— Молодец! — Бабушка отошла в сторону, закрыв журнал. — Иди, ищи комнату, пока все хорошие места не заняли! А то вон за тобой уже очередь какая собралась.

Катя оглянулась. Несколько парней и девушек со скучающим видом стояли позади нее, сбросив рюкзаки и сумки на пол и ковыряясь в телефонах.

— Пошли! — Вика снова схватила сумку, и Кате пришлось догонять новоиспеченную подругу, чтобы уцепиться за свою ручку. — Если хочешь, давай вместе жить! Комната правда классная, вид на закат будет! Я там на второй этаж кровати залезла сразу, мама говорила мне на первый ложиться, но я люблю второй, высоко сижу — далеко гляжу, так говорят! Фу-у-ух, наконец-то лестница кончилась, аж запыхалась, не люблю лестницы! Теперь направо. Кать, смотри, в конце коридора душ, а если в туалет — то это налево. Вот хорошо, что у нас направо, меньше будет канализацией вонять, так ведь? О, вот и наша дверь, номер двести восемнадцать!

Комната оказалась именно такой, как Катя себе и представляла. Две двухъярусные кровати по обе стороны от окна. Перед окном письменный стол и два стула, у стены, возле одной из кроватей, еще один стол и два стула. Под каждым столом угадывались по две маленькие тумбочки. Около двери прибита вешалка, напротив — раковина и что-то вроде мини-кухни: небольшой столик с электрическим чайником и настольной двухконфорочной плиткой.

— Снимай обувь, Кать, мама тут все помыла перед уходом. Смотри, как чисто! Мы спрашивали у баб Тани, это Татьяна Федоровна, вахтерша, в общем, плитку и чайник можно, если аккуратно и мы будем все прятать во время проверок. Она будет предупреждать когда. Парням не разрешают, они на кухне готовят. Кухня тут тоже есть, но сама же знаешь, общее — значит, ничье, значит, будет грязно и вечно занято! Скоро шкаф привезут. Кстати, шкаф вот здесь будет — отгораживать кровати от двери, чтобы если кто случайно зайдет… Он тут раньше был, но совсем сломался, а привезут новый. Правда здорово? Тебе какая кровать нравится?

Катя сняла босоножки, поставила их в угол и протопала к кроватям. Поразмыслив пару секунд, решительно закинула ветровку на незанятый верхний ярус.

— Вот эта! Тоже люблю высоко сидеть и далеко глядеть! — Катя радостно улыбнулась. Все страхи покинули ее. Она студентка аж второго курса, ей дали общежитие, скоро начнутся занятия!

Вика ответила на ее улыбку своей, не менее восторженной.

— Я тоже так счастлива, Кать! Ничего лучше не видела! Дома у меня никакой своей комнаты не было, да у меня даже кровати не было, спали с младшей сестрой на раскладном диване, а мама с папой на полу, на матрасе. Он учитель, ему все обещают дать жилье побольше, но что-то никак пока. Вот я уже уехала — теперь им, глядишь, полегче станет. А тут своя кровать, настоящая, без пружин, которые в спину впиваются, да еще и без Людки…

Викин монолог прервала приоткрывшаяся за ее спиной дверь.

— Девочки, тут есть свободные места? — спросили из коридора.

— Конечно! — с готовностью откликнулась Вика, кидаясь к двери и открывая ее пошире. — Кать, ну ты чего вещи-то свои бросила? Вон, человеку пройти негде! Здравствуйте!

Катя метнулась к двери и подхватила свою разваливающуюся сумку. Вошедшая студентка явно была старше их с Викой, светловолосая, в очках, с большой спортивной торбой через плечо.

— Вы ветеринары? Вэ-двадцать-один?

— Да, — подтвердили Катя и Вика хором.

— Хорошо. Я тоже поступила. Меня зовут Надя. Какая кровать свободна?

— Обе нижние. — Катя махнула рукой в сторону кроватей.

Такая взрослая — и поступила?

— Ничего себе, — усмехнулась Надя, стаскивая ногами кроссовки. — Вы, девочки, высоту любите? Это даже хорошо, мне после второго кесарева лазить тяжело стало: голова кружится.

Она подошла к кровати, верхний ярус которой заняла Вика, и аккуратно присела на незаправленный матрас, поставив свою торбу на пол.

— У тебя… у вас есть дети? — удивленно спросила Катя. В ее картину мира это не укладывалось. Как так — дети и вдруг студентка, общежитие… Она что, будет жить с детьми? Но здесь всего две кровати осталось!

— Есть, — улыбнулась Надя. — Васе шесть, Наташе почти четыре. Я в этом колледже училась раньше, но даже второй курс не закончила. Вышла замуж, уехала на севера. А теперь развелась и вернулась. Дети у бабушки с дедушкой, тут, в области. Васька в школу пойдет первый год, Наташу уже в садик пристроили по знакомству. А мне надо доучиться, на ноги встать. Но вы меня не стесняйтесь, я еще не старая кляча. Мне только двадцать пять. Давайте на «ты»?

— Да мы не стесняемся, — бойко вставила Вика, наливая в чайник воду из большой пластиковой бутылки. — Давай на «ты», конечно! Меня Вика зовут, а вот это Катя.

В дверь тихо постучали.

— Войдите! — громко крикнула Вика.

Через несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла темноволосая девушка в бледно-розовой майке и джинсовых шортах. Ростом она была с Вику, но из Вики при желании можно было сделать двух таких — худых, нескладных, зажатых. Вырез майки открывал тощие ключицы и угловатые плечи, жидкая косичка была перекинута через плечо и перетянута линялой зеленой резинкой. Большие и круглые голубые глаза растерянно оглядывали комнату, ни на чем особо не задерживаясь. У ног лежала сумка — очевидно, девушка уже какое-то время простояла перед дверью, собираясь с духом.

— Вэ-двадцать-один? — недоверчиво спросила Вика.

— Да! — Голос был на удивление высоким и звонким, и Катя в очередной раз поразилась: она ожидала услышать шепот или невнятное бормотание. А показалось, будто кто-то изо всех сил дернул перетянутую гитарную струну.

— Тогда добро пожаловать! — Вика, уже вжившись в роль хозяйки, гостеприимно пригласила девушку в комнату. — Меня зовут Вика, это Катя, а там Надя сидит. Твоя кровать прямо под Катиной. Устраивайся поудобнее и рассказывай, кто ты, откуда и зачем!

Девушка нерешительно переступила порог и принялась снимать кроссовки. Затем, вдруг спохватившись, выскочила из комнаты в одном носке и вернулась уже с сумкой. Вика и Катя смотрели на новую соседку, ожидая, что та назовет свое имя, но она, кажется, забыла или не поняла вопрос и все возилась с застежкой баула. Наконец она вытащила оттуда поношенные голубые тапочки с мехом и переобулась. Взяла раскрытую сумку и, шлепая по вытертому линолеуму, пошла к последней свободной кровати.

В открытую дверь постучали.

— Ну как, девочки, устроились?

Катя узнала директрису Елену Алексеевну, которая принимала у нее документы, и поздоровалась. То же самое сделали Надя, Вика и худенькая девушка, причем последняя как будто немножко смутилась.

— Ну что, Кузнецова, вернулись? — приветливо обратилась к Наде Елена Алексеевна. — Я очень рада! Вы талантливая студентка, у вас легкая рука. Надеюсь, в этот раз все получится.

— Спасибо, Елена Алексеевна! Только я теперь Савельева. Забыла спросить, вы все так же фармакологию ведете?

— Конечно, куда ж я денусь! — весело ответила директриса. — Теперь еще и руководство колледжем прибавилось, но справляюсь помаленьку. Это чье? — Посуровев, она кивнула в сторону плитки и чайника. Вика густо покраснела.

— Это мое, Елена Алексеевна! Я буду очень аккуратно, мама поговорила уже…

— Ну, раз уж мама поговорила… — усмехнулась директриса. — Ох, Ермоленко, еще поступить не успели, а уже свои порядки наводите! Татьяна Федоровна вас предупредила насчет проверок?

— Да, конечно! — Вика немного смутилась, но позиций не сдала. — Я все буду прятать в сумку, как только мне скажут! Уж очень не хочется на общей кухне возиться…

— Ладно, ладно. Чернова!

— Да? — Катя невольно выпрямилась.

— Я вам в тот раз не дала заявление на общежитие подписать. Забыла. Вы уж простите меня. — Директриса опять улыбнулась и подмигнула. — Я его за вас подписала и сдала. Все правильно сделала?

— Да, конечно! Спасибо. — Катя набралась храбрости и спросила: — А мне точно на второй курс?

— Прав был Игорь Николаич, — засмеялась Елена Алексеевна, — вы действительно не читаете, что подписываете. Да, все выпускники одиннадцатого класса идут сразу на второй курс. Так что не волнуйтесь, все хорошо! Сейчас всей комнатой получите учебники в библиотеке, а потом гуляйте, отдыхайте, можете съездить посмотреть город, кто не видел. А в понедельник приходите на занятия, у вас первой парой как раз моя фармакология. Потом анатомия, латынь и физкультура, у кого освобождение — можно будет сразу сдать преподавателю. Без освобождения девушки имеют право пропустить подряд два занятия в месяц, если кто-то не знает. А теперь быстренько доставайте тапочки, не ходите босиком! Линолеум тонкий, пол под ним бетонный.

Студентки как по команде раскрыли свои сумки. Елена Алексеевна тем временем присела на кровать девушки, которая заселилась в комнату последней.

— Ну как ты, Леночка? — тихо спросила она. — Осваиваешься?

Катя, продолжая копаться в вещах, напрягла слух.

— Все в порядке, — тем же натянутым тонким голосом ответила Леночка, доставая из сумки постельное белье.

— Я понимаю, это не то, о чем ты мечтала, — вздохнула Елена Алексеевна, — но…

— Все нормально, — повторила Леночка еще более напряженно, — это хороший вариант. Мне мама уже сто раз об этом сказала.