Но со временем обжились. Сделали теплую уборную, поставили бойлер. Комната у Богданы всегда отдельная была. Пусть несолидные восемь метров, зато собственные, украшай, как хочешь, и за бардак никто не ругает.
Подруги жили похоже, и не факт, что хрущевка с низкими потолками и шумными соседями лучше, чем их деревянный домик. А в элитарных обкомовских квартирах Богдана сроду не бывала — не приглашали.
Роскошь видела только по телику.
Мирон — когда обрисовывал будущую работу — рассказывал: итальянцы, конечно, просторнее живут, чем в России. Но обычный стандарт — квартира площадью метров в сто.
А тут вдруг у людей особняк. Трехэтажный! Девятнадцатого века постройки.
— Мне повезло? — спросила Богдана у Мирона.
Тот нахмурился:
— Не знаю. Я проверил: вроде нормальные у тебя хозяева. В криминале, ни в чем таком не замешаны. Но тут, на юге, народ попроще. Поорут, из ружья пальнуть могут. Не со зла. А ты-то на север поедешь. Озеро Комо, город Менаджио. Там аристократия. Фиг знает, что у них за скелеты в шкафу.
Но Богдана упорствовала:
— Лучше аристократы, чем эти цыганки.
Респектабельная пара подписала с Мироном контракт, забрала себе Богданин паспорт.
Девушка забеспокоилась:
— А если меня на улице остановят? Как без документа?
— Это не совок. Здесь не проверяют.
— Но я не хочу без паспорта!
— Богдана, это обычная схема, — принялся объяснять Мирон. — Твои хозяева уже оплатили — перелет, мои услуги. Когда отработаешь все это — паспорт тебе вернут. А если понравишься им — они сами тебе визу продлят. Или даже рабочую сделают.
Увидел, что она совсем повесила нос, подбодрил:
— Не волнуйся. Это в эскорте — использовали и выкинули без гроша. А хороших горничных ценят. Не обижают. Только свое место не забывай. — Он вздохнул и прибавил: — Хотя не твой это путь — быть домработницей.
— Но у меня план!
Мирон отмахнулся:
— Хреновый у тебя план. Лучше бы со мной осталась.
И церемонно пожал руку на прощание.
А Богдана взяла чемоданчик и пошла к машине своих новых хозяев.
Неплохо. «Мерседес»! Синьор (сказал называть его «просто Марио») навстречу не вышел. Зато багажник зажужжал и распахнулся сам собой. Она уложила свои вещи. Вот это техника!
Богдана проскользнула на заднее сиденье и сложила руки на коленях.
— Пристегнись, — велела синьора (ее звали Пирина).
Во глупость! В России даже на переднем сиденье нормальные люди ремешки только через плечо перекидывают, а здесь сзади нужно.
Она с трудом нашла ремень, и «Мерседес» как бешеный рванул с места. Богдана заглянула вперед, на спидометр. Ничего себе, уже сто километров в час! А скорость вообще не чувствуется. Кожаные сиденья приятно холодят попу, музыка из множества колонок, звук нежный, объемный.
И Богдана — хотя дала себе слово глупых вопросов не задавать — ляпнула:
— Скажите, а вы точно не мафия?
Рафинированная Пирина сразу неодобрительно губы поджала. Но глава семьи рассмеялся:
— Не бойтесь, Богдана. Я обычный инженер. — Перехватил ее недоверчивый взгляд и уточнил: — Но родители оставили мне неплохое наследство.
Богдана надеялась — раз едут с юга, от итальянской «подошвы» вверх по всему голенищу, — красоты разные повидать. По пути (или почти по пути) Неаполь, Рим, Флоренция. Но увы — никто ее развлекать не собирался. Даже Милан объехали какими-то закоулками. Больше тысячи километров проделали в один день. Работодатели сразу дали понять, кто здесь главный. Сами в дороге то и дело перекусывали — лопали салями, лосося копченого, заедали оливками (судя по запахам, витавшим в машине, все дорогущее). Богдану элитной пищей не угощали — кормили сэндвичами с заправок. Когда ближе к вечеру заехали в городок Чезена, Марио с женой отправились ужинать в ресторан на площади дель Пополо. А новоиспеченной горничной купили в уличной лавке пиццу, бутылку воды — и посоветовали прогуляться, фонтан Мазини посмотреть. Она послушно бродила вокруг, грызла пиццу, разглядывала прихотливые скульптуры дельфинов, грифонов и отчаянно завидовала парочкам, что сидели на ступеньках, болтали и обнимались.
Одинокие мужчины и особенно парни поглядывали с интересом, но с наглыми предложениями не приставали. Видно, доступные русские девушки еще не заезжали в этот небольшой городок и репутацию России не испортили. Надо как-то раскрепоститься, возможно, самой знакомство завязать.
Но голова почему-то все время втягивалась в плечи, а улыбка получалась жалкой.
Мимо проходила компания местных, один из парней притормозил, задал вопрос — очень быстро, она опять не поняла, перепугалась, пробормотала:
— Скузи? [Простите? (итал.)]
Итальянец строго спросил:
— Галина?
— Богдана.
Неужели познакомиться получилось?
Но нет — парни дружно заржали и прошли мимо.
И что это было?
Когда хозяева, наконец, выплыли из ресторана, Богдана первым делом поинтересовалась:
— Мое имя по-итальянски звучит смешно?
Марио — сытый, благостный — удивился:
— Нет.
— А Галина?
— А gallina — это курица. Не цыпленок, а именно курица. Уже в возрасте.
Он расхохотался и ущипнул жену за бок. Та поджала губы.
От обоих прилично пахло спиртным, но Богдана уже знала: итальянские карабинеры — в отличие от наших гаишников — пристегиваться заставляют, но к подобным мелочам не цепляются.
И снова — машина, шоссе, чужие, непонятные разговоры.
В Менаджио въехали после полуночи. Город старинный, современных зданий вообще не видно. Протряслись по булыжной мостовой, попетляли по узким улочкам, свернули в совсем уж скудный переулок. Венчался он тупиком. Но Марио скорость не сбавил. Богдана вцепилась в сиденье. Устал-перебрал? Предупредить его, взвизгнуть?
Но в этот момент высоченная стена медленно поползла вбок.
Бог мой! Ворота на пульте! Прежде Богдана такое только в кино видала. А дальше вообще сумасшествие. Подъездная аллея в обрамлении тисов. Крыльцо из пяти мраморных ступеней. Огромные арочные окна, эркеры, лужайка с бассейном.
Зря Мирон сказал, что она сделала неправильный выбор!
На пороге дома появилась грузная дама в белоснежном переднике.
Она приветствовала хозяев по-итальянски, но Богдана сразу поняла: тетушка из наших. Славянка. Вот хорошо, если с Украины! Будет хоть с кем поболтать.
Окружающая красота пьянила, и девушке ужасно хотелось рассмотреть дом. Как здесь вообще все организовано? Висят ли портреты благородных предков по стенам? Есть ли джакузи? И где, к примеру, хранится парадная посуда? Вряд ли в сервантах из ДСП.
Но Марио решительно произнес:
— Баста.
Разгрузить багажник он не потрудился — не оглядываясь, отправился вверх по широкой лестнице.
Пирина за ним не пошла. Поманила немолодую кухарку и Богдану к машине, показала на свой чемодан. Весил тот не меньше двадцати килограммов, но прислужницы поднатужились, справились и под аханье хозяйки (боялась, что поцарапают автомобиль) вытащили.
Повариха, на плохом русском, приказала:
— Покажу путь.
Они вместе приволокли багаж в хозяйскую спальню. Ничего себе будуарчик! Потолки метров пять, портьеры покруче, чем в Эрмитаже. Кровать сумасшедших размеров. Туалетный столик с двумя амурчиками.
Богдана осмелилась пошутить:
— Надеюсь, моя комната не хуже?
Кухарка вслушивалась напряженно — но смысл поняла. Усмехнулась:
— Она барыня. Ты Золушка. Пойдем твой подвал.
И пока вместе спускались — сначала на первый этаж, а потом еще ниже, в цоколь без окон, — Богдана успела выяснить: повариху зовут Грасей, она из Польши и работает здесь тоже совсем недавно.
— А кто до нас был?
— Грязнули. Я кухню десять дней отмывать. Завтра помогать будешь.
Грася отворила дверь, и Богдана еле сдержала вздох разочарования. Вот тебе и красивая жизнь! Совсем чуть-чуть побольше ее комнаты в родном городке. И потолки — немного повыше. Зато никакой приватности. Кроватей — две. И ту, что поуютнее, у крошечного окна под самым потолком, своим мощным туловом придавила Грася.
Богдана робко села на краешек второй постели, осмотрелась. Будто специально все сделано, чтобы прислуге на ее место указать.
Шкаф — единственный, довольно ободранный. Ящики у комода перекошены. Занавесок на окне нет — только жалюзи, дешевенькие, белые, от солнца никак не спасут. Тумбочки прикроватные в царапинах и пятнах.
Кухарка скинула туфли, осталась в носках (пахло от них плохо), начала объяснять:
— Твои полки — три нижние. Белье постельное в комоде, бери, застилай. Ванная вон там. Есть будем на кухня. Ты сейчас голодная, кормить надо?
— Я лучше в сад выйду. Подышу.
Кухарка помотала головой:
— Нет.
— Почему?
— Две причины. Я спать, ты меня будить. Это номер один.
— А номер два?
— Прислуге в сад без дела нельзя. Стелить постель быстрей и не мешать. Нам завтра вставать шесть утра.
Так и пришлось — после пыльной дороги, не помывшись, вертеться на жесткой постели в душной комнате. Воздух через окно почти не проходил. Грася храпела, словно кузнечный горн. А Богдана лежала без сна и убеждала себя: все получится. И принц — обязательно найдется.
Пусть у прислуги место последнее, но ошметки красивой жизни Богдане и Грасе тоже доставались. Вся еда с хозяйского стола, только иранскую черную икру им трогать не разрешали. Воздух божественный, особенно когда с озера Комо ветер. И в парке можно притворяться, будто статуи от пыли протираешь, а на самом деле ароматами цветов дышать да мечтать.