— Да, наверное.

— А наши парни, придурки, пару дней назад поспорили, кто больше пива выпьет, а потом Виталик такой…

— Ух ты, здорово!

— А еще Маринка тоже пропала. Ну, то есть уже не тоже, потому что ты же не пропала. В общем, нет ее недели две. Может, тоже родню нашла?

Пришлось подключаться к разговору, так как имя Маринка вызвало смутные ассоциации.

— Это которая? — переспросила я.

— Ну, которая из другой группы, на общих лекциях всегда к тебе подсаживалась, помнишь? Девчонка такая, ничего себе, из общаги тоже… вроде. Ее, кстати, еще придурок здоровый бегал искал. Я лично не знала, в какой комнате она живет, так и сказала, а он разорался. В общем, придурок…

С ужасом я сообразила, что эта Маринка очень уж похожа на ту, потерянную Иваном. А «придурок здоровый», наверное, он сам и есть. Вот так дела!

— …А еще наши придурки…

— Стоп, хватит уже про придурков. Пошли, а то последние парты займут. Сегодня же контрольная.

— Зато у нас один придурок новый появился. Перевелся из другого универа прямо в середине семестра, представляешь? Он вроде даже ничё… А этот, который славкульт ведет, тоже ничё так. На него Миланка запала…

В аудитории при моем появлении все немного оживились, — наверное, не ждали, что загулявшаяся особа явится на занятия. Я бухнулась на заднюю парту и начала с нетерпением ждать, когда Василий появится за кафедрой. Вот только чего делать, если он и правда контрольную устроит? Да и остальные преподаватели по головке не погладят за пропуски. Не представляю, как буду все отрабатывать… За высокими окнами потемнело и зачастил дождь.

— Привет, я тебя еще не видел, — проговорил рядом молодой приятный голос. Оказалось, к нам подсел какой-то при… студент, в общем.

— Взаимно, — ответила я.

— Ты тоже новенькая?

— Нет, я очень старенькая.

— Как тебя зовут?

Повернув, наконец, голову, пришлось сделать вывод, что парень выглядел действительно «ничё», как Машка и рассказывала. Она, кстати, сидела рядом и умирала от восторга. Неделю назад я бы вела себя точно так же, ведь новенького «кадра» будто вылепили специально по моему вкусу. Светлые волосы, огромные серо-голубые «космические» глаза, фигура — зашибись. Однако сегодня вся эта мышечно-волосатая красота почему-то меня не задевала. Но ответить на вопрос все-таки надо…

— Молодые люди на заднем ряду! Я мог бы привлечь ваше внимание? — это мой личный преподаватель уже давно зашел в класс и обращался к нам.

Я тут же начала разглядывать Василия. У доски он выглядел очень достоверно и рассказывал интересно. Моим одногруппникам этот преподаватель явно нравился, они послушно замолкли с началом занятия, а некоторые особы так и пожирали высокую фигуру глазами, — наверное, те, которые на него «запали». Таких было немало, как я поняла.

В конце пары Василий все-таки устроил контрольную. Получив листок с напечатанным заданием, я улыбнулась. Первый вопрос: «Мировое Древо в культуре древних славян». Кажется, мне есть что рассказать. Зато со вторым не повезло: «Яйцо как универсальный мифопоэтический символ и космогоническая модель вселенной» — бред какой-то.

В оставшееся время я накарябала на листике все, что смогла из себя выжать. Соседи по парте большую часть времени болтали. Звонок прогремел, мы вместе спустились к преподавательскому столу и отдали работы Василию.

Глаза за стеклами очков не выражали ничего особенного. Интересно, и чего мне теперь делать? Строгий преподаватель взял мой листик, ничего не сказал и начал перебирать бумажки на столе. Я вышла из аудитории вслед за группой и без особой цели пошла по коридору. Меня тут же нагнал новенький.

— Уф, ну и муть! Кому такая лабуда нужна? — простонал он, театрально закатывая глаза.

Парень явно привык к вниманию, а вот слова подбирать не умел, они кольнули меня. Пожив немного среди всей этой «лабуды», я поняла, что действительно просто ужасающе невежественна… кто-то недавно мне так сказал — и был прав. Захотелось срочно вернуться в домик, забраться в кресло у камина и приступить, наконец, к изучению старинной Книги.

— Не поверишь, знание собственных корней еще никому не вредило! — пробурчала я.

— Ого, выражаешься, прямо как Этот, — новенький мотнул башкой в сторону высокой двери, из которой мы вышли. — Так как, говоришь, тебя зовут?

Я вдруг обнаружила, что ужасно привлекательный парень находится слишком близко. Пугающе близко. Огромные светло-серые глаза оказались совсем рядом, а моя сумка почему-то брякнулась на пол.

— Девушка, задержитесь, пожалуйста! У вас много пропусков, надо обсудить, как их отработать, — это из аудитории высунулся Василий.

Парень криво усмехнулся. Я только успела заметить, что улыбка у новенького не такая приятная, как он резко развернулся и зашагал по коридору. А очкастый преподаватель средних лет затащил меня за руку в класс и зашипел, как рассерженный удав:

— Ты что творишь?

— А? — ошалело переспросила я.

— Ты что, говорю, творишь? Кто это такой? — Василий тряс меня, будто хотел привести в чувство.

— Однокурсник, новенький.

— И о чем вы разговаривали?

— Да отпусти! — Я, наконец, возмутилась, и Василий тут же разжал руки. — Ничего не делала. Он просто спросил, как меня зовут. Мне уже с людьми знакомиться нельзя?

Василий, похоже, не с той ноги встал со своего преподского стула.

— Еще секунда, и ты бы назвала свое имя!

— Ну и что?

— Сколько можно талдычить про имя и про осторожность!

Я просто расхохоталась.

— Ты совсем спятил? Это же однокурсник. Тут все мое имя знают, забыл? Оно в журнале даже записано.

— Ты так ничего и не поняла! А пока не разберешься, будь любезна свои подростковые шашни не разводить. И не болтать лишнего.

Резко развернувшись, я вылетела из аудитории, толкнула по пути несколько человек — тут уже толпился народ перед следующей парой — и просто ушла. Услышав, как Василий идет следом, резко затормозила и сама зашипела не хуже закипающего чайника:

— Я могу знакомиться с кем хочу!

Вокруг нас сновали люди. Многие, вероятно, удивлялись, глядя как студентка орет на преподавателя, но мне было наплевать.

— Не можешь больше! — Василий держал меня за локоть. — Ты должна быть осторожной.

— Василий Иванович, — на нас с легким удивлением смотрела преподавательница истории Марья… какая-то там по отчеству, — не могли бы вы зайти в деканат?

— Да, конечно, — он продолжал глядеть на меня, — не уходите, пожалуйста. Мы еще не закончили!

— Конечно, Василий Иванович. — Я не смогла скрыть усмешку, но уходить не стала. Все-таки он мой… помощник. Нам же вместе домой идти, и надо будет ему объяснить…

— Ага, все-таки появилась! — перебила мои мысли еще одна бывшая подруга. — Машка сказала, ты в общаге жить не будешь. Я твои вещи тогда в сумку сложу, потом заберешь.

— Миланочка! Как я скучала!

Пришлось опять выдать версию про родственников и выслушать байку о преподе, который двадцать лет в коме пролежал, а теперь вдруг очнулся. Зато не торчала в коридоре одна. Впрочем, Василий вышел из деканата ровно через шесть с половиной минут.

— Ну вот, я все уладил, — заявил он, будто продолжал разговор. — Ваши заявления об академическом отпуске и переводе со следующего семестра на заочное обучение подписали.

Василий помахал в воздухе бумажками с печатями. Миланка смотрела на меня, я на него, а он на нас обеих. Я буркнула подруге «Пока!» и ушла из огромного здания, с которым когда-то связывала так много надежд.

Мой помощник торопился и уже не скрывал нашего знакомства. Возле кустов сирени он молча затолкал меня в заросли и тут же залез следом.

Недавно отгремела гроза. На дорожку потихоньку капало с деревьев. Свежие лужи отражали хмурое небо. Мне срочно требовались объяснения.

— Ну, и чего все это значит? — спросила я.

— Значит, что тебя не будут искать с собаками и сообщать родителям о пропаже, — пояснил Василий, вдыхая полной грудью резкий озоновый воздух.

— Да меня и так никто не хватился.

— Хватились бы рано или поздно.

Я старалась обходить лужи, однако туфли все равно быстро промокли. Ругаться с помощником уже давно не хотелось.

— А знаешь, мне девчонки рассказали про Маринку, которая пропала. Она с нами училась. Наверное, та самая, которую Иван пошел искать, помнишь?

Василий крепко задумался.

— Перевертыш, значит… Ну ладно. Посмотрим.

Остальную дорогу он молчал. Я только сумела вытянуть объяснение, что заявления он, видите ли, сам за меня написал, так как у него с деканатом хорошие отношения. Пару раз помощник оглядывался и прислушивался. Совсем сдурел, по моему мнению.

Завалившись, наконец, в дом, я вытянулась в кресле и начала обдумывать будущую оранжерею. Василий молча стал выворачивать карманы. Оказалось, он где-то успел раздобыть целую гору шоколадок для Шипа.