Часть 1
Глава 1
Между Хэфером и Тэрой воцарилось безмолвное соглашение — не обсуждать то, что каждому из них сообщила Берниба. На сердце у девушки было неспокойно, но она слишком хорошо чувствовала возлюбленного, чтобы понимать: сейчас ему нужны были не успокаивающие беседы, а просто она сама, рядом. Уже на следующее утро он общался с ней совсем как после их первой ночи в её родном храме, где ничто, казалось, не угрожало их союзу. Каждое его слово, каждое его прикосновение было полно такой нежности и такого внимания, что Тэра не посмела вернуть его мысли к тяжёлой встрече с Верховной Жрицей. Да и не забывал он, кажется, о том ни на миг, хоть ничего и не объяснил своей спутнице. Но она замечала многое — то, как темнел его взгляд, когда он думал, что она не видит; то, как он подолгу смотрел на неё, как нежно касался, когда думал, что она спит. А иной раз, когда он обнимал её, сердце заходилось от сладкого и болезненного чувства, ясного понимания, как сильно он боялся потерять её. Тэра не сомневалась, что Берниба говорила с Хэфером о ней.
...«Дело не в том, что тебе не позволят быть царицей, Тэра. Дело в том, что тебе просто… не позволят быть…»
Как могла, она старалась отогнать от себя эти мысли, чтобы помочь забыться и самому Хэферу, хотя бы ненадолго. Но разговор с Верховной Жрицей нет-нет, да вспыхивал отчётливо в её разуме.
...«— Ему нужно побыть одному и подумать обо всём, о чём мы говорили сегодня.
— Нет, он бы предупредил меня.
— Он не мог.
— Ты что-то сделала с ним? Прошу, госпожа, ответь…
— Примириться с собственным сердцем непросто. Но он сумеет. В конце концов, именно этому его обучали.
— Я не понимаю…
— Ещё поймёшь…»
Ещё поймёшь…
Поймёшь…
Тэре казалось, что она и так понимает, но девушка не смела облечь это понимание даже в оформленные мысли.
«Я не могу… Не могу отпустить тебя… Должен, но не могу…» — шептал ей Хэфер в тот вечер. Ещё никогда она не видела его таким…
Больше всего она боялась, что царевич поменяет своё решение, выберет «должен». Потому что если Берниба действительно… Нет, дальше она старалась эту мысль не развивать. Она верила своему царевичу — его рукам, его присутствию рядом. Хэфер был здесь, с ней, и каждый миг давал понять, что ей не в чем сомневаться. Тэра верила, что когда придёт время, он расскажет. Да и ей самой следовало бы рассказать ему правду… только она пока не могла. Отчасти потому, что бремя, лежавшее на плечах наследника в их общей войне, и без того было велико. Но даже в большей мере — потому, что понимала: тогда он точно оставит её, оставит их обоих — и её, и эту маленькую упрямую искорку зарождавшейся в ней жизни. Он не возьмёт с собой Тэру и останется один перед лицом своих врагов. А разве мог он победить один?.. Пусть даже сам Отец Войны теперь на его стороне…
Предательский голосок нашёптывал ей — кого же она выберет, чтобы защитить, когда придёт время? Использует свою Силу, встав спиной к спине с Хэфером? Или отступит, чтобы не рисковать жизнью, рождённой от их невозможной любви? Тэра надеялась, что такой выбор перед ней не встанет, потому что одно дело — рисковать только собой, а другое… Нет, лучше ему не знать.
Хэфер не обманывался — он знал, что Тэра тоже не всё ему рассказала, что её тоже гнетут тяжёлые мысли после разговоров с Бернибой. Но царевич выказал ей ответное уважение, не стал пытать вопросами, доверился, что и она расскажет ему всё в свой срок.
Тэра проснулась раньше обычного и сонно протянула руку, ища привычное родное тепло. Но Хэфера рядом не оказалось. Девушка вскинулась, озираясь. Не было его и в шатре. А ведь снаружи, за пологом, едва занялся рассвет!
От острой тревоги стало больно дышать. Путаясь в складках ткани, девушка поспешно натянула на себя калазирис [Калазирис — слово греческого происхождения, относящееся к традиционной женской одежде Древнего Египта. Используется чаще в научно-популярной литературе, в научной называется просто платьем или одеянием. В ранние периоды был распространён более простой вид этого одеяния — платье с широкими бретелями, прикрывавшими (а иногда и не до конца прикрывавшими) груди. В более поздние периоды наряды стали усложняться накладками, драпировками и плиссировками.] и выскочила наружу, не заботясь о том, как выглядит. Она едва не споткнулась об одного из псов, дремавших у входа. Взгляд её метался в поисках стражей-Ануират. Снаружи царил предрассветный сумрак, и от реки стелилась дымка. Девушка различила только одного из воинов, охранявших шатёр, — он стоял в паре десятков шагов, чуть опираясь на копьё.
— Где? — воскликнула Тэра, устремляясь к нему. — Где царевич?!
Встревоженные псы посеменили за ней, поскуливая.
— Рано ты… — Ануират недоумённо изогнул бровь. — Доброго утра, избранная.
— Где он? — требовательно повторила девушка.
— Так к реке пошёл, в сопровождении моего брата, — спокойно ответил воин. — Беды в том не будет. Ещё вчера просил тайком острогу ему принести — рыбы хотел наловить. Для тебя, наверное.
От облегчения у Тэры подкосились ноги, и она невольно рассмеялась. Не ушёл, не оставил её!..
— Рыбы наловить, ну вы подумайте, — со смехом сказала она псам и потрепала их обоих за ушами.
Псы таким обстоятельством были вполне довольны. Почуяв перемену в её настроении, они тоже успокоились. А Ануират, к счастью, и вовсе не стал спрашивать о причинах её тревоги.
Тэра подумала было, не присоединиться ли к Хэферу у реки, но потом решила не портить момент. От мысли о том, что он хотел сделать ей приятное, стало тепло. В сопровождении псов она вернулась в шатёр, чтобы дожидаться царевича, а подумав, запустила их внутрь. Лежать, прижавшись к тёплому собачьему боку, было привычно. Почти как дома… И пусть это были совсем другие псы, а друга её заменить не мог бы никто и никогда — так ей было спокойнее. Девушка сама не заметила, как задремала, убаюканная теплом и мирным посапыванием стражей.
Её разбудило ласковое прикосновение родной ладони, нежно, едва ощутимо гладившей её по волосам. Не открывая глаз, Тэра улыбнулась, перехватила его руку, поцеловала запястье.
— Всегда хочу просыпаться так… — прошептала она.
— Я помню, тебе нравились и другие варианты пробуждения, — тихо с улыбкой ответил Хэфер, склоняясь к ней и нежно целуя.
Он пах речным ветром, и волосы его были всё ещё немного влажными. Тэра посмотрела на него, провела кончиками пальцев по лицу, очерчивая скулы, орлиный нос, резкий рисунок губ.
«Скажи, а их глаза действительно похожи на золотой свет Ладьи Амна?..» — спрашивала она когда-то учителя — неизмеримо давно, когда ещё боялась встретить этот взгляд. А теперь она уже не представляла, как жила без живительного солнечного золота этих глаз. «Боги, как же я люблю тебя…» — подумала она, не в силах выразить в словах щемящую нежность, захлестнувшую её.
Хэфер улыбнулся, прикрыв глаза от удовольствия, потом кивнул на низкий столик, за которым они трапезничали в последние дни.
— Я хотел чем-то порадовать тебя, раз уж мы здесь задержались.
Недостатка в пище у них не было — Ануират приносили еду из селения. Сердце Тэры радостно встрепенулось. Запечённая в глине рыба. Один из древнейших рецептов народа Великой Реки Апет — простое блюдо, приготовленное специально для неё любящими руками. В чаше с водой плавал цветок лотоса. Рядом стоял кувшин с чистой водой для умывания — Хэфер даже об этом подумал.
Царевич шикнул на псов, предпринявших, видимо, уже не первую попытку сунуть нос в еду. Он остался сидеть на мягких циновках рядом с Тэрой, но придвинул блюдо ближе к себе и с помощью ножа начал аккуратно снимать корочку. Девушка затаилась, наблюдая за ним, думая о том, как удивительно было разделять с любимым такие вот простые моменты. Наследник трона, не имевший сейчас ни власти, ни богатств, положенных ему по праву рождения, неизменно находил способы радовать её, заботиться о ней так, что рядом с ним она и правда чувствовала себя воплощением Золотой Богини — без всяких драгоценных подарков и почестей. Хэфер мог даже ничего не говорить, просто смотрел на Тэру порой так, словно весь мир сходился на ней. А в его словах любви, которых он не смущался, была не пустая рисовка, но неизменная искренность. И даже в мгновения, когда та, новая часть сущности Хэфера, что принадлежала Отцу Войны, брала над ним верх, Тэра не испытывала страха, потому что пламенный зверь, отражавшийся иногда в его глазах, завоёвывавший её его руками, тоже по-своему любил её.
Тэра успела умыться и покончить только с половиной восхитительной рыбы, когда за пологом шатра послышалось оживление. Псы перестали выпрашивать еще кусочек, навострили уши и выскользнули наружу. Хэфер нахмурился, прислушиваясь. Девушка видела: его рука сперва инстинктивно потянулась к жезлу — спрятанному, завёрнутому в ткань, но всегда находившемуся рядом с ним, — а потом замерла, вернулась в исходное положение, точно он с усилием сдержал себя. Глаза Хэфера блеснули красным золотом. Впрочем, ей могло и показаться.
— Пойду посмотрю, — коротко сказал царевич, отёр руки тряпицей, поднялся и прошёл к выходу из шатра.
Там он столкнулся с Ануират. Тэра узнала в молодом мужчине одного из тех, кто сопровождал Верховную Жрицу. Воин посмотрел сначала на неё, потом на Хэфера и наконец, поклонившись, почтительно произнёс:
— Избранная и господин мой царевич, вы приглашены в город. Добро пожаловать.
Наследник и жрица переглянулись. Стало быть, Берниба исполнила своё обещание и уговорила старейшин.
