— Только не говори, что тебе нужны розовые единороги, — настораживаюсь.

— Нет, единороги ни к чему. А вот платяной шкаф, тумбочка, настольная лампа, шторы, — загибает пальцы на руке, переходит на вторую руку, — ковер с длинным ворсом. Ну и всякие штучки-побрякушки.

— Например?

— Гирлянды, статуэточки. Все, что нужно для уюта. А, — поднимает палец вверх.

— Что еще? — я, кажется, уже ничему не удивляюсь.

— Кактус! — улыбается.

— Кактус-то тебе зачем? — все же удивляюсь.

— Во-первых, проверю, какая энергетика в этой комнате. Во-вторых, он забирает негатив и вредные волны. Поэтому будет стоять на столе у ноутбука. Ну а в-третьих, я просто скучаю по своему другу Тучке, — пожимает плечами.

— У тебя друг Тучка? Это кто?

— Кактус же. Я его с собой не взяла, потому что представь, как он перенес бы перелет? Да и меня бы не пустили на борт с кактусом в руках, это опасно для окружающих, — смотрит на меня как взрослый на глупого ребенка.

Прекрасно.

— Ты почитай про них. Интересно, — заключает в итоге.

Почитаю. И это тоже. Видимо, данная информация мне будет нужнее, чем заключение договора на поставку импортного оборудования в цеха.

— Так когда в магазин? Или ты предпочитаешь заказывать онлайн? — складывает руки на груди и впивается в меня взглядом.

— Нет, — качаю головой, — так не пойдет, — выхожу из комнаты, но эта мелкая идет за мной по пятам. — Я не готов к этому. Это слишком для меня, — нахожу свой телефон и набираю номер Ланы.

Но звонок не проходит. Абонент недоступен.

— Черт, — выпаливаю.

— Она еще в самолете, скорее всего, — подмечает Варя. — Зачем мама тебе?

— Хотел спросить, нельзя ли тебе нанять няню и заселить куда-нибудь подальше от меня, — выдаю быстро, даже не задумываясь.

— Неужто тебе никогда не хотелось детей? — спрашивает вполне серьезно.

— Зачем? — пожимаю плечами.

— Продолжение рода и все такое, — с умным видом.

— Мне и одному комфортно. Все, теперь оставь меня, мне нужно подумать о том, как быть завтра, — отмахиваюсь от ее назойливого присутствия.

Девочки слишком много за такой короткий промежуток времени. А это мой выходной и он потерян.

Усаживаюсь в гостиной, открываю свой ноутбук. Проверяю рабочую почту. Делаю привычные для меня вещи, чтобы хоть немного отвлечься от этого странного чувства, будто что-то сломалось. Вот этот назойливый треск, который я слышу. Это разваливается моя жизнь?

Пока я копаюсь в документах, разбираю почту и переписываюсь со своим секретарем, доносится запах. Сначала пугаюсь. Откуда? А потом пугаюсь еще раз, потому что понимаю, что источником запаха могут быть действия ребенка.

Вскакиваю из кресла и чуть ли не бегом несусь в кухню. И замираю в дверях. Девочка что-то жарит.

— Ты что делаешь? — подлетаю к ней. Выключаю плиту. Снимаю сковороду.

— Ты нормальный? — спрашивает. — Я блинчики жарю. Разве ты есть не хочешь? Ты там работаешь, а про ребенка забыл, — говорит возмущенно. — А я почти закончила, между прочим. И заварила свежий чай.

Я действительно замечаю уже приличную стопку блинов на тарелке. Заварник, прикрытый полотенцем, на столе.

— Жаль только, варенья у тебя нет, — пожимает плечами. — Ни сгущенки, ни сметаны, — с сожалением.

— Это опасно.

— Что? Пить чай с блинами? — усмехается она.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Плита. Ты можешь обжечься, что-нибудь сжечь. Устроить пожар.

— Мне десять, а не пять. У тебя индукционная варочная панель, не газовая. Практически безопасная. Плюс я не одна, ты дома. И если бы понадобилась помощь, я бы позвала тебя. В твоем холодильнике есть нечего. Там пара контейнеров с испорченной брюссельской капустой. Ты на диете? — оглядывает меня внимательным взглядом.

— Рот закрывай и давай есть, раз ты приготовила блины.

— Ты грубый, — фыркает, но принимается разливать чай по кружкам.

— А ты зануда, — падаю на стул рядом и беру в руки блинчик.

Моим планам на вечер не суждено было сбыться. И все потому, что в моем доме появился ребенок.

— Ян, — девчонка снова отвлекает меня. — Мне нужно постельное белье. Еще стул в комнату и… — повисает тишина.

— Что? — оглядываюсь.

— Вот, — она забирается на диван рядом и, убрав мой ноут с моих колен, ставит на его место свой. — Помоги определиться, — заявляет эта беспардонная особа как ни в чем не бывало.

Нужно пару секунд, чтобы заглушить внутреннее возмущение и, наконец, уставиться в экран ее ноутбука.

— Это что? — спрашиваю, хотя ответ знаю. На экране варианты диванов, кроватей.

— Онлайн-магазин. Если закажем сегодня, то это все привезут завтра. Кое-что я уже выбрала. Но заявку придется оформить тебе.

— Завтра мне не подходит. Я работаю. Кто будет принимать покупки? — нет, все пошло кувырком.

— Завтра же воскресенье, — смотрит на меня удивленно.

— У меня выходных как таковых нет вовсе. Сегодня первый за три последние недели. Ты срываешь все мои планы, — я не злюсь. Нет. Совсем нет.

— Это ненормально, да? Выходные должны быть. Да и кто вообще работает в воскресенье? — смотрит на меня удивленными глазами.

Игнорирую ее вопрос и смотрю в экран, тачпадом прокручиваю страницу. Стараюсь хоть за что-то уцепиться взглядом. Хочет обставить комнату? Будет сделано, только бы оставила меня в покое.

— Ладно. А я? — снова спрашивает.

— Я еще не решил.

— Возьмешь меня к себе на работу? Кем ты работаешь? — продолжает трещать.

— Нет, детям там не место, — ответил, но получилось довольно резко.

Варя замолчала. А я мысленно выдохнул.

— Знаешь, — она закрывает крышку ноута и забирает его с моих ног, — не стоит.

И поднявшись с дивана, уходит в направлении «своей» комнаты. Остался один с гадким чувством. До слуха донесся звук закрывшейся двери.

Откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза.

Вот оно мне надо? Вот это все? Из-за бывшей я сейчас буду перестраивать себя и свой быт? Свой мир? Да с какой стати, спрашивается? Она мне о дочери десять гребаных лет ничего не говорила. А сейчас нате, знакомьтесь. Ты папа.

Внутри закипает жуткий ураган эмоций.

Беру в руки телефон и выхожу на лоджию, закрыв за собой дверь в комнату. Здесь довольно прохладно и это отрезвляет мысли. Надо остыть.

Набираю друга. Поддержка мне сейчас не помешает.

— Суббота, шесть вечера и ты звонишь мне, — со вздохом отвечает Женька. — Жданов, у тебя сорвалось свидание? Тебя бросила моделька? Или ты заболел?

Усмехаюсь, услышав ее рассуждения.

— Ты почти угадала. Да, у меня срывается свидание. Но я еще не придумал, что сказать Оксане, которая моделька. И нет, я не заболел. Но на грани, — упираюсь локтями в подоконник и утыкаюсь лбом в холодный стеклопакет.

— Так-так, — со смешком. — Рассказывай.

— Я тебя не отвлекаю?

— Ну что ты. Я сегодня тоже кукую одна. Так что свободного времени вагон. Что там у тебя? Конец света? — в трубке слышится шуршание.

— Именно. Конец света. Помнишь мою бывшую?

— Женушку-то? А как же.

— Она мне дочь привезла сегодня, — выдаю главную новость дня. Да даже не дня, года, блин.

На том конце трубки повисает тишина.

— Ян, ты скрывал от всех наличие ребенка? И, — замолкает на секунду, — погоди. Ты когда успел его заделать?

— Сколько вопросов, — хмыкаю.

— Так отвечай, будь добр. От такой новости даже этот поганый вечер уже не кажется таким поганым. Ненавижу осень, да еще и такую, — зевает. — Прости.

— У меня, оказывается, была и есть дочь. Ей десять.

— Ого! Ого!

— Ты повторяешься, — подмечаю и потираю переносицу. Еще какое «ого».

— То есть она от тебя скрыла беременность? И дочь. Десять лет это очень много. Это уже человек.

Смеюсь.

— Этот человек мне выносит мозг с момента прилета.

— Она у тебя? Вместе с Милкой? Тогда я поняла, почему у тебя сорвалась свиданка, — предполагает Женька и смеется.

— Не совсем. Милана умотала почти сразу же, как только вручила мне дочь. Она оставила ее на пару недель. Как-то так.

— Та-а-ак, а вечер перестает быть томным, — хмыкает. — И как ты? Отцовские чувства проснулись?

— Издеваешься?

— Ладно, не буду. Но мне определенно нравится тебя подкалывать. А тут такой повод! — смеется. — Нужна помощь? Ребёнка-то как зовут? Или ты не помнишь?

— Варвара ее зовут.

— Оу, Варвара Яновна. Симпатично звучит.

— Угу, — соглашаюсь. Ничего, на самом деле.

— Так что насчет помощи, Ян?

— Я не знаю. Ты представляешь меня в роли заботливого папаши? Нет? Вот и я нет. Не заботливый и вообще ни черта не понимаю, как разговаривать с ней, что делать. В общем, беда. И кажется, я ее обидел.

— Мне приехать?

— А ты можешь? — голос предательски звучит с надеждой.

— Я когда-то тебе отказывала в помощи?

— Нет, Женек. Вот мне и стыдно тебя дергать, — признаюсь. Но и сам я не справлюсь. Кажется, паника еще больше накатывает на меня. Ночь на дворе, и я один на один с ребенком.

— Раз уж наши с тобой свидания провалились в адово пекло, сейчас приеду. Ставь чайник, буду через двадцать минут.

— Я твой должник, — благодарю и отбиваю звонок.

Ну вот. Одному не так стремно.

Пока жду Женьку, не знаю, куда себя деть. Подошел к двери комнаты, в которой прячется Варя. Постучал. Тишина.