Глава 10. Живая правда и мертвая лесть

Хороша ль, плоха ли весть, —
Докладай мне все как есть!
Лучше горькая, но правда,
Чем приятная, но лесть!
Только если энта весть
Снова будет — не Бог весть,
Ты за эдакую правду
Лет на десять можешь сесть!

(Леонид Филатов, «Про Федота-стрельца — удалого молодца»)

Солнечное утро застало меня врасплох. Яркий луч светил прямо в один глаз, да так, что он нагрелся, а другой при этом оставался прохладным. Не просыпаясь до конца, я задвинула голову полностью в тень. Прислушалась к звукам весеннего леса. За окнами верещали птицы, как будто их резали. За пару стен от меня возился за своей печкой Шип. Он всегда шуршал сухими ветками и погромыхивал железками. Мне чего-то не хватало в утреннем хоре.

Смутное беспокойство заставило встать и пошаркать на кухню. Точно. Здесь никто не шкворчал вкусненько и не гремел сковородкой, не напевал фальшиво и не лил воду. Я огляделась. Кот Васька сидел на высоком табурете и внимательно глядел на меня.

— Привет. Ты как?.. — Вопрос повис в тишине.

Налила в чайник воды и поставила на плиту. Руки почему-то саднило. Повернув ладони к свету, я удивленно ухнула — ладони были содраны, как после тяжелой работы. Ссадины уже засохли, но было очень неприятно. Однако обращать внимания на такие мелочи сейчас не хотелось.

— …Есть будешь?..

Кот продолжал на меня смотреть.

Я бросила на стол нож, и он брякнул в тишине слишком громко.

— …Так, ладно. Обойдусь без завтрака. Мне надо рассказать. А то вчера не успела.

Василий наконец-то заинтересовался и мявкнул что-то коротко в ответ.

Присев на соседний табурет, я начала объяснять:

— Я там была… Ну, в парке… Молчи, не перебивай! Знаю, что не надо было. Но мне очень надо было. Позвонить маме. А тут телефон не ловит нифига. Ну, сижу на скамейке, а тут этот препод пришел. Про него все рассказывали, слышал? Он из комы типа вернулся, ну, или проснулся. Очнулся. Он вообще прикольный дедуля, и мы его знаем. Это он переходил с Той Стороны, когда эти злыдни разбежались, помнишь? Только как он мог, если в коме лежал? А теперь он почему-то ничего не помнит. Я сказала ему, что на заочном учусь. А тут — бац. И приходит его племянник. И ты знаешь, кто это? Не догадаешься. Да лучше и не надо тебе догадываться. В общем, это тот тип… Ну, который оборотень… Змея который. Понял?

Кот так резко подпрыгнул вверх и заорал, что я выронила из рук чашку, которую вертела все это время. Васька, как бешеный, начал метаться по комнате. Не сразу я сообразила, что он ищет мою палку. Нашли мы ее в дальнем углу. Мой помощник попытался схватить толстую деревяху зубами, но у него не вышло, ведь он был не собакой крупной породы, а котиком. Понятно, сейчас на Той Стороне мне опять выскажут много интересного.

— Погоди. Одну минуту! — проорала я, и убежала в свою комнату.

Важное дело требовало немного времени, но нужно было сосредоточиться. Я поднапряглась, представила нового Василия, которого увижу очень скоро, и быстренько создала для него джинсы и футболку. Самые простые, заморачиваться некогда, да и ему, похоже, было все равно, что на себя надевать. Но это в любом случае лучше, чем его разорванная маленькая одежда.

Ровно через минуту я, наконец, смогла услышать человеческую речь.

— Ты абсолютно безответственна! Разве так можно? Почему не сказала? Они могли похитить тебя…

Прекрасно понимая, что помощник прав, я мысленно отключилась от этого потока, давая ему возможность выговориться.

— …но за одежду спасибо.

«О, вроде можно подключаться обратно».

— Да не за что. Носи на здоровье.

Василий ушел за полуразрушенную стену и, сопя, стал там одеваться. Когда он вышел, я поняла, что с размером угадала, но с материалами — не очень. После поворота джинсы выглядели так, будто побывали в руках дизайнера-маньяка. Их покрывали мелкие дырочки и хаотичные пятна, но носить еще можно было. А вот футболка подгуляла. Тонкий хлопок почти рассыпался. Плохо он, значит, хранится. Буду знать. А одежде ковбоев, и правда, сто лет — сносу нет.

— Что это? — спросил Василий, теребя в руках тряпочные остатки.

— Это футболка твоя. Была. Лет сто назад. Ходи пока так. Потом еще чего-нибудь сделаю, посинтетичнее. У тебя аллергии на синтетику нет, она вроде не разлагается со временем?

— Не заговаривай мне зубы!

Я украдкой глянула на свой полуразвалившийся наряд и в душе порадовалась, что ткань еще как-то держится. Лохмотья, конечно, но приличия не нарушают.

Уже давно мне стало понятно, что на Темной Стороне создавать вещи почему-то нельзя. Выходила каждый раз какая-то ерунда — предметы появлялись, но очень дряхлыми. Теперь я отчетливо поняла, что ничего нового в этом престарелом мире нет и взяться ниоткуда не может. Однако сейчас оказалось, что переход подарил мне небольшой бонус — от царапин на ладонях ничего не осталось, только небольшие шрамы, будто ссадины когда-то давно плохо заживали. Интересно.

— Вась, смотри, у меня на руках ранки были, а теперь — ничего. Я только не помню, откуда они.

Мой помощник все пытался натянуть на себя рваные остатки футболки. Плюнув в сердцах, он бросил тряпки на пол и взял мои ладони. Повертел их, разглядывая.

— Ты вчера поранилась, когда ведро доставала. Оно очень тяжелым было, несколько раз срывалось, и веревка… Я не мог тебе помочь, — объяснил он с горечью.

— Да ладно, фигня… А почему я не помню? Мне казалось, что ведро прямо вылетело из колодца. Ну, почти. Очень легко было доставать.

— Легко? Ты очень долго корячи… пыталась с ним справиться. Пока больше половины не расплескала, так и не достала.

Василий задумался надолго. Мы вышли с ним на крыльцо и сели на ступеньки. Тут лучше думалось. Тишина позволяла не отвлекаться. Я всей грудью вдохнула запах прелой хвои и сырой земли. С каждым визитом сюда мне чудилось в здешнем воздухе все больше оттенков. Синяя луна сегодня пряталась за тучами. В темноте стало заметно, что на крыльце и стенах избушки тоже есть гнилушки, которые светились неяркими зеленоватыми огоньками.

— Так ты говоришь, он не помнил своего племянника? — спросил наконец Василий.

Я с трудом включилась в прежний разговор.

— Ну да, у него вообще вроде как амнезия. Не полная, что ли. И про внучку он типа не помнит. Я спросила, а он ничего не понимает. Фигня какая-то.

— У него внучка есть? — удивился Вася.

— Ну ты чего, тоже все забыл? Он рассказывал, когда с Той Стороны, нет, с Этой сейчас, получается… Короче, он нам тут заливал, что уходил внучку искать на Темной Стороне. И не нашел… Не нашел — значит, забыть можно? Дедуля года!

— Скорее всего, нет у него никакой внучки. Я думаю, все это была ложь от начала и до конца. Семь лет назад он якобы уходил… Не так давно, но у меня в памяти такого случая нет.

— А сейчас он сказал, что семь лет в коме лежал. И это получается…?

Я фатально застопорилась, потому что у меня уже ничего не получалось. Все рассыпалось и ничего не складывалось.

— Знаешь, чего меня вообще прямо вышибло? — продолжила я, когда поняла, что Василий тоже завис.

— Нет, пока не знаю, — произнес он с улыбкой.

— Я, когда его увидела, то сразу узнала. А как он рот открыл, то засомневалась — вроде и не он. Понимаешь? По разговору — совсем другой человек. Странно так. Очень натурально выглядел. Пока говорил, я верила ему. Ну не врал он, видно же… Хотя, как не врал, если мы точно знаем…? Может, это его брат-близнец у нас был? Надо было про брата спросить. Хотя вроде получается, что племянник у него сейчас — только один родственник. Родная душа. Он как-то так сказал.

— Да, но племянник — это сын брата или сестры, — пояснил Василий очевидный факт, который до меня почему-то не дошел.

— Блин, ну да. Точно. Нифига себе семейка! — я ошарашенно попыталась еще раз соединить разрозненные факты, и они частично вроде как срослись. Оставалось непонятным только главное: — Ну а какого лешего его племянник на нас напал?

При этих словах из-под крыльца вдруг вынырнула лохматая фигура и с визгом бросилась к лесу. Я, кажется, проглотила язык от неожиданности. В прямом смысле. Молчала и смотрела, как нечто неясное, противно причитая, уползало в ближайшие кусты. Не сразу дошло, что мой верный помощник ржет как конь. Человеческий хохот неестественно громко разносился в застоявшейся тишине.

— Не поминай… Никого… Тут… Забыла? — Он даже говорить не мог толком, так ему, видите ли, было смешно.

— Да тише ты! — Я нервно огляделась по сторонам. — Охренеть можно!

— Тут лишнего болтать нельзя. Не устаю повторять.

— Ну все, поняла-поняла! Сам-то вечно — рус…а…а…и пляски… — попыталась я уколоть Василия, но русалок «поминать» вслух не стала.

— Да уж. Точно. Поймала. Больше не буду, обещаю. Я, кстати, только на Светлой Стороне это себе позволяю. И только в исключительных случаях.

Мы помолчали. Леший в кустах затих. Потревоженная тишина успокаивалась. Огоньки вокруг нас разгорелись поярче и начали друг другу подмаргивать.

Василий вдруг поднялся, пробормотал что-то про «надо проверить» и решительно пошагал за дом. Бежать за ним совсем не хотелось, но через минуту оттуда донеслось звяканье металла, и стало очень интересно, чего он там решил проверять. Пришлось ковылять следом.