Анна Платунова
Академия Пяти Стихий. Искры огня
Глава 1
Не дождетесь!
Я стояла на гребне крыши и смотрела вниз, на двор, покрытый осенней разбухшей грязью. Ветер трепал волосы и закручивал вокруг ног длинную юбку, толкал в спину. Так, пожалуй, упаду раньше времени, даже не успею подготовиться. Хотя, может, и хорошо?
Ветер, словно услышав мои мысли, завыл над ухом, забрался ледяными руками за шиворот. Я покачнулась, но в последнюю секунду выровнялась. Я хотела сделать это утром, но смалодушничала почему-то. А сейчас самое подходящее время: темное небо и мое юное тело, распростертое внизу…
Я представила, как живописно я воткнусь носом в землю, и загрустила. Совсем не романтичная картина, прямо скажем. И сдается мне, братья и сестры вовсе не станут рыдать, а скорее посмеются напоследок. «Опять Корявка учудила!» Так и слышу голос этого балбеса Димера. Посмеются и ужинать пойдут.
Ну и ладно. Зато наступит конец всем моим мучениям. И не придется ехать в ненавистную Академию. И никто больше не посмеется над неуклюжей и бездарной Корявкой. Напрасно я ношу великое имя рода Флогис — за всю жизнь не смогла сотворить ни малейшего огонька, ни искорки. Позор, позор на весь род. И ладно бы еще только это!
Ветер недвусмысленно огрел меня по спине. Давай, мол, Кора Флогис, и так зажилась ты, никому не нужная на этом свете.
А умирать все-таки было жаль. Не хотелось умирать, прямо скажем, но и жить так, как я сейчас живу, невыносимо. И дальше будет только хуже. Утром меня, самую младшую в семье, отправят учиться в Академию Пяти Стихий, туда, где уже учатся старшие братья и сестры. А я мало того что не обладаю даже слабеньким магическим даром, так еще и физически слаба.
Женщины рода Флогис всегда сражались наравне с мужчинами. Брида, старшая сестра, мастерски владеет мечами. Вредина Грета стреляет из лука так, что даже папа одобрительно крякает, глядя, как стрела входит точно в середину мишени. А мама в молодости могла делать и то и другое. Она и сейчас выйдет на защиту крепости, если возникнет такая необходимость. Даже после рождения пяти детей не потеряла формы.
Про Димера и Фроста даже вспоминать не хочу — выскочки и высокомерные засранцы. За всю жизнь доброго слова от них не слышала. Это, кстати, Димер придумал звать меня Корявкой. Каждое утро я слышу: «Корявка опять не сможет отжаться и пяти раз! Корявка, ты болтаешься на этой перекладине, как дохлый червяк! Корявка, чучело сейчас помрет от смеха, ты пытаешься заколоть его мечом или пощекотать?»
Свет не видел более мерзких и гадких братьев. Да и сестры им под стать. Я никогда не стану для них своей. А уж когда они начинают кичиться друг перед другом, кто какие огневики умеет создавать, так хоть плачь. Димер потрет ладони и выпускает в небо огненного дракона. Фрост небрежно тряхнет рукой, и с кончиков пальцев слетают искры, которые мгновением позже превращаются в огненные цветы. Грета себе как-то огненные крылья отрастила. Но затмила всех Брида на летнем празднике богини Солнце — ей доверили ритуальный костер зажигать, так она явилась в платье, сотканном из пламени, и небрежно так золотую огненную розу с плеча сняла, и — хоп ее на сухие дрова — пламя взметнулось до неба.
Обидно! Помню, я маленькая была, родители еще надежды не теряли, что мой дар когда-нибудь проявится. Держали над очагом вверх тормашками, даже как-то косу подпалили. Сколько угодно разрешали баловаться с огнем — в родовом замке Флогисов пламени не боятся, оно нашей крови подвластно. Как-то я пыталась устроить пожар — тяжелая занавеска на окне долго не хотела загораться, тлела и курилась дымом, но потом все же неохотно занялась. Отец заглянул в комнату, щелкнул пальцами, и огонь моментально, даже как-то стыдливо, погас.
Недавно я подслушала разговор родителей, после которого и решила, что незачем мне задерживаться на этом свете.
— Она словно и не наша дочь вовсе, — сокрушенно говорила мама. — Если бы не рыжие волосы и глаза, которые точь-в-точь как у тебя, Леннарт, я бы подумала, что подменили. Ничего в ней нет от рода Флогис. Кухаркина дочь, да и только.
— Так, может, не отправлять ее в Академию, Аста? Засмеют ведь. Она ведь пустышка. Даже великий род не застрахован от появления такого ребенка. Бедняжка не виновата.
Пустышка. Мое сердце болезненно сжалось. Ладно братья всю жизнь смеются надо мной, и для сестер я досадное недоразумение, но родители всегда были со мной добры и по-своему ласковы. А они, выходит, воспринимали меня как калеку, которую пожалеть нужно.
— Нет, пусть едет, — сказала мама, и я не поняла, чего больше в ее голосе — злости или отчаяния. — Пусть едет… Вдруг…
Она продолжала надеяться на что-то? Напрасно. Я точно знала, что я — позор рода Флогис, пустышка, у которой никогда не будет магической силы, слабосильная Корявка, которая чем раньше избавит мир от своего бесполезного присутствия, тем лучше.
И вот я стою на крыше и собираюсь прыгнуть. Всем сразу станет легче. Поплачут и забудут.
Тучи вдруг расступились, и в прореху выглянуло Солнце: покровительница дома Флогис. Посмотрела на меня ласково.
— Я ведь права, мать Солнце? — спросила я, задрав голову к небу. — Так ведь лучше будет?
Мать Солнце прикоснулось к моей щеке теплым лучом, словно хотела приободрить, утешить.
Я всхлипнула, вытирая проступившие слезы. Да, в Академии придется несладко. Как выжить среди всех этих снобов — отпрысков богатейших и знатных родов? На защиту братьев и сестер рассчитывать не приходится. Дара у меня нет. Меч я едва двумя руками могу удержать. И все же…
— Не дождетесь! — сказала я.
Наклонилась вперед и от души плюнула в грязь.
Глава 2
Темнота — это то, к чему следует привыкать
Перед последним ужином в семейном доме я пошла навестить бабушку. Поднялась в башню по темной, пыльной винтовой лестнице. Здесь почти никто не ходит, только отец иногда. Я шла при неровном свете пламени свечи, придерживая одной рукой пышную юбку. Горячий воск плавился и стекал по руке, словно лишний раз пытался напомнить о том, какая я бездарная. Отцу, матери, братьям и сестрам не понадобилась бы свеча для того, чтобы осветить себе путь, — они бы выпустили из ладони светящийся шар, немного похожий на те, что выдувают деревенские мальчишки из соломинок, намешав в тарелке мыльную воду.
Я переступила порог маленькой темной комнаты без окон, так что даже не сразу получилось разглядеть темную тень у стены. Но бабушка всегда стояла на одном месте, так что я нашла бы ее и с закрытыми глазами. Подошла и почтительно замерла рядом. Огонек свечи бросал неровные отблески на морщинистое суровое лицо, глаза смотрели строго, словно бабушка разгадала мои недавние мысли. Хотя, может, и разгадала, кто знает.
Мастер, что лепил из глины ее фигуру, бабушке польстил. Сейчас бабуля выглядела куда стройнее и лет этак на десяток моложе, чем была при жизни. Но все же это была моя бабушка.
— Привет, бабуля. Это Кора. Я пришла попрощаться. Завтра уезжаю в Академию.
Бабуля промолчала. Она обычно всегда молчала. Особо не поболтаешь, когда в тебе одна-единственная искра жизни. Мама рассказывала, что в големе ее прадедушки запечатано не меньше десятка искр. Вот тот настоящий болтун, даже шутит, как живой. Но тут уж как повезет. Не всегда удается поймать последнее дыхание умирающего да иметь при себе свежую глину, чтобы поймать искры, что вырвутся наружу с его последним выдохом, когда душа огненного стихийника будет покидать тело. Папе удалось поймать одну искорку, оставшуюся от бабули.
С ним она иногда говорит. Редко-редко, и все же. А мне пока и слова не сказала, хотя мне всегда казалось, что она искренне меня любила. Я скучаю по ней.
Я наклонилась и поцеловала холодного глиняного голема в гладкую щеку.
— Пока, бабуля. Надеюсь, еще увидимся.
Прощальный ужин прошел традиционно. Димер и Фрост, прилизанные и одетые в традиционную одежду дома Флогис, усиленно строили из себя приличных отпрысков великой семьи. Они сидели по правую руку отца с одной стороны стола. Мама и вредины-сестрички в своих лучших нарядных платьях, с волосами, уложенными в высокие прически, с другой стороны. Все ждали только меня. Я же только сейчас сообразила, что выгляжу неподобающим образом. Волосы распущены, да что там распущены — на голове полный бардак, ветер постарался на славу. Юбка в грязи и заляпана воском. Я попросту забыла переодеться к ужину.
Мама посмотрела неодобрительно, сестры поджали губы. Эти же два болвана, что звались моими братцами, не выдержали. Маски благовоспитанности, нацепленные на физиономии, быстро с них слетели. Димер толкнул локтем Фроста, и оба фыркнули, а потом залились смехом.
— Корявка, она и есть Корявка, — подвел итог Димер, но отец кинул на него острый взгляд, и братец стух.
— Садись, Кора, — кивнул он, делая вид, что не замечает моего нелепого наряда и растрепанных волос.
Надо ли говорить, что я едва дождалась окончания ужина и удрала к себе в комнату так скоро, как только это было возможно.
— Даже не останешься на десерт? — удивилась мама. — Я специально попросила приготовить твои любимые сахарные башни. Ты ведь наша дебютантка, наша…
