Шах и мат, Лайтвуд.
Хотя нет, еще немного. Чтобы наверняка.
— Теперь я буду жить с вами, малыш. Буду твоей мамой.
Так, ну давай, просыпайся! Если бы мне десятилетней какая-то неизвестная женщина сказала, что собирается заменить мне маму, — я бы сделала все, чтобы она как минимум утратила способность говорить. Еще и «малыш». Помню, как меня злило в детстве то, что меня считали ребенком!
Мальчик нахмурился сильнее, на лбу появилась морщина. Серые глазки заморгали.
Заплачет?
Устроит истерику?
Может, повторить еще раз?
Неожиданно он замер.
— Ура! — подпрыгнул он. — У меня будет мама!
Вслед за этими словами мальчик бросился на меня, и я уже ожидала истерики, может, что он начнет меня бить, но его руки неожиданно обвивают меня за шею.
— У меня будет мама!
Ну вот зачем так орать? И прямо в ухо?
Я подняла растерянный взгляд на Лайтвуда.
— Добро пожаловать в семью, Медея, — неожиданно проговорила его дочь, держась с невозмутимостью истинной леди. — Я рада с вами познакомиться. Но вы же… хм… — Она нахмурилась. — Предложить вам халат?
Что?!
Только сейчас я поняла, что внезапно оказалась… в окружении светлых. На их территории. И один из них подобрался… угрожающе близко.
— А ты теперь с нами будешь жить? — спросил мальчик, отстранившись и уставившись на меня открыто и радостно. — Хочешь — в моей комнате?
Что?
А можно, он меня лучше яблоком попытается отравить? Я хотя бы буду знать, как на это реагировать. А вот эти… объятья?! Что делать с ними? И почему малыш так радуется… мачехе?
— Лили, — ожил неожиданно Лайтвуд, повернувшись к дочери, — будь добра, уложи Бенджамина спать.
Ага, значит, Лили и Бенджамин.
Проклятый!
Зачем мне это знать?
— Я думаю, мы все обсудим утром. А сейчас пора расходиться.
— Но… — начала Ребекка.
— Утром, — отрезал Лайтвуд.
Тишина.
— Пойдем, Бенни, утром с мисс Медеей поговоришь, — заворковала Лили, подходя к кровати и беря мальчика за руку.
— Ну Ли-и-ил… — заныл мальчик.
— Утром мисс Медея придет, и ты покажешь ей свою комнату. Как ты ее обставил.
— Ты придешь? — серые глаза мальчика уставились на меня.
Я кивнула.
Что?!
Я кивнула? Почему это я кивнула?!
Этот мальчик что — владеет ментальной магией?
Светлые!
Невозможно иметь с ними дело.
Под тяжелым взглядом Лайтвуда Ребекка тоже вышла в коридор, фыркнув напоследок.
Я откашлялась, встала с кровати и мимо Сэмюэля подошла к окну.
— Что ж, я тоже пойду, — чинно проговорила я. — Благодарю за теплый прием. Как-нибудь повторим.
— Стоять, — коротко бросил Лайтвуд. — С тобой, Медея, я хотел бы поговорить.
— Уже поздно! Утром, лучше утром.
— Сейчас.
Нет уж.
Я оперлась на подоконник, и створки окна вдруг захлопнулись с оглушительным грохотом, едва не прищемив мне пальцы.
Проклятье!
— Нет, Медея, — хмыкнул за моей спиной Лайтвуд. — Видишь ли, ты уйдешь не раньше, чем я разрешу. Раз уж сама пожаловала в гости.
Глава 8
Проклятье!
Я попыталась открыть окно — створки не поддались. Оглядевшись, я метнулась к кровати Сэмюэля, схватила с тумбочки зачарованный световой кристалл с острыми гранями, довольно увесистый и крупный, и попыталась выбить стекло.
Ничего.
— Не поранься! — с притворным беспокойством сказал Лайтвуд.
— Я хочу уйти! — выпалила я, обернувшись.
Сэмюэль, одетый в светлую пижаму, откашлялся. «Могла бы вообще не приходить», — услышала я его бормотание.
А этот почему до сих пор здесь и не ушел вслед за остальным семейством?
Ах да, это же его комната…
— Можешь попробовать через дверь. Вдруг получится? — поднял брови Лайтвуд и отступил, церемонно наклонив голову.
Да он… да как он…
Светлый!
Взгляд Лайтвуда был абсолютно спокойным и даже дружелюбным.
Он издевается надо мной! Абсолютно точно издевается!
Вот и что сейчас делать? Остаться стоять? Пытаться открыть окно? А толку? Подойти к двери? Это выходит — я его послушалась.
Светлый!
Ненавижу!
Еще со времен учебы в АТаС!
Теперь я вспомнила, почему этот светлый ректор злил меня до пелены перед глазами, так сильно, что хотелось достать его любыми способами. У него всегда все было под контролем. Какие бы пакости ни устраивали темные, начиная от выведения из строя кристаллов-светильников и заканчивая устроенным как-то на спор нашествием саранчи.
Лайтвуд одним щелчком мог заставить светильники гореть, а саранчу, которая облепила все стены в главном зале, превратить в дым.
Никакой жизни от него не было!
Я выпустилась из АТаС в начале лета, напоследок безуспешно попытавшись наслать на Лайтвуда проклятье невезения.
В тот день я узнала, что император пожаловал ему очередной орден. За успешное руководство первой в истории Академией Темных и Светлых.
Проклятый все побери.
Со дня моего выпуска прошло уже два месяца, я успела зализать раны, смириться с поражением и начать строить планы.
И тут…
Снова!
Этот! Еще и хочет на мне жениться.
Нет, я найду способ от него избавиться.
Не будь я Медея Даркмор!
— Мы не закончили, лорд Лайтвуд, — процедила я, проходя мимо Лайтвуда к двери.
Я по-прежнему была одета в длинную и широкую ночную сорочку и мысленно просила Проклятого только о том, чтобы не споткнуться о подол. И держать спину как можно прямее.
Стоило мне шагнуть за порог и оглядеть освещенный теплым светом кристалла коридор, как Лайтвуд вышел вслед за мной и захлопнул дверь в комнату Сэмюэля.
Я сглотнула и зашагала к лестнице.
— Нет, Медея, нам наверх, — мирно сказал Лайтвуд мне в спину. — Там мой кабинет.
Я замерла.
— Я не пойду туда!
— Лучше сразу в спальню? — невозмутимо поинтересовался Лайтвуд, и я почувствовала затылком его дыхание.
Проклятый побери! Как он умудрился подобраться так близко?!
— Нет!
— Тогда в кабинет, — спокойно ответил Лайтвуд. — Направо, пожалуйста.
С-с-светлый!
Как он всегда умудряется сделать так, что я остаюсь в дураках?
Я обернулась и наткнулась на тяжелый взгляд исподлобья. Почему-то в этот момент я в самом деле испугалась Лайтвуда. Может, в первый раз в жизни.
Вспомнилось некстати, что светлые — достаточно сильные маги. Не все, разумеется, но многие. Они не пользуются боевыми заклинаниями, только защитными: разница принципиальна, хотя и трудноразличима — не так уж важно, боевое или защитное заклинание тебя поджарит. Светлые не могут проклясть, зато могут благословить так, что некоторые проклятья милосерднее. В целом борьба светлых и темных длилась уже много тысячелетий, а это само по себе о многом говорит: как минимум у светлых хватало сил на то, чтобы не исчезнуть под натиском темных. Такой у нас принцип: если можешь кого-то уничтожить — сделай это. Или ты — или тебя.
Лет пятьсот назад император, который тогда сидел на троне, забыла имя, но у него, кажется, были проблемы с коленом, зазвал к себе Верховного темных и Верховного светлых. И они на троих за несколько дней сообразили мирный договор. Территорию империи поделили поровну между светлыми и темными, а император, который выбирался не по праву крови, а по праву магии, стал гарантом мира.
В целом все шло довольно неплохо. Темные не мешали светлым (почти, мелкие пакости — не в счет), светлые — не путались под ногами у темных. Отношения у нас были как у добрых соседей, которых чем реже видишь — тем лучше.
А потом вдруг — АТаС.
И — Лайтвуд! Который решил совершить неслыханное: взять в жены темную.
Зачем?..
Может, это какой-то хитрый план? Что выигрывает Лайтвуд, беря в жены меня? И как дать ему это, избежав ярма счастливой семейной жизни?
— И о чем вы хотели поговорить, лорд Лайтвуд? — чинно спросила я, вслед за ним заходя в кабинет.
Книжные шкафы из белого дерева, рабочий стол, на котором в идеальном порядке были разложены бумаги, широкое арочное окно.
— Я? Это ведь вы залезли в постель моего сына.
Лайтвуд обернулся и шагнул ко мне. Опустил правую руку, и из рукава на ковер скользнула серебристая черная мамба. Поводила головой, оглядываясь, а потом юркнула куда-то под шкаф. Просто дрессированный песик, а не дикая ядовитая хищница.
— Хотите разорвать помолвку?
— Ни в коем случае.
— Несмотря на то что у меня отношения с вашим сыном?
— Отношения? — Он шагнул ближе, и я с трудом преодолела искушение попятиться. — Давайте, мисс Медея, я расскажу вам, как все было на самом деле. Вы влезли в окно, думая, что попадете ко мне в спальню.
Лайтвуд сделал еще шаг вперед, и расстояние между нами сократилось до пары дюймов. Я почувствовала тепло, исходящее от его тела, и с трудом заставила себя не отступить.
— Поскольку в ваш план вкралась досадная ошибка, — проговорил Лайтвуд, почти касаясь моих губ своими. — Попробуем восстановить цепочку событий. Что вы собирались делать, пробравшись ко мне?
— Уберите руки, Лайтвуд! — вспыхнула я, почувствовав его ладони на талии.
Ткань ночной сорочки была тонкой, такой тонкой, что казалось, он дотрагивается до моего тела.
Это уже слишком!
— Разве вы не этого хотели? — поднял брови Лайтвуд. — Я собирался дождаться свадьбы, но…