Глава 8. Влад

Просыпаюсь ближе к обеду от настойчивого трезвона мобильного.

— Да? — отвечаю, не глядя на экран и не открывая глаз. Голова гудит и ощущение, что после возвращения с рейса еще и двух часов проспать не успел.

— Ребров подписал нашему экипажу выходные. С пятницы по понедельник, — трещит в трубке Лиля. — Романовский, мое предложение о поездке за город все еще в силе.

— Лиля, я сплю, — выдаю недовольно, открывая один глаз и бросая взгляд на часы.

Ну, точно, проклятье. Я завалился спать только час назад.

— Всю жизнь проспишь, Влад. Ну, так как?

Черт!

Все, сна ни в одном глазу. Сажусь на постели, потирая лицо, и плетусь в душ под треп любовницы на том конце провода. Честно говоря, даже не слушаю, что она мне там в красках расписывает, прикидывая в уме, что Аська еще не вернулась из школы, вроде, по словам Никиты, их занятия до трех. Умыться, принять душ, и еще успею сам забрать дочь из лагеря.

— Давай мы поговорим об этом ближе к выходным, — перебиваю второй заход на уговоры, приземляя девушку.

— Опять найдешь кучи отговорок?

— Лиля, я не уверен, что тебе нужно знакомиться с Асей. Моя дочь очень ревностно относится к кому бы то ни было в моем окружении, а для меня отношения с дочерью и ее спокойствие превыше всего, — говорю честно и открыто, не имея намерений юлить. В конце концов, я Суриковой ничего не обещал. Кольцо на палец не надевал и мед в уши не лил.

— Поняла, Романовский. Два года, а я так и осталась для тебя игрушкой для удовлетворения твоих потребностей. Знаешь ли, обидно.

— А мы разве говорили о возможности чего-то большего? — усмехаюсь, открывая воду в кране и брызгая ледяные капли на лицо.

— Ты мог бы хотя бы быть более эмоциональным и теплым.

— Да вроде я и не труп, чтобы быть холодным.

— Нет, но ты внутри ледяная глыба, Романовский. Обидно, знаешь ли, — выдают мне гневно и бросают трубку.

Хм, ледяная глыба? Серьезно?

Быстро принимаю контрастный душ, приводя себя и свои мысли в порядок, накидываю джинсы с футболкой и выезжаю за Одуванчиком в школу.

День. На дорогах пусто и доезжаю в считаные минуты. Паркуюсь на парковке около ворот и кидаю дочери СМС на телефон, что приехал и жду ее, готовый забрать после занятий. И двух минут не проходит, как Аська вылетает из школы и несется ко мне, держась за лямки рюкзака. Заплетенные в косу длинные волосы забавно скачут, а дочурка задорно хохочет. А потом замечаю спешащую за ней, по-видимому, учительницу.

Бросаю взгляд на часы, еще только начало третьего, какого… тут происходит?

— Папуля, привет! — влетает в мои объятия и виснет на шее обезьянка, пока к нам, тяжело дыша, спешит девушка в светлом платье. — Я соскучилась! — чмок в щеку выводит из ступора.

— Ты почему так рано вышла? — смотрю на чадо, хмуря брови.

— Да какая разница, — отмахивается бандитка.

— Одуванчик, — скрипя зубами, зло смотрю на дочь. — Ну-ка, давай…

— Ася, давай-ка обратно в класс… — перебивает меня подошедшая девушка, которая гналась за ребенком от самой школы.

— Не пойду, — отрезает дочь и, соскочив с моих рук, прячется в машине, громко долбанув дверью.

— Что происходит? — смотрю на учительницу, молоденькая, слегка полноватая, но с миловидным личиком и явно запыхавшаяся после пробежки. — Здравствуйте, — вовремя опомнился, вспоминая про элементарную вежливость.

— Добрый день, вы, по-видимому, отец? — кивает девушка.

— Да, Владислав Станиславович. А вы учительница Аси?

— Нет, я Ольга, секретарь директора вообще-то, — улыбается Ольга, пожимая протянутую мной ладонь. — Варвара Дмитриевна осталась с классом, а я побежала за вашей шустрой дочуркой. Владислав, у нас еще не закончился лагерь. Класс расходится по кружкам, и Варе нужно бы…

— Ольга, — перебиваю девушку, — на сегодня я ее заберу, но не переживайте, за такой побег Одуванчик еще получит… — бросаю взгляд на выглядывающую в окно дочь, — долгую и нудную нотацию.

— Упс… — поджимает губы Ася и ныряет обратно в салон.

— Простите еще раз, мы разберемся с ее таким поведением, — киваю бойкой Ольге.

— Хорошо, Владислав. И пожалуйста, — берет меня под руку девушка, слегка отводя в сторону, — поговорите с дочерью по поводу ее поведения. Уже почти неделя, как идет лагерь, но она напрочь игнорирует и класс, и свою учительницу. Варвара Дмитриевна молоденькая и тоже только на прошлой неделе пришла к нам в школу. Очень хорошая девушка и уже просто не знает, с какой стороны подступиться к Асе.

Хочется сказать что-то резкое на такую просьбу, указать на то, что учитель должен уметь найти подход к любому ребенку с любым характером, но, к сожалению, я слишком хорошо знаю свою дочь. И весь масштаб проблем, которые она может устроить. Поэтому киваю и, пообещав разобраться, сажусь в машину.

— Что тебе наговорила эта Олечка? — слышу ехидное с заднего сиденья от Аськи, как только мы выезжаем с парковки. — Тетя-лягушка не справляется с такой врединой, как я? Ну, так может, надо отправить меня снова в другую школу?

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, как обиженно и с какой злобой бросает слова дочурка.

— Ася, ты чего добиваешься своим протестом? — устало выдыхаю, сосредоточив внимание на дороге. — Что мне нужно сделать, чтобы ты начала вести себя нормально?

— Может, быть чаще дома?

— Ты знаешь, что я не могу. При всем моем огромном желании!

— Тогда отправь меня к матери, — задирает нос ребенок.

Матери. Карину она зовет исключительно «мать». Не мама, мамулечка или ма, а мать. Видно, уход бывшей жены на дочери сказался настолько сильно, а обида на родительницу так велика и глубока, что не достойна она быть “мамой”.

— Ты правда хочешь к ней? — такая мысль колет. Хоть я и не могу претендовать с такой занятостью на звание отец года, но, видит бог, я стараюсь всю свободную минутку отдавать Асе. Кино, кафе, парки, бассейны — моя фантазия заканчивается, кажется, мы были везде, где только можно, но я буду продолжать, пока Асе это нравится. Тогда как Карина, единственное, что делает, это звонит раз в месяц и шлет подарки на праздники.

— Какая разница, — дует щеки дочь. — Или вообще в детский дом отдайте! Все равно у вас обоих нет времени на меня. У вас постоянно работа, а я одна… — кусает губы, и я вижу как любимые глаза на мокром месте.

Паркуюсь у торгового центра и поворачиваюсь к дочери.

— Мы любим тебя. Я люблю. И даже мама, несмотря на то, что занята, но любит.

— Откуда ты знаешь! — складывает руки на груди вредина.

— Знаю.

Мы молчим. Ася старательно дует губы и смотрит в окно, а я понимаю, что нужно срочно что-то менять, пока не поздно. Иначе ее обида прорастет так глубоко, что ни одними словами и поступками будет не вытравить.

— Неделя, Ась. Ты разбила окно, подралась с одноклассницей, порвала учительнице кофту и испортила парту. И все это за неделю. Так нельзя.

— Я не виновата, — ответ стандартный, как всегда.

— А кто?

— Все. Они все. Мне не нравится класс! И Варвара Дмитриевна мне не нравится, она лягушка!

— Почему? — пожимаю плечами, слыша это уже не первый раз.

— Потому что…

Потому что — на этом заканчиваются все наши разговоры.

— Мы пойдем в детский мир? — напускные дутки дочери проходят, стоит ей только вспомнить, что добрый папа спускает ей с рук все проказы.

— Нет, — завожу мотор, хоть решение и дается нелегко.

— Почему?

— Потому что, Ася, — смотрю на пыхтящую от досады дочь, и сердце разрывается. Но если я и дальше продолжу спускать все на тормозах и прощать такие вещи, как препирания с учителями и порча школьного имущества, однажды уровень ее проделок может вырасти до Уголовного кодекса. — Потому что нельзя сбегать из школы, обзывать учителей, драться с одноклассниками и портить школьное имущество. И пока ты это не поймешь — увеселений не будет.

Если можно пыхтеть еще громче, то дочь это прекрасно демонстрирует.

Перебесится. Зато, может, хоть каким-то это станет для нее уроком.

Дома меня подчеркнуто игнорируют и запираются в своей комнате.

Когда через пару часов заглядываю в детскую, Ася спит. Развалилась звездочкой на кровати, как была, в одежде, и сладко посапывает. Зависаю на пороге, прислонившись плечом к косяку, и пытаюсь сложить в своей голове понимание того, как вообще дальше действовать.

Ей нужна в доме женщина, которая научила бы нежности и мягкости. Ей нужно внимание, которое она буквально требует, “крича” своими поступками и поведением. Ей нужна семья.

Я, к сожалению, не могу дать ей ни первое, ни второе, ни третье. Сойтись с той же Лилией? Не уверен, что из нее получится хорошая мачеха. Да и я не готов впустить в свою квартиру и в свою жизнь чужого человека.

Замкнутый круг.

Размышления прерывает мобильный.

Прикрываю дверь и иду на кухню, отвечая на вызов незнакомого номера.

— Слушаю.

— Здравствуйте, Владислав Романовский? — услышав голос собеседника, а верней, собеседницы, ненадолго сбиваюсь с шага и останавливаюсь посреди кухни. Знакомый голос. Очень. В груди простреливает странное, новое чувство, которое я тут же душу.