Стук раздался прямо надо мной. «Камнем долбятся!» — догадался я. С блиндажа слетели пара досок, засветилась новая прореха. Ладно, хоть небольшая. Как уйдут — поправлю. Однако сегодня за границей моей жизненной области творилось что-то новое. Под Черным Солнцем раздались грузные шаги, не шарканье и топотание, как обычно, и в дверь постучали — спокойно и размеренно.

— Эй, малой! Ты здесь, что ли? — раздалось снаружи.

Я сел так резко, что стукнулся о низкую доску. Это был человеческий голос, впервые за все время звучала внятная речь. Но, кроме того, голос напоминал что-то ужасно знакомое…

— Малой! Я знаю, что ты здесь. Выдь, поговорить надо.

«Я не буду отвечать! Я не буду отвечать! — хаотично забегали мысли. — Даже если это действительно Андреич, я не буду ему отвечать… Он ведь не может быть здесь… если он здесь, то это уже совсем не он…»

— Слышь, тёзка, да выдь ты!

В щит двери стукнули раз, потом зашипели уже не по-человечески. Он, видно, не знал, что моя крепость сама себя защищает. Василий Андреич на одной стороне с гансами и карлушами, а я загнан в крысиную нору! Ситуация выглядела нелепой, но от этого еще более страшной. Может, я все-таки уснул?

— Я приду потом еще! Слышь? Оглох ты там, что ль?

Тяжелые шаги удалялись. Я стремглав прильнул к смотровой щели, — в последних лучах Черного Светила от меня уходила неясная фигура. Знакомая! Забытая за семьдесят с лишним лет, но сейчас мгновенно вернувшаяся в память. Гимнастерка побурела, голова опущена — лица, конечно, не видно — но шаркающая походка, широкие плечи, которые мне, пацану, всегда казались такими огромными, были прежними.

Я тогда мечтал, что вот, повоюю и стану таким же! Мечтал ровно неделю, пока жил рядом с Андреичем, воевал с ним рядом. Первый же бой оказался и последним. Когда я словил пулю в живот, Андреич меня подхватил… Его взгляд стал последним, что я помнил в своей человеческой жизни.

Я еле дождался восхода Луны, отодрал, наконец, ненавистные доски, вышиб дверной щит и вылез наружу. Попытался разглядеть что-нибудь в том направлении, куда ушел мой бывший боевой товарищ, но там ничего и никого уже, конечно, не было.

Обратная Сторона готовилась ко сну. Лес успокаивался, в воздухе висел запах сырой земли и мертвой листвы, я вдохнул его полной грудью. Нужно было срочно идти к Древу, но сначала — проверка и ремонт. Что бы ни стряслось, даже если конец света… и того, и этого. Я быстро закидал назад раскиданные доски. Отметил, что в этот раз гады постарались меньше обычного, хотя гремели изрядно. Почему, интересно?

Отсчитал шаги до пенька. Совсем плохо! Сволочная деревяшка уже проделала за сутки четыре с половиной шага. На четыре с половиной шага стала ближе к моему укрытию, осталось всего пять. Если подойдет вплотную и начнет двигаться дальше, снесет, поди, опоры блиндажа. Вот только сможет ли пень прикасаться к обломкам избушки? Для проверки закидал его небольшими досками — завтра посмотрим. Под конец этой работы я не удержался, еще раз глянул туда, откуда ко мне, возможно, придет Андреич, и пошагал по тропинке.

Древо казалось притихшим. Я обошел кругом, прежде чем заговорить. Мне хотелось стучать по нему, орать, прервать это вечное спокойствие. Деревья, может, и хорошие друзья, но они вряд ли могут понять, что кто-то живет на свете быстрее, чем растут их корни.

— Ко мне приходил… бывший знакомый, — заговорил я наконец. — Разве такое возможно?

Древо молчало в ответ.

— Он давно мертв. РАЗВЕ ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?

Древо шелестело ветвями.

Я без сил бухнулся у корней. Треснул, как мог сильно, головой в ствол. Когда же этому наступит конец?

— Как мне вернуть избушку? — повторил я вопрос, который устал уже задавать. — Как мне вернуться на Светлую Сторону? — слова уже вязли на зубах, но ответа не было, сколько ни спрашивай. Древо обычно отвечало уклончиво, что «свой путь надо вырастить» и тому подобное. Дерево ведь, хоть и Мировое.

А сегодня оно вообще решило отмалчиваться. Именно сегодня!

В сердцах я треснул по стволу кулаком, прекрасно понимая, что для древесного гиганта это будет как пинок муравья. Однако Древо отреагировало — в ответ мне сверху прилетела шишка и больно попала по башке. На нем еще и шишки есть? Отвечать словами мне сегодня не пожелали — разбирайся, мол, сам. А если сам не могу? Если то, что случилось, выше моего понимания и моих сил!

Я не боялся обитателей Обратной Стороны и справлялся с ними, как мог. Я не боялся голода, так как знал, что буду его терпеть, сколько будет нужно — ради нее, моей хозяйки. Но теперь Обратная Сторона нашла, чем меня пробрать. Почти единственный друг, который что-то значил для меня в той, человеческой, жизни, вдруг приковылял из прошлого. Это было слишком для меня.

Я просидел у теплого ствола почти до рассвета. Интересно, а что будет, если я просто останусь здесь? Проверять не хотелось. Оскорблять Древо борьбой и гибелью казалось хуже, чем просто погибнуть… Моя нора ждала меня. На небе занимался очередной Черный Рассвет. Кажется, тридцатый по счету для меня здесь.

* * *

После месяца в лесу я очень изменилась. Научилась ходить по этому самому лесу быстро, не спотыкаясь на каждом корне, научилась умываться холодной водой из речки, и даже мыться в той же речке. Раньше дойти до Древа по тропинке было для меня настоящим приключением, но теперь, намотавшись со своей командой, я двигалась быстро и почти не отставала от Витальки.

За деревьями раздались звуки нашего лагеря. Там что-то происходило. Я ускорила шаг и через пару мгновений вылетела на поляну.

Высокий тощий парень торчал посередине лагеря, а вся моя доблестная команда стояла вокруг. Незнакомец что-то вещал им, рассказывал, а все стояли, раскрыв рты и развесив уши. Зрелище неприятно кольнуло. Это была моя команда, хоть и неказистая, и вот так слушать они должны были только меня!

Сурово глянув на парня, я прикрикнула:

— Что это тут у нас?

Все как будто очнулись, обступили меня и начали наперебой рассказывать:

— Он ходил…

— Бадюльский мешок…

— Он к нам….

— Бадюля…

Даже лесовики скрипели и что-то пытались объяснить. Я не выдержала этого гама и рявкнула, что есть духу:

— ТИХО!

Над лесом взлетели птицы. И с шуршанием унеслись прочь.

— Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ. Говори ты, только по делу и быстро! — обратилась я к новому парню.

Тот быстро растолкал всех и подошел ко мне.

— Я Бадюля. Иду на Ту Сторону. Привет, Яга!

— И тебе привет, коли не шутишь! Перевести на Ту Сторону не могу. Избушки нет… пока.

Парень кивнул, будто его такой расклад вполне устраивал.

— Ты давай, с нами побудь! — хотелось добавить: «…а то фиг тебя знает, кто ты такой, лучше уж на глазах сиди».

Парня это тоже устроило. Он пожал плечами и бросил на землю свою потертую котомку.

— Ну с вами, так с вами. Буду туточки покамест.

Я присмотрелась к новичку. Весь помятый и потертый, будто бы много лет в дороге. Одежда не пойми какой эпохи — настолько изношена, висит на тощих плечах. На ногах — стоптанные вдрызг кроссовки. А вот котомка точно старая, холщовая, что ли. Для модно-винтажной слишком обдрипанная. Наверняка, уже много лет служит своему хозяину.

— Ну, давай, устраивайся пока, что ли, — пробормотала я.

Без книги и ценных советов было действительно трудно. Ну вот фиг его знает, кто такой этот Бадюля. Никогда не слышала такого имени. Я присмотрелась еще раз. На упыря, главное, не похож, и ладно. Авось не съест. Пусть с нами будет.

Я вышла на середину поляны, воспользовалась тем, что команда как раз в сборе, и громко гаркнула, чтобы все услышали:

— Подходите, берите яблоки.

— Ето зачем исчо, я антиресуюсь, — первым, как всегда, подоспел дедуля Баламут. Опять весь мокрый, значит, только что из ручья вылез.

— Это затем, чтобы вы поели, а то хилые какие-то стали. Ясно?

Команда смотрела на меня и не спешила за угощением. Тихонько шипели, булькали и скрипели, но яблоки брать опасались.

Я с досадой начала совать им в руки тугие красные плоды.

— Ешьте, говорю! Я вас что, уговаривать должна?

Виталий подошел и показал хороший пример. Взял из корзинки одно яблоко и с хрустом откусил.

Все заинтересованно смотрели, как он жует. Затем одна из русалок тоже поднесла плод ко рту и куснула наливной бочок. Потом дело пошло получше. Все начали хрумкать и чавкать. Яблоки быстро исчезали. Лесовики их просто запихали куда-то внутрь своих веточек, надеюсь, у них там были рты.

Последним подошел новенький Бадюля и тоже лениво протянул руку за гостинцем.

Я выдала яблоко и ему, все-таки член команды, но потом спросила:

— А ты кто такой? Ну, чем занимаешься, куда идешь?

— Бадюля я, — повторил незнакомец лениво. Он все делал спокойно и с оттяжкой, будто никуда вообще не торопился.

— Ну ладно, Бадюля, — процедила я, глядя, как его яблоко быстро исчезает.

* * *

Настёна снова была со мной. Она махала платочком на перроне, а поезд все дальше уносил меня от дома.

— На-ка яблочко, боец, не грусти. Вот побьем фрицев, и вернешься к своей невесте, — хохотнул здоровый мужик в новенькой гимнастерке и хлопнул меня по плечу. — Меня Василий Андреич зовут. А ты, вроде, тоже Васька? Тёзки, значится, будем! Ну давай, малой тёзка, устраивайся на третьей полке, щас я свой мешок-то оттудова сниму…