— Хватит с нас уже тревожных вестей, да? Вот вроде тихо все, а как-то будто неладно, — сказал Бек. — Ведь недаром говорят, если на празднествах что-то пошло не так — значит, чем-то мы прогневали Богов.

— А что было не так? — спросил меджай. — Даже непонятно толком, что случилось. Но ведь на торжественных процессиях обошлось без неприятностей?

— Теперь уже поди разберись. Болтают всякое. Кого послушать — так священная барка Амона едва не рухнула на головы несущим ее жрецам. А еще — что в малом дворце у храма какой-то недуг, потому двери заперли для всех. Никого ни впускать не велено, ни выпускать.

— И эти — из дворца? — Нахт кивнул в сторону мастерской, в недрах которой бальзамировщики готовили тела к погребению. — Кто они, не знаешь?

Бек покачал головой.

— Попытался узнать, но этот новый жрец захлопнул рот, как дворцовые двери. Но если у них там, — командир неопределенно ткнул пальцем вверх, — волнения, то и до нас скоро докатится. А у нас тут и так хрупкое перемирие. Сколько ж можно кормить людей обещаниями? Мастера, сам знаешь, на такое жалование не согласны. Да и наши тоже уже недовольны, того и гляди сложат оружие.

Нахт кивнул. Стражам некрополей обычно платили исправно, но даже им уже с некоторыми задержками. Он знал это, потому что Усерхат, командир их гарнизона, упомянул, что пришлось открывать запасы до срока. Но ведь урожай был щедр, и храм Владыки поставлял продовольствие для Города Мертвых исправно? Что успело произойти?..

Словно в ответ на его мысли из глубин мастерской раздался пронзительный крик — что удивительно, женский. Почти одновременно с этим собаки встрепенулись, разразились звонким лаем.

А потом ночь ожила голосами. Далекий пока гул накатывал волнами — та самая песчаная буря, о которой нашептывало чутье. Даже шелест садов стал зловещим, а за ними, словно встревоженный зверь, просыпался Город Мертвых. И дозорные больше не кричали «все спокойно».

Бек и Нахт переглянулись, уже понимая. Толпа направлялась к Храму Миллионов Лет. И вскоре эти люди будут здесь.

— Проверь, что внутри, — я разбужу остальных, — велел Бек, подхватывая один из воткнутых в песок факелов и зажигая.

Нахт закинул щит за спину, подхватил второй факел. Черная собака проскользнула мимо них внутрь, быстро скрылась за границей круга света. Никого из бальзамировщиков в коридоре не оказалось. Бек свернул к террасе, где обычно отдыхали воины.

Меджай поднял факел, освещая себе путь. Длинные тени разбегались от огня, словно живые. Ветер колыхал тяжелые полотна занавесей у дальнего окна и дверных проходов.

Шум и голоса привлекли его внимание. Черная тень метнулась в боковой проход и Нахт, подумав, свернул туда же — к залу, где, как он знал, бальзамировщики омывали тела и проводили над ними обряды. Кажется, звуки, встревожившие даже собаку, доносились оттуда.

— Эй, у вас там все хорошо? — крикнул он, втыкая факел в напольную жаровню, чтобы освободить руку, перехватил копье поудобнее. Он слышал, что сюда уже бегут остальные.

Все произошло слишком быстро. Нахт едва успел подойти ко входу в зал, когда полотно, закрывавшее проем, взметнулось. Кто-то выбежал ему навстречу, натолкнулся, едва не сбивая с ног.

— Что за…

Инстинктивно Нахт подхватил столкнувшуюся с ним женщину, удержал. Она намертво вцепилась в его руку с копьем, вскинула голову. Совсем еще молодая девчонка. В распахнутых глазах под сеткой растрепанных волос плескался ужас.

— Помоги, — хрипло прошептала она, оседая на руках воина, и лишилась чувств. Льняная ткань, которую девчонка прижимала к себе, была в крови.

«Помоги!»

Разглядеть он толком ничего не успел. Воинские привычки были быстрее разума. Краем глаза Нахт заметил движение даже прежде, чем вслед за девицей из зала выскочил мужчина с ножами.

— Мертва! — бессвязно крикнул он, бросаясь на замершего на пороге стража.

Нахт развернулся, заслоняя свою непрошенную ношу, перехватил копье и с силой ударил жреца в грудь древком, отталкивая обратно в зал. Мужчина охнул, неловко взмахнул руками, проваливаясь в проход. Он зацепился за занавесь, и полотно затрещало, но не остановило падение. Ударившись о ритуальный стол за порогом, жрец затих.

Меджай выждал несколько мгновений, бережно опустил девушку на пол, глядя на жреца. Он медлил подойти и проверить, но почему-то знал уже точно — нападавший был мертв.

Глава III

1-й год правления Владыки Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Нахт

Прислонив копье к стене, Нахт подошел к жрецу, присел рядом, осматривая. При падении бальзамировщик ударился головой об угол своего ритуального стола и уже не дышал. Под ним растекалась лужица крови. Рядом лежали выроненные ножи — обсидиановый и бронзовый.

Он, Нахт, только что убил жреца. И судя по облачению и амулетам — старшего жреца из тех троих, что прибыли недавно. Осознать эту мысль полностью пока не получалось — разум словно застыл, и перед мысленным взором проносились роковые мгновения. Снова и снова. Мог ли он что-то сделать иначе?..

Звуки вторглись в его сознание, выводя из оцепенения. Коридор за спиной наполнился голосами и лаем возбужденных псов, которых кто-то впустил внутрь.

— Я никуда не пойду! — возмущался старый бальзамировщик. — Тут жил — тут и помру!

— Они уже почти здесь! Нужно уходить.

— Да, в храме больше воинов. Туда они точно не сунутся!

— Я запер двери не просто так, — рявкнул Бек. — Да не трожь ты засов, дурень!

— Ты хоть знаешь, с кем говоришь?!

— Потом расскажешь. А пока не мешай мне делать свое дело. Что там у тебя, Нахт?

Меджай коротко покачал головой, не зная, с чего начать. Он подхватил девушку и перенес на ритуальный стол, прикрыл ее наготу покрывалом. Подошедшая черная собака села рядом с Нахтом, положив морду на стол, и теперь обнюхивала незнакомку, чуть сдвигая пропитавшийся кровью лен.

В отличие от жреца, девица была жива — дышала, хоть и сбивчиво, едва слышно. Столько крови… весь бок залит. Меджай, отбросив приличия, все же осмотрел рану, судорожно соображая, как помочь. Удивительно, но края раны стянулись сами, словно слиплись — такого Нахт прежде не видел. Она… заживала?

В небольшом зале подготовки быстро стало тесно. Бальзамировщики, увидев тело своего товарища, заголосили, перебивая друг друга и сыпля обвинениями. Бек протолкнулся вперед, к Нахту. Меджай вскинул голову, прямо встречая гневный взгляд командира:

— Она сильно ранена.

Бек тихо выругался, позвал старика, который из всей жреческой братии сейчас казался самым разумным. Тот засуетился, копаясь в корзинах у стены, принес какие-то снадобья и миску с водой.

— Он кричал, что мертвая, — тихо сказал Нахт командиру, кивнув на тело жреца. — Кинулся на меня как безумный. Я оттолкнул. Но… вот как вышло…

— Вижу, что не копьем пырнул, — хмуро ответил Бек, потирая ладонью лоб, раздумывая, как быть. — Как же некстати-то все… Такую смерть скрыть трудно. Явно высокого полета птица.

Они оба слышали, что ночь уже давно перестала быть безмятежной — за стенами было шумно, как в базарный день. Времени на долгие разбирательства у них не было.

— Скрывать я и не буду. Отвечу, как полагается, — меджай пожал плечами. — Я страж некрополя, а не преступник.

— Молод еще и глуп. И так много наших поляжет, — проворчал Бек, сжал его плечо. — Я сам свидетельствовать за тебя буду. Давай только переживем эту ночь… Да тихо вы там! — прикрикнул он на споривших жрецов, потом перевел взгляд на девицу. — Кто ее пытался прирезать? Что здесь вообще случилось — объясните? Прошлой ночью в мастерскую ведь доставили трупы.

Нахт коротко рассказал, что успел увидеть, но к уже сказанному добавить было особенно нечего. Один из жрецов подошел к ним. Собака глухо зарычала, вздыбив шерсть, и это удивило меджая. До этого она ведь совершенно спокойно пропустила старика, который занимался раной девчонки.

— Убери пса, — приказал бальзамировщик. — А ты — отойди от тела.

Старик вдруг распрямился и посмотрел на него совершенно ясным взглядом.

— Думаешь, я не видел, что вы сделали с остальными телами?.. А эту… да неужто потрошить заживо взялись? Надрез обсидиановым ножом. Для удаления внутренностей… Какое кощунство перед Усиром [Усир — древнеегипетское имя Осириса, бога смерти и возрождения, правителя Дуата, покровителя мертвых.]и Инпу!

Оба других бальзамировщика выглядели потрясенными, но тщательно пытались скрыть это за привычными масками достоинства.

— Отойди. От. Тела, — повторил жрец. Его голос дрогнул, хоть и едва заметно — словно он пытался убедить себя самого. — Она мертва, как и остальные. И лучше ей оставаться мертвой!

— Мертвые не бросаются на живых, — веско возразил Нахт прежде, чем Бек успел остановить его. — Не истекают кровью…

— И не дышат, — хмыкнул старик, плотно перетягивая полосами льна бока девушки. В спертом воздухе зала стоял тяжелый запах крови, смол и целебных трав.

— Вы просто не понимаете происходящего, — более миролюбиво добавил другой бальзамировщик, придержав за плечо своего товарища. — Мы должны закончить. Если бы вы знали, что случилось, и кто отдавал нам приказы — предпочли бы не вмешиваться.

— Так, — Бек обвел всех хмурым взглядом. — Прежде, чем мы перегрыземся между собой, вам лучше объя…