да всю кровь разом и выпьет!

У костра раздался дружный хохот.

— Вам бы все смеяться, — недовольно заметил Кевит. — Лучше бы богов своих призвали на помощь! Скоро она вам понадобится! Черный островняк неспроста так назван. Тут и в прежние годы было нечисто, но с прошлой весны ни один рыбак по доброй воле сюда не сунется… Только безумные нурманы лезут очертя голову. Однако с сокровищами пока еще никто не вернулся. Зато неупокоенных мертвецов все прибавляется…

— И в самом деле, — громко сказал Нежата. — Хватит уже травить байки о лягушках-упырях. Кевит, расскажи парням о Великом Хауги. Мы знаем, что говорилось на вече — а кто он, и откуда взялся…

Взгляды новгородцев устремились на проводника. Все они помнили, как посланники от карелов прибыли в Новый город и как просили защитить их родные земли от морского чудища.

— Стало быть, хотите побольше знать про Хауги, — не слишком охотно отозвался карел. — Ну, слушайте…

Большой, густо населенный Кукушкин остров — сердце земли карьяла. Он запирает устье богатой притоками реки Узервы, которая служит главной лесной дорогой из земли нурманов в земли словен. Не удивительно, что на такой полезный остров зарились и нурманы, и новгородцы. Те и другие уже предлагали местным карелам поставить там надежную крепость — якобы для защиты торговых путей. Карелы, понимая, чем дело пахнет, соглашаться не торопились.

Но однажды пришла нежданная, негаданная беда. В устье Узервы из моря Нево начало заплывать неведомое чудище. Сперва оно лишь рвало сети и пугало рыболовов. Потом начались дела похуже.

— Сам видел, — рассказывал Кевит. — Как-то на закате стояли на пристани с родичем… Вдруг моя белая лайка понеслась вдоль причала. Добежала до самого конца — и давай рычать на воду. Мы только подивиться успели, как вдруг вода будто вскипела! И прямо из под пристани высунулась зубастая пасть — да такая, что человек влезет!

Кевит руками показал размах челюстей.

— Схватила лайку — зубы щелкнули, словно капкан! Бедняжка только взвизгнуть успела, и пропала. Вот тогда мы и поняли, что рядом с нами поселился огромный ящер. Ну а потом такие дела начались, что о собаке все позабыли…

Карел принялся рассказывать новгородцам, как жители Кукушкиного острова решили устроить облаву на неведомую тварь.

— … вдруг лодка аж в воздух подскочила — и перевернулась! Восемь сильных парней вышло на ту охоту, ни один до берега не доплыл…

— Кто ж так делает, — проворчал Нежата. — Вот я бы… Ты слушаешь, брат?

Велько смотрел в другую сторону. Его взгляд был прикован к лунной дорожке, дрожащей в отдалении на глади залива. Не рябь ли это? Еле-еле заметная — будто кто-то очень медленно, осторожно плывет под водой…

— Здесь-то его нет, — проследив за взглядом юноши, заметил Кевит. — Великий Хауги не любит голые скалы. Даже на Кукушкином острове он выбирал места, где можно неожиданно напасть из густых тростников. Его логово дальше, в диких ильменях…

«Как раз там, куда поплыли нурманы», — отметил про себя Нежата.

«Что же это за морской ящер такой, если он открытой воды не любит?» — подивился про себя Велько.

— А как вы узнали, что чудище ушло в Черный островняк? — спросил он.

— После того, как Хауги потопил охотников, мы задумались, а не оскорбили ли какого-то чужого бога? У нас на острове живет небольшое племя лесных саами. У них есть молодая, но знающая шаманка. Она устроила гадание и назвала имя чудовища — Великий Хауги. «Хозяин вод вам не по силам, — сказала она. — Он будет пожирать вас, а вы будете только оплакивать мертвых. Если хотите навсегда от него избавиться — плывите к словенам, на Волхов. Они однажды изгнали своего ящера, помогут и вам…»

— Помню-помню, — кивнул Нежата. — Мы с Велько были на вече и слышали твой горестный рассказ.

— Я, право, заслушался, — добавил Велько. — Кстати, переделал его в песню, получилась дивная заплачка! Могу сыграть…

Он положил руку на гусельки, которые обычно таскал на поясе в берестяном туле, наигрывая на них, когда придет настроение. Новгородцы засмеялись. Кевит неодобрительно поглядел на близнецов.

— Смейтесь-смейтесь! Как бы плакать не пришлось… Знаете ли вы, откуда явился Великий Хауги? С холодного, темного севера, из самой Похъелы!

— Почему ты так уверен, что оттуда? — спросил Нежата. — Ведьма сказала?

— Потому что оттуда приходит все зло! Откуда же еще?

И Кевит принялся рассказывать о Похъеле туманной — полночном крае, полном ужасов, нечисти и скверны. Всякий зверь, птица или рыба там был зловредным чудовищем, вскормленным на человечине, а жили там одни колдуны и ведьмы. Луна взошла уже высоко, костер погас, алые угли потемнели, а рассказы карела все не кончались. Он поведал об огромной птице с железными перьями, подобными стрелам; о щуке, способной утопить корабль; о медведе ростом с гору и волке, способном пожрать луну и солнце…

— И против этаких ужасов мы явились сюда с жалкой дюжиной бойцов, — проворчал Богша, косясь на близнецов. — Очень вы, должно быть, вашей матушке надоели…

— Ты язык-то придержи, — холодно сказал Нежата, устремляя на него немигающий взгляд.

У кормчего холодок пробежал по спине. Глаза у близнецов были тоже одинаковые, прозрачно-зеленые. У словен такие глаза считались несчастливыми, зловещими. «Змеиные очи» — так их называли.

Но тут раздался голос Велько:

— Дюжина или две, или десять дюжин — неважно! Дальше мы все равно пойдем одни.

— Одни? Как это? Почему? — громко заговорили у костра.

— Так нам велела наша мать, боярыня Милолика. За Хауги пойдем лишь мы с братом, вдвоем на лодке под парусом. А вы оставайтесь здесь и ждите нас.

— Ушам своим не верю… — сердито начал Богша.

— Так и есть, — оборвал его Нежата. — Мы справимся с чудищем сами.

— Восемь могучих мужей не смогли одолеть водяную тварь! — воскликнул Кевит. — А у вас еще даже бороды не выросли…

— Зато, — лучезарно улыбаясь, заявил Велько, — у нас есть тайное средство!

— Что еще за средство?

Велько высоко поднял кожаную суму. В суме лежало что-то большое и плоское. Юноша распустил тесемки у горловины, и в ночи распространился сладкий, манящий аромат.

— Показать? — он посмотрел на брата.

Тот кивнул, и Велько вытащил из сумы большой медовый пряник. Пряник был весьма необычный, в виде двух склеенных вместе человечков, стоящих плечом к плечу.

— Вот так средство, — послышались смешки. — Пряник!

— Матушка наша премудрая сама его испекла и зачаровала, — сказал Нежата. — Это дар от нее ящеру, и знак для него…

Он вдруг осекся.

— Какой знак? — спросил Богша.

— Не ваше дело. Главное, матушка велела поклониться ящеру этим даром. А дальше… видно будет.

— Ах вот как, — протянул Кевит.

Ему вспомнились некоторые из рассказов новгородцев о вдове-чародейке Милолике. И совет, данный ведьмой-лопаркой. И главное — тот вопрос, с который карелы пришли к ведьме…

— Что ж, — сказал он, — тогда слушайте. Завтра поплывете дальше по Железному Прорану до самого его конца. Плыть долго, весь день. К вечеру попадете в большое заросшее озеро. Там есть примета — одинокий пустой островок посередине. Но туда вам не надо. В самом устье слева старая стоянка рыбаков, там можно заночевать. Тварь на берег не полезет… надеюсь.

— Хорошо, — кивнул Нежата.