— Да, тут ты права. Дорогу сюда только специально проложить можно, ежели кто знает и умеет. Просто так взял и пришел — это удивительно!

Василию, похоже, очень не нравился мой план, но предложить другой он не мог. Я уже начала подумывать, что мне для реализации помощь кота вообще-то и не нужна, а Васька стал бросать в мою сторону настороженные взгляды, когда нас прервали.

С громким хлопком возле избушки появился невысокий мужчина в слегка старомодном костюме с жилеткой и цепочкой на пузе. Под мышкой — папка, в руках — тросточка. Один глаз у него блестел яркой синевой, а второй был прищурен, так как в нем незнакомец умудрялся удерживать круглое стеклышко в оправе. Новый гость блестел на меня кругляшкой самого настоящего пенсне. Я такие видела только в кино, поэтому в первые минуты улыбалась. Потом стало не очень смешно.

Незнакомец пошелестел бумажками в папке и скучно забубнил:

— Приветствую Бабу… вернее, девицу, Ягу, являющуюся сторожем на пункте пропуска.

— Привет и тебе, Лихо одноглазое, — ответил за меня Василий. — Яга также приветствует тебя в лице своего помощника и интересуется, по какому поводу визит?

Посетитель, названный Лихом, еще раз блеснул единственным стеклом в глазу и опять углубился в свои бумажки. Я заметила, как Васька потемнел.

— Визит мой носит официальный характер и является вынужденной мерой, — Лихо, наверное, большую часть времени проводил с бумажками, поэтому изъяснялся как настоящая канцелярская крыса. — Данная мера призвана оградить данное строение, далее именуемое «жилищем»…

— Давай сократим вступление, — перебил помощник. — Говори сразу, сколько насчитал.

Лихо не обиделся. Было похоже, что ему вообще все до фонаря, он просто выполнял скучную и слегка надоевшую работу.

— За одно разбитое зеркальное стекло на ваше жилище, в соответствии с действующими правилами, будет назначен штрафной период в размере (опять консультация с бумажками) семи дней, то есть одной недели.

Васька шумно выдохнул, будто ожидал худшего. Я решила вмешаться:

— Но это какая-то ошибка. У нас в доме нет зеркал.

— Давайте проверим, — Лихо снова сверился с записями, — у меня есть данные… одно зеркальное стекло, выпуска 2010 года, круглой формы, диаметром 9 сантиметров, имеющее автоматическую систему защиты, именуемую крышкой. Находится в пределах данного жилища на втором уровне.

Васька посмотрел на меня с укором и перевел с канцелярского на человеческий:

— На втором этаже у нас где-то есть маленькое круглое зеркальце.

До меня наконец-то дошло.

— А! Так это из косметички! — Пенсне опять сверкнуло, явно не разделяя моей радости. — Да оно же совсем маленькое, — пыталась я объяснить, — у меня в сумочке валялось, а потом… я забыла его… и теперь оно… где-то там.

— За одно разбитое зеркальное стекло… — снова забубнил Лихо.

— Но почему же за разбитое, — не сдавалась я, — когда оно разбилось-то?

Василий неохотно пояснил:

— Разбилось, скорее всего, при повороте. У нас тут много всего обычно бьется.

Я оглядела разрушенную комнату и уточнила:

— Погоди, он имеет в виду, что разбитое зеркало — несчастливая примета?

— Мы, наконец, поняли. Давайте уже примем, что стекло наше, оформим, ответим, да и делу конец, — Васька торопил гостя, было заметно, как ему не нравится все происходящее.

Лихо с облегчением перевернул несколько бумажек и закончил речь:

— …штрафное время начинает действовать немедленно по окончании зачитывания нижеследующего. Итого, за четырнадцать актов разбиения зеркального стекла ваше жилище на срок в четырнадцать недель переводится в режим неудачи. Время пошло, разрешите откланяться.

Лихо на секунду действительно склонил голову и с громким хлопком исчез. Мы с Васькой остолбенело глядели друг на друга. От лестницы с громким треском отвалились перила. Василий назидательно поднял палец вверх:

— Вот, а ты сейчас должна была побежать наверх, чтобы зеркало найти. Могла бы упасть.

Я молчала, нахохлившись. Говорить было нечего. Четырнадцать раз несчастное зеркало разбивалось при поворотах избушки. Похоже, не при каждом, — и то хорошо. Объяснять, что просто забыла его в своей комнате, — глупо. Обвинять помощника, что не предупредил, — тоже детский сад, предупреждал он меня раз десять. Этот мир был похож на болото: ставишь ногу не туда, куда тебе сказали, и сразу «плюх».

— Ну, и чего будем делать? — спросила я.

— Да тут уж ничего не поделаешь. Четырнадцать недель… Придется соблюдать осторожность.

— Вась, мне очень… — сожаление все-таки начало вылезать из меня, оформляясь в слова.

— Не продолжай, — остановил Василий этот жалкий ручеек. — Конечно, тебе очень жаль, и ты дальше не совершишь такой ошибки… и даже никакой другой, вероятно. Только это не всегда будет в твоих силах, поверь. Бывают ситуации, в которых сложно не ошибиться.

Великодушие моего помощника почему-то не радовало. Мы молча посидели за полусгнившим столом, однако совещание так и не клеилось. Тут со Светлой Стороны раздался стук. Это Шип давал сигнал, что турист вернулся.

Я с утра ждала, пока Ян Борисович отойдет от палатки (за ягодами-грибами, как он сам выразился), и оставила банника на крылечке следить за лесом. Шип обещал стучать, когда подозрительный тип будет на подходе.

Не медля ни минуты я схватилась за палку. Деревяха тут же упала, и прямо по ноге. Тридцать три несчастья начинали действовать! Я чертыхнулась в свое удовольствие — пусть все лешие сбегаются, все равно уже. Поворот в результате получился какой-то кривой. Избушка застонала тяжело, будто и сама была старушкой. Васька в последнюю секунду бросился ко мне, чтобы помочь с палкой, и сбил с ног. Секунду спустя я сидела на полу с котом в руках.

Мой миленький домик выглядел вполне невинно, однако теперь верить ему было нельзя, от каждой вещи жди подлянки. Невеселая ситуация!

Я погладила Ваську, котики же вроде должны успокаивать… бабушек… таких, как я. Тот в ответ замурчал. Вот это да! Обычно от кошачьих нежностей он фыркал и убегал, а теперь даже бухнулся на спину и мило задрал лапки, давая почесать пузико. Заболел, что ли?.. Хотя нет, все в порядке. Васька тут же перевернулся назад и посмотрел на меня, будто издеваясь.

— Да, я люблю потискать котиков. Чего такого? Мог бы иногда и поддаться. Вдруг у меня давление, а у вас есть встроенная функция его снимать, между прочим. Вот заведу себе еще кота для давления, будешь с ним территорию делить!

Мой усатый помощник закашлялся. Это смех? Ну ладно, пора вставать. Мы же вроде торопились на стук.

В комнате показался Шип.

— Я тута… таво, — пробормотал он, как всегда четко и понятно.

— Чего — таво? Борисыч вернулся? — спросила я. Может, излишне раздраженно, но мы с Василием разговор так и не закончили, а этот бородатый чего-то мямлил.

— Да не, тута друго. Уйтить мне надыбна. Оченна. Пока. Вота.

— Куды это уйтить? То есть, куда уйти? Ты чего?

— Ну, енто, потомоча подрасскажу. Ежели чё. Ага.

— Погоди, Шип, — я честно попыталась вникнуть. — Ты же и раньше вроде уходил. Я же не держу тебя. Сходи куда надо да возвращайся. Ты поэтому стучал?

— Да. — Банник насупился и не смотрел на меня.

— Блин! Зараза, не мог подождать? Мы не договорили из-за тебя!

— Я совсемушки уходить-то засобиранился. Отпусти, чоль, Яга? — проговорил Шип тихо в бороду.

— Чой-то совсемушки? Ну, то есть, почему вдруг? Тебе здесь плохо?

— Нет, — голос из бороды слышался все тише. — Мине здеся оченна неплохо дажесь.

— Ну вот и все. Пока ты нам нужен! Как нам уходить на ту сторону, если мутный турист сидит под окнами? Ты подумал?

Васька, мявкнул что-то, вклиниваясь в разговор, и даже куснул меня за руку. У него получилось немного сильнее, чем надо. Наверное, случайно, но у меня от небольшой боли будто крышу сорвало.

— Да чего вы оба? Достали уже!

Картина нашего невеселого положения вдруг нарисовалась откровенно и четко. Что делать — никто не знает, зато один сваливает, а другой еще и кусается.

— Значит так! — продолжала я, сурово глядя на банника. — Никуда тебя не отпускаю. Сиди, дом сторожи, раз уж сам ко мне напросился. А ты, котейка… еще раз укусишь — помогать будешь лешему, а я сама тут разберусь. Вам ясно?

Двое помощников в ответ хмуро молчали. В последнюю секунду я тормознула и не сказала Ваське валить на все четыре стороны. Поняла, что ведь послушается и уйдет, даже если не будет хотеть. Собравшись с мыслями, я продолжила наше совещание.

— Так Борисыча сейчас нет в палатке? — Шип молча помотал лохматой головой. — Тогда караульте оба у входа. Как появится — мяукайте. Ясно?

Васька заурчал утробно и даже встал поперек двери. Я просто перешагнула через него. Что-то Яга во мне развоевалась сегодня, но делать нечего. Если мы не придумали нормальный план, придется действовать по вдохновению. Мне пришло в голову, что в палатке может найтись какая-нибудь важная улика, подсказка, может быть. Сидеть и ждать, когда меня опять похитит оборотень, что ли? Хоть трофейная змеиная кожа теперь лежала в Васькином сундучке, я все равно боялась их обоих — и дядю, и племянника. Значит, пора действовать.