Ну, пожалуй, можно будет со спортзалом повременить, тренировок здесь и так хватает. Меня саму парилка не интересует, значит, этот дурень с веником будет сидеть там под лавкой и его никто не увидит. Я хищно улыбнулась, размяла руки и приготовилась создавать новую красоту.

С каждым таким опытом избушка слушалась меня все лучше. Теперь стоило только представить новую вещь или комнату, как все появлялось без проблем. Получилось и теперь. Самым сложным оказалось найти пустую стену для новой двери, все-таки переборщила я тут с полочками…

Сначала от ванной, будто пузырь, отделился-расширился отросток будущего помещения. В те секунды, пока новые комнаты возникали из небытия, на стенах даже можно было заметить бревна, которые потом зарастали слоями штукатурки, обоев или плитки. Сейчас они покрылись, будто чешуей, красивыми золотистыми дощечками.

В углу с громким металлическим «Бумс!» лязгнула печка, на нее сверху посыпались круглые камешки. Деревянные лавки будто выросли из стен, на них зазвенела-зашуршала та банная лабуда, которую я себе нафантазировала, — вот и вся работа.

Я почувствовала себя полностью отомщенной, когда увидела вытянувшиеся лица Шипа и Василия. Современное финское чудо вызвало у них легкий шок. Очень надеюсь, что они себе эту «баньку» представляли как-то по-другому.

Банник оправился первым. Подхватив веник, он с опаской зашел в новую парилку, огляделся и вдруг… исчез. Тут же за печкой что-то недовольно завозилось, заерзало, загремело, но вскоре утихло.

Василий галантно протянул руку в сторону стеклянной двери:

— Дамы идут первыми?

— Ну уж нет, пусть там этот чудик сидит вместе со своим веником, мне и ванной хватает.

— Как скажете, а я, пожалуй, потом опробую.

По блеску в темных глазах можно было догадаться, что помощник с удовольствием «опробовал» бы новую сауну прямо сейчас. Ну ладно, хоть кто-то доволен. Все-таки мужчины — отдельный народ, типа инопланетян, их не понять. Над моими дизайнерскими опытами Василий только прикалывался, как бы я ни старалась его поразить, будуар он даже за комнату считать отказывался. А тут, надо же, банька. Кто бы знал!

— Я потом еще бассейн приделать могу… чтобы… ну, после парилки нырять…

В голове, неизвестно почему и откуда, вдруг возникла яркая живая картинка: Василий выбегает в клубах пара из маленького сруба и ухает в холодную осеннюю речку. Во все стороны летят брызги. Мое отражение в темной воде рябит и разбивается на куски…

— А вообще, надо было этого пройдоху прогнать, — пробормотала я.

Надеюсь, краска, заливающая щеки и лоб, не так уж заметна? Василий долго смотрел на меня, прежде чем ответить:

— Не надо было. Ты все правильно сделала.

Он хотел еще что-то добавить, но за окном послышался шорох, и помощник аккуратно отодвинул меня от витражного стекла.

На дворе уже давно наступила ночь, и возле избушки творилось нечто странное. Темные на темном, из леса двигались размытые фигуры. В дверь то ли постучали, то ли поскребли — если бы не Василий, у меня бы точно истерика началась от страха. За окном прошелестел холодный ветер.

— Ничего не бойся, я буду рядом. Это пришли те, кто ждал перехода. Они ничего тебе не сделают, ты же тут главная. — Помощник повернул меня и почти дотолкал до двери.

Я не чувствовала себя главной, но постаралась в ответ бодро улыбнуться. Ночная прохлада превратилась в ледяные иглы. На крыльце чуть покачивалась гигантская темная фигура:

— Привет, Яга!

* * *

— Так, кто там еще? Последний, надеюсь?

— Домовик я, Чапом звать. Приветствую тебя, Яга.

— Привет, Чап. Заходи. Куда путь держишь?

— Я бы. Это. Туды, значится. Нужно мне. Жинка у мине тама. Ага. Сюня моя. Я к ней, значится. Пора ее назад звать. Загулеванилася совсем. Ага. Она у мине такая…

— Нифига я тебя не поняла, но садись, гостем будешь…

Страх перед «гостями» исчез уже на втором или третьем визитере. Сущности, которые по очереди стучались в дверь избушки, и правда вели себя вежливо, будто Яга за плохое поведение могла их наказать. Надо бы выяснить, может, у меня какие сверхспособности есть, поэтому они боятся?..

— Привет, Яга! — проговорило новое странное создание. Выглядело оно вялым, а в волосах гостя было полно сухих травинок, будто этот неухоженный мужичок в длинной рубахе долго спал в стоге сена, а затем, не проснувшись толком, приперся ко мне.

— Э-э-э. Привет…

— Я Лядащий.

— Вась!?

Появившись, как всегда, будто из-под земли, мой помощник вывел меня из тупика и в этот раз. Он хлопнул засоню по спине так крепко, что на пол посыпались солома с трухой, и объяснил:

— Это Лядащий.

— Спасибо. Это я как раз уже слышала.

— А, ну да… Он спит в соломе всю зиму, а теперь весна, вот он и проснулся, идет на Ту Сторону… А зачем ты идешь?

— Водицы испить.

— А, ну вот, водицы испить. Пусть себе идет, он тихий. Его вообще никто из людей не видит, слышат только, как он в соломе ворочается и зевает. Зиму спит, а все лето ждет, чтобы опять заснуть, — такой вот дух. Он, вроде, последним был?..

— Приветствую тебя, новая Яга! Дозволишь ли на Ту Сторону перейти? Долго я тут мыкался, пора уже и возвращаться, под Черным Солнцем погулять. Звали меня когда-то Симеоном, а теперь уже давно никак не зовут.

Этот гость, несмотря на изысканную речь, вызывал инстинктивное отвращение. Было видно, как старательно он приводил себя в порядок перед визитом, однако нельзя вернуть нормальный вид тряпкам, давно сгнившим в земле. Да и лицо живого трупа никак не скроешь. Вроде на человека похож, но череп — наполовину лысый, глаза давно мертвой рыбы, запах… Появись такая образина сегодня первой, я бы сбежала, наверное.

Василий реагировал на визитера плохо, но работу свою исполнил: быстро проводил гостя в избушку, стараясь держать от меня подальше, и выдал сухое яблоко. Существо аккуратно зажало угощение между сохранившимися пальцами и слегка откусило. Избушка вертанулась так резко, что все вокруг попадало. Похоже, на Той Стороне это создание оказалось на своем месте.

— Ну наконец, свалил! Кто это был-то? — спросила я, как только страшный Симеон спустился с крыльца и исчез в Черном Лесу. Мы вернулись в наш мир, но запах пришлось затем еще долго выгонять из комнаты.

— Да упырь. Они все такие, привыкай.

Я бухнулась на диван и прижала к себе подушку-единорога, которую как раз ставила на место.

— Вампир, что ли? — мой голос внезапно осип.

— Ну, можно и так сказать. А ты ожидала чего-то другого?

Не стоит, пожалуй, посвящать Василия в современные молодежные представления о таинственных и харизматичных кровососах, которые заполонили экраны. Не хочу разрушать идеалы… Будем считать, что упыри и вампиры — это разные монстры. Хотя теперь, когда сказки и легенды стали угрожающе реальными, встречаться со всякими сумеречными героями-красавчиками я бы, пожалуй, не спешила. Ну их!..

Последним пришел вроде бы человек. Я принюхалась хорошенько — нет, от гостя не чувствовалась запахов тины, плесени или дыма, не несло даже кислой капустой и свежим бельем, как от домовых. Легкие ароматы мужского одеколона и мокрых кроссовок однозначно указывали, что передо мной обычный парень.

— Привет, Яга. А ты молодая! — заметил гость.

— Щас буду старая. Ты кто? — буркнула я в ответ.

— А, да, точно, извини. Я Ваня. Фамилию не нужно?

— Имя отца? — спросил из-за моей спины помощник.

— Петр.

— Проходите, Иван Петрович, и расскажите Яге, в чем дело.

Парень бухнулся на стул и рассказал историю, от которой у меня глаза на лоб полезли. Оказалось, не я одна влипаю в магические ловушки.

Этот студент пару месяцев назад познакомился в клубе с девчонкой. Влюбился сразу по уши: та была, по его словам, и красавица, и умница, и танцевала так, что дух захватывало, и в караоке песни народные пела — заслушаешься. Закрутилось у них чувство. Букеты-конфеты он ей таскал, а она его оладушками в своей комнате в общаге кормила. Идиллия, в общем. Но вот однажды вечером, пока девчонка на общей кухне в конце коридора пельмени варила, Иван заметил под кроватью у нее какую-то дрянь непонятную.

— …Ну, я подумал, что это просто меховой воротник, достал его. А там на шкурке и мордочка есть, и лапки. Вроде соболь или куница — фиг разберет. Сижу, играю, типа эта живность по кровати идет, а Маринка как раз заходит. Увидела шкурку — как заорет и давай отбирать. Я же не знал, что она дорогая! Начал вроде шутить, как будто не отдам, а тут — бац! — у этой штуки хвост отвалился. Маринка тут как заорет опять, еще громче, а я гляжу, у нее самой кровь на джинсах. Страшно мне стало, говорю: «Давай скорую вызову», а она только ревет и дураком меня обзывает… и другими словами тоже. Ну, тут я сказал все, чего думал, и ушел.

Ждал потом, что на следующий день позвонит, она ведь всегда первая звонила, но она молчит. Потом, через неделю где-то, решил набрать все-таки — а номера ее почему-то в телефоне и нет. Все обыскал, думаю, чертовщина какая-то. Пошел в общагу, иду по коридору — и тоже ничего, на том месте, где была дверь в ее комнату, просто стена. Другие девчонки о такой соседке типа ничего не слышали. Я еще, кстати, удивлялся, что она одна в комнате живет. Вот, думаю, повезло — все по трое — пятеро, а моя — как принцесса.