А с утра тут творился настоящий бедлам! Несколько человек (кажется, соседи по этажу) столпились в тамбуре и буквально ломились в соседнюю квартиру. И к ней тоже звонили, но она, разумеется, не открыла. Пожилой мужчина кричал что-то про лестницу, а потом зло обозвал соседку из двадцать первой квартиры пигалицей. Ангелине эта девица тоже не нравилась, но чтобы вот так… А ведь с виду приличный мужчина!

Уверившись, что снаружи спокойно, Ангелина подхватила сумку и пакет с мусором и вышла из квартиры. У дверей тамбура она еще раз прислушалась. В подъезде по-прежнему было тихо.

Мусор Ангелина по установившейся уже привычке понесла на верхнюю площадку. Кончиком указательного пальца брезгливо подцепила металлическую ручку на крышке мусоропровода, потянула на себя. Крышка не открылась. Ангелина потянула сильнее, но без толку: крышка сидела на месте, как припаянная. Слишком тонкие для ее лица губы скривились в недовольной гримасе. Теперь еще до уличной помойки тащиться! Отведя руку с мусорным пакетом в сторону, подальше от пальто, она бросила случайный взгляд влево, на дверь чьей-то кладовки, устроенной в промежутке между этажами. Из замка приглашающе торчал ключ, хотя поблизости никого не было.

В груди совершенно не к месту заворочалась тревога за чужое имущество. Пожалуй, следовало бы сказать хозяину о забытом ключе, но Ангелина не знала, чья это кладовка. Да и вообще, что она — нанималась, что ли, за кладовками следить? Сами виноваты!

Тревога, как это частенько бывало, сменилась трепещущим раздражением, и Ангелина, отвернувшись, грузно зашагала вниз, к лифту.

Нажала кнопку. В шахте — ни звука. Лифт не ехал. Сломался, что ли?

Поудобнее перехватив пакет, Ангелина стала спускаться по лестнице. Настроение было — хуже некуда. Ладно спуститься, но ведь потом придется подниматься обратно на пятый этаж, да еще с покупками! Подобные нагрузки ее организм переносил с трудом: дыхания не хватало, пот тек ручьем, ныли колени.

Погода за окнами подъезда тоже не добавляла радости. Все было каким-то серым, мрачным, унылым. И ни души, даже жутко становилось. Единственной, кого Ангелина мельком видела из окна сегодня утром, была та чокнутая бабка.

Это ее голос прозвучал в Ангелининой голове.

Пару дней назад они столкнулись в дверях подъезда. Бабка шустро посторонилась, пропуская Ангелину внутрь, и, когда они обе оказались в тамбуре перед лестницей, вдруг гаркнула:

— Ну кор-р-рова! Как ты в двери-то проходишь?

От такой бесцеремонности Ангелина опешила. Сердце пропустило удар, а затем заколотилось с удвоенной силой. Кровь волной прилила к щекам. Шумно вдохнув, Ангелина уже приоткрыла рот, чтобы осадить наглую бабку, но та перебила ее:

— У тебя мужик-то хоть есть, а? Как ни посмотрю, все одна ходишь!

Ангелина поперхнулась заготовленной репликой. Старуху она встречала и раньше, и та действительно частенько провожала ее взглядом — тяжелым, оценивающим.

— Ты вообще хоть разок с мужиком спала? Или целка? — Поймав взгляд выпучившихся глаз Ангелины, бабка хрипло захихикала: — Оно и видно… Хе-хе-хе… Нынче мужики худеньких любят, а ты — ну чисто свиноматка!

Это было уже слишком! Это было…

Застрявшие в горле слова никак не шли наружу. Губы сомкнулись в нитку, запечатав и без того увядший голос, а в лицо словно плеснули зловонной грязью, от которой защипало в глазах.

— Ну чего молчишь-то, а? — бросила бабка вслед быстро удаляющейся Ангелине. — На школьников-то, небось, орешь-захлебываешься, а тут…

Не чуя натруженных за день ног, Ангелина в спешке взобралась на несколько ступенек, пересекла площадку первого этажа и вызвала лифт. Створки сразу же распахнулись, и кабина унесла ее вверх, оплеванную и никчемную со своей стыдной тайной о никому не нужном девстве.

Сумасшедшая бабка никак не могла этого знать. Но, как и любая злобная старуха (как и ее мать, царствие ей небесное!), своим ядовитым языком умудрилась угодить в самое больное место.

Спускаясь по лестнице, Ангелина искоса посматривала в окна. Меньше всего ей хотелось столкнуться в пустынном дворе с этой чокнутой. Нет, сейчас-то, если что, она запросто ответит грубиянке! Рявкнет так, что мало не покажется! Но… Стоит ли опускаться до грязной ругани? В школе и так нервы потреплют!

Конец ознакомительного фрагмента