— Новая Яга дает хоёший… гостинец? — Пришелец, кажется, не был уверен в моих кулинарных способностях и старательно нюхал коричневый кусочек, одиноко лежавший на огромной тарелке.

— Хороший-хороший! Это вкусно. Ешь… милок.

Глянув на Василия, я увидела, как тот трясется, — может, от смеха? Тоже мне, Чеширский кот, мог бы и говорить научиться, а то приходится тут за двоих отдуваться.

Гость тем временем решился, аккуратно взял двумя пальцами шоколадку, отправил ее в огромный рот и с несчастным видом начал жевать. Правда, уже через секунду он чавкал с удовольствием и даже понюхал еще раз тарелку… со всех сторон, правда, и даже стол под тарелкой изучил, но в общем он оставил у меня впечатление весьма воспитанного… лешего, что ли, я так и не поняла, кто это такой. Интересно, а зачем ему в наш мир, может, спросить надо было? И как теперь этого «добра молодца» выпроваживать? Василий ничего такого не говорил.

К счастью, как только гость доел батончик, избушка сама повернулась. Я опять оказалась на полу, ну да ладно, главное — мир стал прежним, все стояло на местах, только подушки на диване раскидались. Василий мгновенно обернулся человеком (вот уж облегчение!), причем без лишних спецэффектов — ни дыма с искрами, ни хлопков.

Мужичок остался сидеть за столом. Потрепанная фигурка выглядела теперь чужеродно в светлой современной комнате. Как бы «перебежчик» тут чего не испачкал! За окном снова светило яркое солнышко, я никогда еще не была так ему рада.

Василий начал смеяться, я тоже тихо тряслась от нервного смеха, а гость смотрел на нас из бороды.

— Шип, вот пройдоха! — Мой кот явно был с ним знаком. — Долго ты на Обратной Стороне гулял, лет двадцать — тридцать, кажется. Бани твоей давно уж нет, поди!

Гость заерзал на стуле, сердито глянул на меня и прошлепал к двери. Он не был похож на существо, умеющее считать дальше пяти, и даже вряд ли знал, что время измеряется годами, но суть речи вроде уловил.

— Поди ужо на месте, чёй-то ей будет-то! — Шип забеспокоился и посмотрел на меня просительно. — Яга, поможи, доёжку мине сотвои!

— Я… чего сделать?

— Ну, путь-доёжку до баньки моей. Баникь я! — твердил гость.

— Ладно, сделаем, не переживай, — ответил за меня Василий.

Теперь, когда все обошлось, он был готов не только путь-дорожку, но и мост хрустальный для этого чудика выстроить. Интересно, что они имеют в виду? Странный мужичок зашлепал к двери, высунулся из нее сначала осторожно, затем вышел на крыльцо и вдохнул воздух так, что, кажется, верхушки деревьев закачались.

— Да, загостеванился. Ладничко ужо, пойа мине.

— Ну иди, коли пора, — ответил Василий, а затем махнул рукой в сторону леса. Я заметила, как среди деревьев — будто ткань из рулона раскатывается — возникает самая настоящая тропинка, точно такая же, как моя вчерашняя. Так вот оно что…

— Скатертью дорожка, — напутствовал бывший кот нашего гостя, и тот деловито пошаркал к лесу. Буркнул мимоходом: «Я твой должник» — и тут же юркнул на тропку. Исчез он из глаз подозрительно быстро, я все смотрела вслед. Василий повернулся, улыбка на его лице, казалось, освещала весь лес.

— Ты молодец!

— Да ну?

— Да, здорово выкрутилась с едой. Я был уверен, что у нас есть запас, а вот поди ж ты! Лишнего не наболтала, к счастью, хотя с «добрым молодцем» смешно вышло.

— Ну да!

Василий глянул на меня внимательно.

— Ты как, нормально?

Я молча стояла, подставив солнышку лицо — молодое и, надеюсь, достаточно красивое. Сложно понять, нормально ли я и что мне теперь со всем этим делать. Старая сказка оказалась слишком близко, и почему-то в ней не наблюдалось принцесс, но, похоже, теперь это была МОЯ сказка, так что нечего горевать, надо работать.

— Вась, давай мы еду быстро приготовим, пока опять никто не приперся, а то у меня шоколадка только одна была! — ответила я своему помощнику, который теперь все время улыбался.

Глава 3. Две стороны дороги

— Так, давайте посмотрим ваш билет. Хм… Мировое Древо. Пожалуйста, я вас слушаю.

— Мировое. Древо… Это Игидрассиль.

— Игдрассиль. Н-да, если бы мы с вами изучали скандинавскую мифологию, то несомненно. А что вы знаете о славянском Древе?

— … … …

— Ну вот смотрите, вы же помните, оно соединяет три мира: Небесный, Земной и Подземный. Оно дает жизнь, значит, это…

— А, дерево жизни.

— Идите, три.

— Ну почему три-то?..

(На экзамене, который большинство студентов не сдали)

Рано утром мы шли по дорожке, которая раскатилась-развернулась перед нами через лес по мановению руки Василия. Кроны над головами дышали зеленой солнечной жизнью, тропка как будто помогала идти, мир казался прекрасным.

— Ну, и кто это был? — Вопрос поставил верного помощника в тупик, поэтому пришлось пояснить: — Ну, тот мужичок странненький вчера.

— Шип? Он же сказал, банник он.

— А кто это?

— Знаешь, для студентки, изучающей историю славянской культуры, ты ужасающе невежественна.

— Да ты… ты вообще… откуда знаешь?!.. — зашипела я возмущенно.

На небо вдруг неизвестно откуда наползли тучи, подул ветер, бросил нам в лица песок и листья.

— Стой-стой, не сердись, не хотел тебя обидеть! — попытался утихомирить меня Василий. — Я расскажу про банников, только успокойся.

Вдалеке послышался раскат грома, но странные погодные перемены меня сейчас мало волновали, было почему-то ужасно обидно.

— Знаешь, я не просилась на эту работенку — всяких чудиков через свой дом таскать, могу и уйти!

— Ну, во-первых, твоя работенка не только в этом будет состоять. А во-вторых, боюсь, уйти уже не получится, — Василий остановил меня за руку. — Правда, не сердись. Видишь — уже грозу накликала. Это тоже теперь твоя работа.

— Еще и синоптик. Прекрасно! — Я вырвалась и зашагала по дороге дальше.

— Не переживай, я буду обо всем рассказывать, и еще потом дома кое-что в помощь дам, — помощник хитро улыбнулся, — тебе точно понравится.

Тучки разбежались вместе с гневом. Вот еще, не хватало, чтобы от меня теперь погода зависела. Хотя… может, и не так плохо, если подумать. Придется на всякий случай себя держать в руках, а потом проверить. Дорожка пошла вверх по склону холма.

— Ты так и не сказал, куда мы идем.

— Да, точно! — Василий был рад сменить тему. — Мы идем за яблоками.

— Что за бред! Сейчас апрель, какие яблоки в лесу? Подснежники и то больше в тему.

— Это особенная яблоня. Сама увидишь.

— А! Это и будет «еда нашего мира» для «перебежчиков»? — догадалась я.

— Давай будем называть их путниками или гостями, а то обидится еще кто.

— Давай. А что это за яблоки. Вкусные? Не молодильные? А то я бы пару лет сбросила!

— Зачем, вроде и так молодая?

— Мужчинам не понять!

— Да уж, — Василий надолго задумался.

Впереди наметился просвет, и я устремилась туда, как будто на встречу с давним другом. Перед нами открылась поляна. Дорожка подкатилась к огромному раскидистому дереву и окончила бег у гигантских корней. Как зачарованная, я ходила вокруг, не имея сил оторваться от этого вида: лучи солнца просачивались сквозь крону теплыми иглами, сильные ветки были похожи на скрученные руки, поддерживающие небесный свод.

В листве, казалось, гомонили, щебетали и копошились все лесные обитатели разом. Эта древесная Вселенная держалась на стволе — он соединял небо и землю, а дальше уходил корнями вниз, в темные сырые дали, черпая оттуда силу и мощь. Василий тронул меня за плечо и заставил очнуться.

— Я должен объяснить. Это Древо — особое. К нему в мыслях надо обращаться очень уважительно, оно слышит тебя, а вот на Той Стороне…

До меня плохо доходил смысл слов, потому что дерево заняло все мысли и не оставляло свободы для общения с другими, менее важными собеседниками.

— …ты должна набрать плоды…

Я только что заметила одну странность: на ветке, ласково коснувшейся моей щеки, трепетал пучок маленьких бело-розовых цветков. А рядом скромно алело одним бочком почти спелое яблоко.

— КАК ЭТО? — мой голос гремел неуместно в цветочно-жужжащем мире, однако Василий ответил:

— …да, оно такое. Просто попроси Древо о помощи и возьми яблоки. А потом поблагодари…

Вокруг медленно падали осенние листья, кружились снежинки и лепестки отцветающих душистых бутонов, наливались соком на солнце тугие плоды. Я протянула руку к одному из них и начала вдруг рассказывать дереву все, что накопилось в душе за последнее время: что я боюсь всяких бородатых банников, что здесь очень классно и я хочу на самом деле остаться, что родители, наверное, и не вспоминают уже обо мне, что я много прогуляла и поэтому меня все равно выгонят из универа, что Василий очень крутой и без него я бы тут совсем пропала, и что я не понимаю, почему я теперь Яга, и очень не хочу костяную ногу…

— …хватит! Все, нам хватит. Можно идти…

Корзинка, которую мой помощник прихватил из дома, оказалась полной. Яблоки алели в полутени, как будто светились изнутри. Мне хотелось только одного: свернуться калачиком у теплых корней и не уходить отсюда никогда.

— …мы должны идти!

Я не знала, что еще сказать моему новому знакомому дереву, поэтому просто прошептала про себя: «До свидания. Благодарю!» — и вступила на дорожку.