Глава 4

Влажная от дыхания шерсть щекотала ноздри. На глаза навернулись слезы. Главное, что свитер пропускает воздух, а зуд в носу Полина потерпит. В первые секунды, когда ее лицо оказалось в сгибе его локтя, воздуха не хватало. Подступила паника. Пару раз дернувшись, Полина заставила себя успокоиться. В ответ на сопротивление его хватка становилась только крепче. Так он свернет ей шею и не заметит. Пришлось приложить все силы, чтобы расслабиться. Чем больше обмякало ее тело, тем слабее он сжимал руку. Теперь, когда кислорода хватало, а голова уже почти не кружилась, можно и закричать. Но звук, конечно, потонет в толстой вязке, а хруста ее шеи все равно никто не услышит.

Полина молилась. Одно чудо уже произошло, девочки из чата ее не бросили. Даже сообразили вызвать одновременно все экстренные службы. Как теперь подать знак, где ее искать? Кажется, вход в подвал ничем не прикрыт. Вниз ведет обычная лестница. Комнатка, где ее держат, находится в дальнем углу, но коридор прямой. Хоть бы полицейские спустились, хоть бы дошли до конца… Похоже, в доме хорошая звукоизоляция — звуки сирен она еле расслышала. Сверху уже некоторое время не доносилось ни шороха. Ведь не может это значить, что…

Шаги. Полина вздрогнула, а локоть крепче зажал ее рот и нос. Снова осталась без воздуха. Тут же запульсировал лоб, в горле будто застучало сердце. Полина распахнула глаза и взвизгнула что было силы. Звук разнесся по подвалу, следом за ним послышался еще более громкий, раздавшийся где-то рядом. Хруст. Это ее шея. Все? Обидно вот так умирать, за секунду до спасения. Нет, кажется, жива. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, перед глазами только пол, чьи-то шаги глухими ударами отдаются в ушах…

— Ну что, ребзя, — словно сквозь воду донесся голос ее насильника. Мраморные плитки поплыли у Полины перед глазами. — Не меня ждали? А зря, в батьку верить надо. Отпускай мандавошку. Вон уже, глазенки закатила…

Полина с всхлипом втянула воздух. Уши разложило, голову пронзила боль.

— А то помрет, и не узнаем, как она этот финт ушами провернула. А, Полин? Что у тебя там в телефоне, отслеживание какое?

Девушка замотала головой, отказываясь верить в случившееся. Ведь невозможно одновременно подкупить бригады полиции, скорой и пожарной. Может, службы поверили ему больше, чем девочкам из болталки эскортниц? Скорее всего, но раз приехали, должны были проверить… Нет, конечно, не смогли бы, даже кричи она во все горло. Слишком большие люди за ним стоят. Знали бы еще эти большие люди, что… С другой стороны, он тоже знает не все. У нее в Телеграме сотни чатов, а болталка обновляется с такой скоростью, что ее сообщение там ему ни за что не отыскать.

— Чего ты тут башкой крутишь? — Короткие пальцы мелькнули перед глазами и схватили ее за подбородок. — Я тебя спрашиваю!

— Есть люди, которые знают, где я. Это только начало. В следующий раз приедет кое-кто покруче.

— Пусть приезжает, я его туда же отправлю, куда ментов с пожаркой послал, — заржал он, но подбородок отпустил. — Что ж твои человечки сами за тобой не приехали, а? Побоялись? Может, потому что там соплячки такие же, как ты сама? Ну?!

Он снова повернул ее лицо к себе. Полина отвела взгляд.

— Понятно все, — отпустил он ее. — Пичужки безмозглые решили в войнушку поиграться.

— Может, и пичужки, зато у них есть доступ к ссылке. Если со мной или с моими близкими, — Полина удержалась, чтобы не сглотнуть подступивший на этих словах к горлу ком, — что-нибудь случится, ссылку опубликуют где надо.

— А что ж ты сама опубликовала, где не надо? — снова заржал он, но в глазах отразился не смех, а злоба, которой Полина еще не видела. — Ты же понимаешь, если ссылку засветят, тебе хана. Я сразу свинчу отсюда. Твои человечки и глазом моргнуть не успеют, а тебе уже крышка.

Полина заметила, как второй надзиратель скрестил на груди руки в свитере. Его в плане эвакуации не было.

— Они тоже это понимают. Пока я жива, ссылку не опубликуют.

— Так что мне теперь, до пенсии тебя тут держать? Много ты жрешь? А то, глядишь, все нажитое того не стоит…

— Отпустите меня.

— Ага, щас.

— Отпустите. Я удалю видео и отдам вам все деньги. Ну хотите, работать на вас буду? Я же дорого стою. Сколько? Год, два?

— Вот что. Сначала видео удали, а там видно будет.

— Нет. — Полина вложила все оставшиеся силы в голос. — Сначала отпустите.

— Умная какая нашлась. На нет и суда нет, — развернулся ее насильник. — Ладно, посиди пока. Поищем твоих человечков. Может, они сговорчивее окажутся.

Глава 5

— Не надо, я же сказала. — Лиза отстранила руку, приблизившуюся к ее лицу. С пушистой кисти слетела пудровая дымка.

— Да я немножко совсем… — захлопала слипшимися от туши ресницами визажистка. Она улыбалась с демонстративным дружелюбием, от которого, должно быть, уже болело лицо. — Можно?

— Нет. Я сказала, что не крашусь. — Лиза и не подумала ответить на улыбку.

— А почему?

— Почему что?

— Ну, вы такая милая молодая девушка. Немного косметики только на пользу бы пошло. Можно скулы чуть-чуть подчеркнуть, сразу лицо станет худое, как у модели.

— Мне это не нужно. Я пианистка, а не модель.

— Тем более! — Визажистка снова нацелила на нее кисточку. — Вы же хотите популяризировать свое творчество?

— Не представляю, как толщина моего лица повлияет на интерес слушателей к классической музыке.

— То есть вы хотите сказать, что отказываетесь? — Натянутая улыбка пропала с лица визажистки. Мимические морщинки разгладились, но на их месте остались линии тонального крема.

— Я сказала это шесть раз.

— Понятно… Катюш! — крикнула визажистка Лизе в лицо.

— Проблемы какие-то? — донеслось из противоположного угла студии.

— Да есть тут одна!

Лизе в глаза прилетели капельки слюны. Она моргнула, но не сдвинулась с места. Надо будет погуглить, сколько человек в Москве заболели китайским вирусом.

— Сейчас, — пообещала редактор Катюша.

— Что это мы здесь шумим? — раздался над ухом мужской голос.

На этот раз Лиза вздрогнула и обернулась. Сбоку к ним подошел бородатый здоровяк в клетчатой рубашке. Режиссер. Он уже появлялся на площадке пару часов назад. Сколько же времени она потратила впустую…

— Да вот, героиня краситься не хочет.

— Правда? Разреши. — Он отодвинул визажистку и встал на ее место. Внимательные карие глаза изучили Лизу. — Правильно не хочет. Свежая кожа, пропорциональное лицо, медные волосы. Зачем здесь еще украшения? Разве что жемчужная сережка. Помните, как у Вермеера?

Мужчина улыбнулся Лизе. Она почувствовала, что заливается краской. Бросила взгляд в сторону визажистки. Та стояла, прижавшись к подоспевшей Катюше, и посмеивалась ей в плечо. Редакторша, в очках и сером худи, с таким же серым прилизанным каре, кивала в ответ на каждое слово режиссера. С торчащими из-под жидких волос ушами и вытянутой в их сторону шеей она напоминала мышку из мультика.

— На картине Вермеера не было сережки. — Лиза почувствовала, как краска отхлынула от лица.

— Не понял вас, — наклонил голову мужчина.

— Современные исследователи считают, что это не сережка, а блик от деформации. Реставраторы накосячили.

— Вон оно что… Не знал, учту.

Визажистка у него за спиной прыснула со смеху.

— Позовите, когда уже начнем, — сказала Лиза, встав со стула.

Режиссер отступил, освобождая ей путь. Она прошла мимо девушек к столу, стоящему в центре студии. Вслед полетели обрывки фраз. Что-то про бледную моль и новый случай коронавируса в России. Шутки о вирусе, убившем уже несколько тысяч человек во всем мире, показались Лизе неуместными, особенно из уст профессионала. Правда, визажистка не произвела на нее впечатления человека, увлеченного своим делом. Разве таким место на федеральном канале?

Пусть смеется, решила она, усаживаясь за стол и засучивая рукава пиджака. Пальцы нацелились на воображаемые клавиши. Посмотрим, как она повеселится, когда Лиза выступит в Большом зале Московской консерватории. Хотя, визажистка об этом даже не узнает. Где эта разукрашенная девушка, а где классическая музыка. Лиза выдохнула. Настроилась сыграть произведение залпом, от начала до конца, как пока что редко получалось. Сроки поджимали, а ей еще пришлось поехать на эти съемки… Пальцы застучали по столу, в голове заиграла мелодия Баха.

Услышать бы сейчас настоящее фортепиано, а еще лучше — комментарии Натальи Степановны. Им она часто верила даже больше, чем собственным ушам. Ее слух мог уловить только технические ошибки, а не те, которые Лиза обычно совершала. Преподавательница по специальности всегда их замечала, как датчик засекает газ без цвета и запаха. И нашептывала ей то, о чем молчала Лизина интуиция. Благодаря этим подсказкам девушка всегда была на высоте. Однако они же заставляли ее чувствовать себя самозванкой.

— Ну прямо Полинка моя, — раздался голос тети Любы.

Пальцы Лизы потерялись, словно заметили, что никаких клавиш под ними нет.

— Тоже в детстве так часами сидела и брынькала по столу. — Рядом опустилась Полинина мама. Потянуло сладковатым забродившим духом. Как-то Лизин папа из спортивного интереса своими руками собрал самогонный аппарат. Алкоголь и папа — вещи несовместимые. Он даже на Новый год шампанское не пьет, поэтому запах перегара Лизе толком не знаком. Но вот от того аппарата пахло почти так же, как сейчас от тети Любы.