— И я слышу это от того, кто только что использовал… — Я не могу закончить предложение и краснею.

— Тебе ведь понравилось? — изогнув брови, спрашивает он, и я закатываю глаза.

— Принеси мои вещи из комнаты, — командным тоном говорю ему я.

— Слушаюсь, мэм.

Он оборачивается полотенцем и выходит из жаркой от пара ванной. Завернув волосы в полотенце, я протираю зеркало рукой.

Рождество выдалось напряженным и неспокойным. Наверное, чуть позже надо будет позвонить Лэндону, но сначала я должна поговорить с Хардином о его планах вернуться в Англию после учебы. Прежде он никогда об этом не упоминал.

— Держи.

Хардин протягивает мне одежду и уходит из ванной. Я в изумлении вижу, что вместе с домашними штанами он принес мне красное кружевное белье, а еще свою чистую черную футболку. Потому что та, в которой он был сегодня, вся в крови.

Глава 49

Тесса

Вчера вечером я в основном пила чай с мамой Хардина и слушала ее забавные истории из детства Хардина. А, и еще она раз десять повторила, что следующее Рождество мы будем отмечать в Англии. «Никаких отговорок».

От мысли о том, что мы с Хардином будем вместе встречать Рождество год спустя, по всему телу разливается тепло. Впервые с момента нашей встречи я чувствую, что у нас есть будущее. Необязательно в смысле детей и свадьбы: просто раньше я не была настолько уверена в его чувствах, чтобы загадывать на год вперед.

Рано утром Хардин отвозит Триш в аэропорт, и я просыпаюсь, когда он возвращается. Я слышу, как он сбрасывает вещи на пол, а затем залезает в кровать в одних «боксерах» и обнимает меня. Я все еще немного сержусь на него из-за нашего последнего разговора, но мне все равно хочется согреть его холодные руки — мне не хватало его объятий.

— Завтра мне уже на работу, — говорю я спустя несколько минут, хотя не уверена, уснул ли он.

— Я помню, — отвечает он.

— Уже соскучилась по «Вэнс».

— Серьезно?

— Да, мне там нравится, и я была в отпуске целую неделю. Скучаю по работе.

— Ну ты и трудяга, — смеется он, и хотя я не вижу его лица, я точно знаю, что сейчас он закатывает глаза.

Я неосознанно делаю то же самое.

— Извини уж, что мне в отличие от тебя нравится моя работа.

— Она мне нравится, и я раньше занимался тем же, чем и ты. Просто я захотел делать кое-что поинтереснее, — хвастается он.

— Тебе нравится новая работа только потому, что ты можешь работать дома?

— Да, это главная причина.

— А есть другие?

— Мне казалось, люди считали, что меня взяли туда только из-за Вэнса.

Это для меня не такое уж открытие, но я не ожидала от него такого честного ответа. Я думала, он скажет, что работа была просто отстой и жутко его бесила.

— Ты правда уверен, что в офисе так про тебя думали? — Я переворачиваюсь на спину, и Хардин приподнимается на локте, чтобы взглянуть мне в глаза.

— Не знаю. Вслух об этом никто не говорил, но я чувствовал, что они об этом думают. Особенно когда он взял меня на постоянное место, а не просто стажером.

— Он расстроился, когда ты нашел другую работу?

Он улыбается, и в полумраке спальни эта улыбка кажется еще более красивой.

— Нет, вряд ли. Сотрудники все равно постоянно жаловались на мое предположительно неуважительное к ним отношение.

— Предположительно? — поддразнивая, переспрашиваю я.

Он гладит меня по щекам и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.

— Да, предположительно. Я слишком очарователен. Никакого уважения.

Я чувствую, как он улыбается. Я смеюсь, и его улыбка становится еще шире. Он прижимается своим лбом к моему.

— Чем хочешь сегодня заняться? — спрашивает он.

— Не знаю. Я думала позвонить Лэндону и сходить в магазин.

Он слегка отстраняется.

— Зачем?

— Чтобы поговорить с ним и договориться о встрече. Надо подарить ему те билеты.

— Подарки и так у них дома. Уверен, они их уже открыли.

— Не думаю, что они откроют их без нас.

— А я думаю, откроют.

— Вот именно, — подшучиваю я.

Но когда я упомянула о семье его отца, Хардин вдруг посерьезнел.

— Как думаешь… что, если мне извиниться… ну, не то чтобы извиниться, а позвонить ему — ну, отцу?

Я понимаю, что когда дело касается Хардина и Кена, мне нужно быть осторожнее с выбором слов.

— Думаю, стоит позвонить. Ты должен убедиться, что вчерашний случай не помешает вашим отношениям, которые только начали восстанавливаться.

— Наверное… — вздыхает он. — Когда я ударил его, то на мгновение испугался, что ты заставишь меня уйти, а сама останешься там.

— Правда?

— Да. Я рад, что этого не случилось, но я беспокоился.

Я отрываю голову от подушки и вместо ответа нежно целую его в подбородок. Надо признать, что именно так я и поступила бы, не расскажи он мне о своем прошлом. Это все изменило. Изменилось и мое мнение о Хардине — не в лучшую или худшую сторону, просто я стала относиться к нему с большим пониманием.

Хардин отводит от меня взгляд и смотрит в окно.

— Наверное, позвоню ему сегодня.

— Как думаешь, мы можем пойти к ним? Я очень хочу сама вручить им подарки.

Снова посмотрев на меня, он отвечает:

— Можем просто попросить открыть их, когда ты будешь разговаривать с Лэндоном. Это почти то же самое, зато не придется смотреть на их натянутые улыбки, когда они увидят твои ужасные подарки.

— Хардин! — обиженно восклицаю я.

Он усмехается и кладет голову мне на грудь.

— Я просто шучу, твои подарки — лучше всех. Особенно брелок для ключей, на котором изображена не та команда. — Он смеется.

— Ложись уже спать. — Я взъерошиваю его и так растрепанные волосы.

— Что тебе нужно купить в магазине? — спрашивает он, переворачиваясь на спину.

Я и забыла, что сказала ему про это.

— Ничего.

— Нет-нет, ты сказала, что тебе надо в магазин. Затычки или что-нибудь такое?

— Затычки?

— Ну, эти… чтобы заткнуть.

Что?

— Не поняла, о чем ты?

— Тампоны.

Я краснею. Уверена, что всем телом.

— А… нет.

— У тебя вообще бывают месячные?

— Боже мой, Хардин, перестань!

— Что? Ты стесняешься обсуждать со мной менструацию?

Он приподнимается, чтобы взглянуть на меня, и я вижу на его лице широкую ухмылку.

— Я не стесняюсь. Просто это неуместно, — жутко стесняясь, заявляю я.

Он улыбается.

— Мы занимались многими неуместными вещами, Тереза.

— Не называй меня Терезой и хватит уж об этом говорить! — ворчу я и закрываю лицо руками.

— У тебя сейчас идет кровь? — Я чувствую, как его рука скользит вниз по моему животу.

— Нет… — вру я.

Раньше я избегала этой ситуации, потому что мы постоянно то ссорились, то мирились, и при нем этого никогда не случалось. Теперь наши отношения наладились, и я знала, что это все же произойдет, — просто старалась избегать этой темы.

— Значит, ты не будешь возражать, если я… — Его рука подбирается к моим трусикам.

— Хардин! — кричу я и шлепаю его по руке.

Он опять смеется.

— Тогда признайся. Скажи: «Хардин, у меня месячные».

— Я не собираюсь это говорить. — Представляю, как сильно я покраснела.

— Ну, давай, это всего лишь капелька крови.

— Ты просто отвратителен.

— Нет, я просто чертовски кровожаден. — Он хохочет, явно довольный своей нелепой шуткой.

— Какой ты противный.

— Расслабься… плыви по течению. — Он смеется еще громче.

— О Господи! Если я скажу это, ты закончишь со своими менструальными шуточками?

— Я вовсе не шучу. Ни капельки.

Его смех ужасно заразителен. Несмотря на глупую тему разговора, мне очень приятно лежать с Хардином в постели и веселиться.

— Хардин, у меня менструация. Она началась как раз перед тем, как ты вернулся домой. Ну что, доволен?

— Почему ты этого стесняешься?

— Я не стесняюсь, просто обычно женщины обсуждают это только между собой.

— Подумаешь, я крови не боюсь. — Он прижимается ко мне.

Я морщу нос.

— Какой ты пошлый.

— Меня называли и похуже. — Он улыбается.

— Ты сегодня в хорошем настроении, — замечаю я.

— Ты тоже была бы в настроении, если бы у тебя не настали эти дни.

Я ворчу и накрываю лицо подушкой.

— Пожалуйста, давай поговорим о чем-нибудь другом, — говорю я из-под подушки.

— Конечно-конечно… ты прямо вся покраснела от волнения. — Он смеется.

Я хватаю подушку и луплю его по голове, а затем встаю с кровати. Слышу позади его смех. Он открывает комод — видимо, чтобы достать белье. Сейчас рано, всего семь утра, но я больше не хочу спать. Я ставлю кофейник и насыпаю себе хлопьев. Трудно поверить, что Рождество уже прошло и что через несколько дней этот год закончится.

— Как ты обычно отмечаешь Новый год? — спрашиваю я Хардина, когда он садится за стол в одних белых спортивных штанах.

— Иду куда-нибудь развлечься.

— Например?

— На вечеринку или в клуб. Или и туда и туда. В прошлом году так и было.

— Понятно.

Я подаю ему миску хлопьев.

— А ты как хотела бы отпраздновать?

— Не знаю. Думаю, можно сходить куда-нибудь, — отвечаю я.

Он удивленно смотрит на меня.

— Правда?

— Ну да… а ты разве не хочешь?

— Мне, в общем-то, пофиг, чем мы займемся, но если ты желаешь куда-нибудь сходить, то так мы и сделаем, — отвечает он и подносит ко рту полную ложку.

— Хорошо… — говорю я, хотя даже не представляю, куда мы пойдем. Насыпаю себе еще одну миску хлопьев. — Не хочешь спросить у отца, можем ли мы сегодня зайти к ним? — спрашиваю я и сажусь рядом с ним.

— Не знаю…

— Может, им прийти сюда? — предлагаю я.

Хардин смотрит на меня, прищурив глаза.

— Не самая хорошая идея.

— Почему? Здесь, дома, ты будешь чувствовать себя спокойнее.

На мгновение он закрывает глаза, а затем, открыв их, говорит:

— Наверное. Позвоню им чуть позже.

Я быстро доедаю завтрак и встаю из-за стола.

— Куда ты? — спрашивает он.

— Хочу прибраться.

— Прибраться? Вся квартира и так сияет.

— Ничего подобного. И раз к нам придут гости, я хочу, чтобы здесь был идеальный порядок. — Ополаскиваю свою миску в раковине и кладу ее в посудомойку. — Ты бы тоже мог мне помочь, что скажешь? Беспорядок-то в основном устраиваешь ты, — замечаю я.

— Нет-нет. У тебя с уборкой получается намного лучше.

Он показывает на пачку хлопьев и просит подать их ему. Я закатываю глаза, но все же передаю ему хлопья. Я не прочь прибраться в квартире, потому что, честно сказать, люблю делать это по-своему. Уборка в представлении Хардина — это даже не уборка. Он просто распихивает раскиданные вещи по шкафам и ящикам.

— А, и еще не забудь, что нам надо сходить в магазин и купить твои затычки, — смеется он.

— Хватит их так называть!

Я кидаю в Хардина полотенце, и, видя мое смущение, он смеется еще громче.

Глава 50

Тесса

Когда квартира становится чистой — по моим стандартам, — я иду в магазин, чтобы купить тампоны и что-нибудь из еды на тот случай, если придут Кен, Карен и Лэндон. Хардин хотел пойти со мной, но я знала, что он опять будет шутить на тему тампонов, поэтому я уговорила его остаться дома.

Возвращаюсь и вижу, что он по-прежнему сидит на диване. Я прохожу на кухню и оттуда спрашиваю:

— Ты еще не звонил отцу?

— Нет… ждал тебя, — отвечает он, а затем заходит на кухню и со вздохом садится за стол. — Сейчас позвоню.

Я киваю и тоже присаживаюсь напротив него. Он прижимает телефон к уху.

— Э-э… привет, — говорит Хардин.

Он включает громкую связь и кладет мобильный на стол между нами.

— Хардин? — с удивлением отвечает Кен.

— Да… ну, я тут думал, может, вы придете в гости, ну, что-нибудь такое.

— В гости?

Хардин поднимает взгляд, и я понимаю, что его терпение уже на исходе. Я протягиваю руку, сжимаю его ладонь и киваю в знак поддержки.

— Ну да… ты, Карен и Лэндон. Обменяемся подарками, раз не получилось вчера. Мама уехала, — говорит он.

— Ты точно не против? — спрашивает Кен своего сына.

— Я же сам попросил, — резко отвечает Хардин, и я сжимаю его руку. — То есть… да, я не против, — поправляет себя он, и я улыбаюсь ему.

— Хорошо, тогда я поговорю с Карен, но уверен, она будет рада. В какое время тебе будет удобно?

Хардин вопросительно смотрит на меня. Я едва слышно произношу: «В два», и он передает это своему отцу.

— Ладно… тогда увидимся в два.

— Тесса скинет Лэндону сообщение с адресом. — Он вешает трубку.

— Ну, не так уж трудно? — спрашиваю я.

— Конечно. — Он закатывает глаза.

— Что мне надеть?

Он показывает на мои джинсы и футболку с логотипом университета.

— Вот это.

— Ни в коем случае. Это ведь наше Рождество.

— Нет, сегодня день после Рождества, так что можешь ходить в джинсах.

Он улыбается и подергивает кольцо в губе.

— Я не стану встречать гостей в джинсах, — смеюсь я и ухожу в спальню, чтобы решить, что надеть.

Я стою перед зеркалом и прикладываю к себе белое платье. Хардин заходит в комнату и с улыбкой говорит:

— Думаю, надевать сегодня белое — не лучшая идея.

— Господи, перестань уже! — восклицаю я.

— Ты такая милая, когда смущаешься.

Я достаю из шкафа платье бордового цвета. С ним у меня связано много воспоминаний: в нем я ходила на свою первую студенческую вечеринку вместе со Стеф. Я скучаю по ней, несмотря на то что так злюсь… злюсь на нее. Чувствую, будто она предала меня, но в то же время она была права: не прощать ее, когда я простила Хардина, действительно несправедливо.

— О чем ты там думаешь? — спрашивает Хардин.

— Ни о чем… просто вспоминала Стеф.

— И?

— Не знаю… мне вроде как ее не хватает. Ты скучаешь по своим друзьям?

После того письма он ни разу о них не упоминал.

— Нет. — Он пожимает плечами. — Мне больше нравится проводить время с тобой.

Мне нравится, что он стал говорить со мной так честно, но я все же замечаю:

— Ты мог бы и с ними тоже видеться.

— Наверное. Не знаю, меня это не особо волнует. Ты же не захочешь встречаться с ними… ну, после всего этого? — Он опускает глаза в пол.

— Не уверена… но я могу хотя бы попытаться, а там посмотрим. Но только не с Молли, — хмурюсь я.

Он бросает на меня игривый взгляд.

— Но вы ведь такие близкие подружки.

— Фу, хватит уже про нее. Как думаешь, они что-нибудь планируют на Новый год? — спрашиваю я.

Не знаю, каково мне будет находиться среди его компании, но мне не хватает друзей — или хотя бы подобия друзей.

— Наверное, устроят вечеринку. Логан просто обожает новогодние тусовки… Ты уверена, что хочешь пойти к ним?

Я улыбаюсь.

— Да… Если мне не понравится, то на следующий Новый год останемся дома.

Услышав такие далеко идущие планы, Хардин удивленно смотрит на меня, но я делаю вид, что не замечаю. Со второй попытки Рождество должно пройти спокойно. Я сосредотачиваюсь на сегодняшнем дне.

— Сделаю что-нибудь поесть. Надо было приглашать их к трем: уже полдень, а я еще не готова. — Я показываю на свое лицо без капли косметики.

— Тогда давай собирайся, а я что-нибудь приготовлю… — говорит Хардин и ухмыляется. — Но не забудь — ешь только то, что будет на твоей тарелке.

— Отравишь собственного отца? Какая милая шутка! — дразню его я.

Он пожимает плечами и уходит. Умываюсь и наношу легкий макияж, потом распускаю волосы и завиваю кончики. Когда я заканчиваю приводить себя в порядок и приступаю к выбору одежды, чувствую, как с кухни доносится замечательный запах чеснока.

Я иду на кухню и вижу, что Хардин уже накрыл стол и выложил на поднос фрукты и овощи. Я по-настоящему удивлена, хотя едва сдерживаюсь, чтобы не передвинуть по-своему пару тарелок. Я так рада, что Хардин захотел пригласить своего отца к нам в квартиру, а его хорошее настроение придает мне еще больше уверенности. Взглянув на часы, я понимаю, что наши гости будут через полчаса, так что я начинаю убирать кухню, потому что Хардин там насорил, и вскоре все снова сияет чистотой.

Он стоит у плиты, и я обнимаю его сзади за талию.

— Спасибо, что все приготовил.

Он пожимает плечами.

— Ерунда.

— С тобой все в порядке? — спрашиваю я, убрав руки и стараясь заставить его повернуться ко мне.

— Да… все нормально.

— Точно? Не волнуешься? — Судя по всему, он явно волнуется.

— Нет… ну, совсем чуть-чуть. Просто это чертовски странно, что он придет сюда, понимаешь?

— Понимаю. Я горжусь тем, что ты пригласил его.

Я прижимаюсь к его груди, и он кладет руки мне на талию.

— Правда?

— Конечно, мал… Хардин.

— Что… что ты хотела сказать?

Я прячу от него лицо.

— Ничего.

Не знаю, отчего мне вдруг так хочется называть его всякими ласковыми именами, но это меня смущает.

— Ну скажи, — вкрадчивым голосом просит он.

— Не понимаю почему, но я опять чуть не назвала тебя «малышом».

Я прикусываю нижнюю губу, а его улыбка становится все шире.

— Давай, назови меня так, — говорит он.

— Ты будешь надо мной смеяться, — со слабой улыбкой возражаю я.

— Не буду. Я же постоянно называю тебя «деткой».

— Да… но это другое.

— Почему?

— Не знаю… Ну, когда это говоришь ты, то звучит как-то сексуальнее и… романтичнее. Не знаю. — Я краснею.

— Ты сегодня жутко скромничаешь. — Он улыбается и целует меня в лоб. — Но мне нравится. Так что давай, назови меня так.

Я обнимаю его еще крепче.

— Ладно.

— Что «ладно»?

— Ладно… малыш. — Так странно произносить это слово.

— Еще раз.

Я удивленно вскрикиваю, когда он вдруг поднимает меня и сажает на холодную столешницу, а затем становится вплотную ко мне.

— Ладно, малыш! — повторяю я.

Румянец на его щеках становится еще более ярким, чем обычно.

— Мне правда очень нравится. Это… как ты там сказала? Сексуально и романтично? — Он улыбается.

Я вдруг набираюсь храбрости и спрашиваю:

— Разве, малыш? — Я смеюсь и снова прикусываю губу.

— Да… безумно сексуально.

Он прижимается губами к моей шее, и по телу у меня пробегает дрожь, когда он скользит руками по моим бедрам.

— Не думай, что они меня остановят. — Он проводит пальцами по моим черным колготкам.

— Они, может, и нет, но… другое точно.

Я подпрыгиваю от внезапного стука, а Хардин улыбается и подмигивает мне. Он идет открывать дверь и бросает через плечо:

— Детка… это для меня тоже не помеха.

Конец ознакомительного фрагмента