— Блин, точно, забыл, — он смущенно потупил глазюки, но я не купилась на показное раскаяние, хоть и верила теперь ему.

Кажется, одной из моих способностей стало распознавание лжи. Как бы разум не орал, что этот перевертыш меня когда-то загипнотизировал и чуть не сожрал, сердце упрямо выстукивало: «Он не врет! Он хороший!» — приходилось верить, иначе глупый орган не затыкался.

— Походу, тебе змеей нравилось быть, — проворчала я, освобождаясь из цепких рук.

— Да, нравилось, — честно ответил бывший оборотень. — У змей отличная координация. Я иногда ловил птичек, просто для тренировки они так здорово хрус…

— Все, я поняла.

— А что они сегодня делают? — спросил Виталий с любопытством.

Эта зараза всегда интересовалась, зачем нужны те или другие задания, которыми я щедро наделяла свою бессмертную и не устающую команду. Приходилось выдумывать объяснения. К счастью, его опыт жизни среди людей был не слишком велик, поэтому обычно Виталик не придирался. Однако что-то пробулькать в ответ следовало, не ронять же свой авторитет.

— Ну вот, смотри. Эти — поливают камень. Чтобы… на нем выросли цветы (ура, вовремя вспомнилась старая сказка, там правда был пень, ну да и так сойдет). А вот те, — я не глядя махнула головой в сторону палатки, — очищают лагерь от прошлогодних листьев, в них могут прятаться… вредители леса.

— Ух ты! — как всегда восхитился Виталька. — А с феей что случилось?

— Да не знаю, она какая-то странная, — пожаловалась я.

— Просто им всем пора на Ту Сторону, — заявил Виталька со знанием дела. — Дядя говорил, что Черное Солнце милостиво. Он обещал, что, когда мы вернемся, мне дадут новый облик.

Оборотень заулыбался. Я занемела внутри, как всегда, когда он поминал своего ужасного дядю. Парень искренне считал его лучшим человеком на свете, хотя тот и человеком-то не был… Пришлось осторожно перевести разговор на более безопасную тему:

— Ладно, давай глянем, чего там у нас из еды осталось. Скоро придется опять идти в магаз.

Запас продуктов мы пополняли с Виталькой по очереди. Я делала тропинку до ларька возле нашей общаги, и мы совершали на него сокрушительные налеты — закупали тушенку, макароны и крупы. Потом я все это варила. В котелке. На костре. Потом мыла в ручье две тарелки и две чашки — ели мы с перевертышем только вдвоем. Остальных человеческая еда не прельщала, они как-то обходились. Может, я так плохо готовлю?

Я страшно боялась Виталькиного дядю, но была вынуждена уже месяц пользоваться его палаткой и посудой… Ну, и деньгами, конечно. Старенький кошелек я нашла замотанным на дне рюкзака и нагло распотрошила. А что было делать? Я объяснила себе, что погорельцы имеют право на мат-помощь.

Чтобы прожить в лесу, пришлось сходить за вещами в общагу. Там на вахте я увидела мою сумку, собранную добрыми подругами, не стала подниматься в комнату и просто забрала манатки. Вахтерше выдала вариант про академку и родню, у которой буду жить. Та поверила. Это была новая тетка, и ей было все равно. Уже уходя, я вспомнила про тетю Валю, но охранница такую не знала. Вспомнила я и про то, как приходила на учебу в последний раз… вместе с моим личным преподавателем… и не сумела себя остановить. На обратном пути дождь поливал, как ненормальный. Пришлось потом сушить вещи возле костра.

Виталик тогда все развесил, пока я дрожала в одеяле. Он заботливо подоткнул его под меня, а потом долго сидел рядом, глядя на огонь. Искры отражались в огромных прозрачных глазах.

— Слушай, оборотень, а почему ты ко мне тогда так бодренько подкатывал?… — фраза требовала продолжения: «А сейчас, когда мы в одной палатке дрыхнем, — вообще нет», но я осеклась. Это бы выглядело, как будто мне хотелось от него чего-то такого.

Виталий ответил, как всегда, слишком искренне:

— Мне дядя тогда сказал, что ты очень красивая, а все парни должны приставать к девчонкам, иначе меня за человека не примут, а мне очень хотелось быть похожим на человека.

— Погоди, так получается, я тебе совсем не нравилась, что ли? — возмутилась я.

Его подкаты при первом знакомстве были просто отстойными, а потом он вообще на меня напал, но разочарование я сейчас испытала нехилое.

— Нет, ну почему совсем, ты же и правда красивая! — ответил мой странный товарищ. — Мне дядя тогда слова нужные проговорил несколько раз. Я только про твой знак на лбу сам придумал, — в голосе перевертыша зазвучала гордость. — Меня Господин, когда привел на Эту Сторону, многому научил. Он сказал, что теперь его надо называть дядя и дал мне это тело, — пацан с гордостью вытянул вперед сильные, мускулистые руки. — И еще, он дал мне тело змеи, но твой… этот… не знаю кто, у меня тогда змеиную кожу забрал. Но мне и так ничего, — перевертыш еще раз с удовольствием себя оглядел. — Я, когда увидел в первый раз живых людей, сказал дяде, что очень хочу быть таким же, и он научил меня, что делать.

Эту историю я уже слышала несколько раз, но Виталий обычно так просто не затыкался. В тот мокрый вечер я узнала еще много интересного.

— Дядя сказал, что, если я принесу тебя, ты станешь моей девчонкой… ну, как Лоис Лейн у Супермена, и все тогда точно поймут, что я — настоящий парень.

Я ошарашенно молчала. Все это время у меня язык не поворачивался спросить, зачем это чучело меня чуть не убил, а он, оказывается, себе подружку искал… Кажется, жуткий «дядя» использовал придурка «в темную». Ну и дела!

— А еще я должен был твое имя узнать, — продолжал болтать перевертыш.

— Мое имя там знал каждый второй, мог бы у других спросить, — пробурчала я из одеяла.

— Нет, дядя объяснил, что имя — это не так просто. Важно было, чтобы ты мне его сама сказала, тогда… я точно не понял, ну, в общем, тогда я точно бы принес тебя домой… — он очень мило улыбнулся. — Слушай, как думаешь, а я еще смогу стать настоящим парнем? Ты же теперь моя девчонка.

— Почему это твоя? Я не твоя, ты не путайся! — испугалась я.

— Ну, мы ведь живем с тобой тут… вместе, — задумчиво протянул Виталька и с надеждой глянул на меня.

— Так, погоди. Давай разберемся. Я думаю… дядя тебе просто не все успел рассказать, ты же не так давно на Этой Стороне. Быть девчонкой кого-то — это не так просто. Для этого жить вместе в лесу недостаточно!

— Да? А что еще нужно? — быстро спросил Виталька.

— Так, стоп! — Я поняла, что иду не туда. — На самом деле, не нужна никакая девчонка, чтобы тебя принимали за человека.

— Ты уверена? Мне дядя так сказал.

— Да точно, не парься, — проговорила я как можно убедительнее. — Ты и так очень похож на парня, на тебя вон все девчонки из нашей группы запали.

— Куда упали?

— Так… Слушай! Мы живем с тобой в палатке, но не как эти… как её там… и Супермен. Мы с тобой просто друзья. Человек считается человеком, когда у него друзья есть. А девушка — это вовсе не обязательно.

— Ты уверена? — переспросил Виталька.

— Да точно! Вот, например… — я попыталась подобрать случай из мультиков или комиксов, чего там этот придурок нахвататься успел… — как Матроскин и Шарик в Простоквашино.

— Я не знаю, кто это такие. Они были настоящими людьми?

— Блин, ну не совсем… — Я прекратила подбирать примеры и подытожила: — Люди могут просто дружить и помогать друг другу. Вот ты же мне помогаешь?

— Да, конечно, — охотно закивал Виталька. — Ты очень слабая, поэтому я тебе помогаю. Дядя говорил, что слабым всегда нужно помогать.

Да уж, у этого странного создания в башке полный компот творился, ведь его дядя разлюбезный был то злобным Господином, то добрым Яном Борисовичем. Но посвящать Виталика в странноватую сущность его единственного родственника я не стала — у парня же мозги, как у ребенка, еще случится перегруз! Пришлось учить его по-быстрому, что нормально в нашем мире, а что нет.

— В общем так, — заявила я, — мы с тобой друзья, и это здорово! На самом деле, даже лучше, чем всякие там девчонки-парни, тра-ля-ля.

— Ну ладно! — глаза Виталика засветились от радости. — А то, на самом деле, мне не очень-то хотелось… тра-ля-ля. Я ведь летать как Супермен не умею. Я дяде тогда говорил. А помогать — это легко.

— Ну вот и здорово! — я с облегчением откинулась назад, попала одеялом в костер, Виталик меня от огня спас, и мы пошли тогда спать, очень довольные друг другом.