Я помолчал, еще некоторое время погружаясь в прежнюю боль. Да, она все еще на месте, но уже не жжет как прежде. Давно я не наводил справки о дочери Полины. Мне всегда для этого нужны были какие-то невероятные силы духа — собрать сведения, съездить, подсмотреть из-за угла, убедиться, что улыбается, как и раньше, и снова уползти в тень приходить в себя. Ее жизнь продолжалась — она вышла замуж, родила ребенка… А мои с Полиной жизни кончились.
Но сейчас все поменялось. Разберусь с личным и обязательно попробую повидать Карину лично.
Я поставил кастрюлю, полную плова, доживать век в холодильнике, собрал вещи и направился к машине. На ходу еще раз набрал номер Эльдара — тщетно. А потом набрал номер Марины. Собиралась же мне позвонить… и снова продинамила.
— Привет, — услышал на том конце. Кажется, она была рада.
— Привет, — улыбнулся я, заводя двигатель. — Хочу к тебе.
— Приезжай. Покажу тебе наброски.
— Я вещи собрал.
— Хорошо.
— Заеду только по твоему делу в отделение и сразу к тебе.
— Это через сколько, Тахир? — усмехнулась она.
— Часа через полтора буду.
— Ладно.
— Я голоден.
— Я тоже не ела. Едь давай, — проворчала она. — Полтора часа! Не больше, понял?
— Понял. — В груди потеплело, и я даже не взглянул на стылый дом, оставшийся за спиной.
Глава 8
Когда я посмотрела на часы, отведенное Тахиру время уже прошло полчаса назад. Стало беспокойно. Но позвонить ему я не решилась, хотя очень хотелось. Меня до чертиков пугало, что он в городе и случится может все что угодно.
Взглянув на холст, я отложила инструменты, собралась и направилась на улицу. В коридоре было тихо и безжизненно. Хотелось пробежать к лифту, закрыв глаза.
На групповые занятия я так и не дошла. Видимо, раз у меня поселился Тахир, от меня все отстали. Мужчина тут считался самым правильным лекарством? Своеобразно…
Усмехнувшись в тишине, я шагнула в лифт и нажала кнопку нижнего этажа. Только внизу вдруг послышались крики, а потом и вовсе истошный вопль. Я заметалась взглядом по кнопкам панели, но ничего не успела сделать. Когда створки открылись, я оказалась одна в пустом холле. Тут же, правда, из-за угла выглянул охранник и дал мне знак упасть на пол.
Я послушно съехала вниз, и тут из-за угла снова донесся тот самый женский вопль. А следом — звериное рычание. И так это все было пугающе, что внутренности окатило адреналином, и я замерла. Сердце по ощущениям пробило ребра и забарабанило о голую стенку, к воторую я вжалась. Сил пошевелиться, отползти или просто думать не стало. Какой-то чистый концентрат незнакомого животного ужаса сковал тело.
А из-за угла вдруг показалось нечто настолько пугающее, что я захотела зажмуриться. Но не вышло. Я даже дышать перестала, глядя на непонятное страшное существо. Наполовину человек, только покрытый шерстью, и голова… голова у него была собачьей! Или волчьей…
Монстр скалился, рычал, а в лапах его, обливаясь слезами, висела девушка в больничной пижаме. На каждое движение монстра она взвывала и принималась скулить от ужаса. И в этом всем происходящем я даже не сразу разобрала чей-то голос. Кто-то пытался говорить с этим чудовищем, убеждал отдать девушку, но выходило плохо.
И тут один кроссовок у меня проскользнул, и я дернулась вперед, привлекая внимание зверя. Он резко обернулся и всмотрелся в меня пугающим до смерти взглядом. Глаза его казались лишенными разума — звериные, налитые кровью и желанием убить хоть кого-то.
И он бросился ко мне, выпустив свою добычу.
Я только успела сесть на задницу и сжаться в комок. Тело словно налилось льдом, обещая, что больно не будет…
А в следующий миг пространство разорвал звук выстрела. Я дернулась и, кажется, вскрикнула. Тело забилось в мелкой парализующей дрожи, и я подумала, что все же не выдержку и умру от страха, когда меня подхватили на руки.
— Он мертв, — послышалось позади.
— Марина, — позвал меня Тахир, опускаясь со мной у стены и прижимая к себе. — Марина…
Я задышала чаще и вцепилась в его футболку, хватая воздух. Все казалось сном, нереальным: монстр, выстрел…
— Где т-ты б-б-был? — прошептала я.
— Врача! — поднялся он рывком и направился со мной куда-то по коридору.
Вокруг поднялся гомон, слышался плач, а я держалась за Тахира, жмурясь от яркого света. Когда он внес меня в какой-то кабинет и попробовал усадить на кушетку, я вцепилась в него крепче.
— Не надо, держите в руках.
И мне в глаза принялись светить фонариком, измерять давление и что-то спрашивали у Тахира. Потом, кажется, раздался голос моего врача, и мне поставили капельницу.
— Тахир, вы можете подойти сейчас к сотрудникам службы? — потребовали неожиданно от дверей мужским голосом.
— Нет! — рявкнул Тахир.
— Не трогайте, пожалуйста, — вступился врач. — Эта пара у нас под наблюдением.
Тахир нервно дышал мне в висок, а я лежала на его груди, чувствуя, как наливается тяжестью тело. Глаза слипались, реальность начала уплывать и мешаться со сном.
— Тахир, я сплю… — прошептала.
— Зря, — вдруг прорычал он незнакомым голосом.
Я попробовала дернуться, но меня тут же сжали крепче:
— Марин, я рядом, все хорошо. Спи… Я рядом.
И я снова выключилась, но продолжала подскакивать то от света, то от обрывков разговора.
— …Все ваши действия совершены по протоколу.
— Я знаю, — тихо прорычал Тахир.
— Но все равно будет расследование.
— Это я тоже знаю.
— Хорошо. Будьте на связи.
Вскинулась я в темноте и огляделась. Моя комната, пахнет красками и Тахир все еще держит меня на руках. Он вздохнул глубже на мою возню.
— Тахир, — заморгала я, пытаясь рассмотреть его лицо. За окнами темно, и только уличные фонари рисовали очертания предметов. — Тахир…
— Я тут, — хрипло прошептал он, притягивая меня к себе. — Ты как?
— Спать хочу. Мне можно на кровать?
— Можно.
Я скользнула с его коленей прежде, чем он попытался со мной встать. Ноги чуть не подогнулись, но я как-то умудрилась схватить Тахира и утащить за собой в спальню. Мы так и рухнули на кровать, не раздеваясь, и сразу вжались крепко друг в друга.
Проснулась я поздним утром, укрытая одеялом. И только окинула взглядом пустую спальню — сразу запаниковала:
— Тахир!
— Я тут, — донеслось из гостиной, и он вошел в двери: — Ты как?
Я выдохнула, слушая, как успело разогнаться сердце в груди, и распласталась по кровати. Тахир улегся рядом и притянул к себе.
— Выспался?
— Да.
— Прости.
— За что?
— Я поперлась тебя встречать на улицу.
— Это ты прости, что не явился раньше.
— Ты явился вовремя, — зажмурилась я. Перед глазами возник взгляд монстра, когда он кинулся на меня. — Он не выдержал, да? Ты этого боялся?
Тахир привычно напрягся весь.
— Я не знаю, — выдавил нехотя, — что там у этого конкретно случилось…
— Он не выдержал…
— Может.
— Узнаешь?
— Марин… — недовольно процедил.
— Я последняя, на кого он смотрел. Почему он был… такой? Наполовину волк, наполовину будто человек.
Тахир ответил не сразу:
— Мы называем это Анубисом.
— Как египетский бог?
— Да. Помнишь, как выглядел?
— Голова собаки.
— Это голова волка. Анубис, по сути, пик силы двуликого существа. Но мало кто умеет обращаться наполовину. Большинство застревает в этом состоянии.
— А ты умеешь?
— Это не то, что можно тренировать целенаправленно. Оно либо есть, либо нет.
— Мне повезло, что ты успел.
На это Тахир крепче сжал меня и вжался губами в скулу. Мне показалось, что он пострадал гораздо сильней. Я и не поняла толком, что произошло. А он успел все понять и принять решение.
— Тебе надо показаться врачу, — хрипло прошептал он. — Давай позавтракаем, и я отнесу тебя на осмотр.
— Отведешь, — поправила я.
Только он почти не отпускал меня от себя все утро. Его будто парализовало. Взгляд Тахира часто замирал на чем-то, когда он уходил в себя. Наверное, вспоминал события вчерашнего вечера. Только зачем? Неужели у него были к себе претензии?
Когда меня выкатили на каталке из процедурного кабинета, Тахир нашелся в неожиданной компании. Он разговаривал в коридоре с какой-то ну очень привлекательной женщиной. Я вдруг так впечатлилась, что даже не сразу рассмотрела на ней белый халат. Ярко-рыжая, с большими яркими глазами и красными губами. Ну вылитая «русалочка Диснея»! Тахир, правда, быстро с ней распрощался и направился ко мне.
— И кто это? — потребовала я, не успев включить мозги.
— Мой психиатр, — усмехнулся он, берясь за ручки каталки. — Ты не против пообедать не в номере?
— А тут есть, где пообедать?
— Как оказалось.
Кажется, он немного ожил и напоминал себя прежнего.
— Тебе полегчало от беседы с психиатром? — ревниво заметила я в лифте.
Нет, я, конечно, не специалист, но почему-то то, что его вдруг попустило от общения с этой рыжей русалкой, задевало мое женское самолюбие. Удивляло и то, что оно у меня, оказывается, есть.
— Нет, — привычно усмехнулся он. — И мне не полегчало.
— Так испугался, что меня убьют?
— Да, Марина.
И он выкатил меня в огромной оранжерее, наполненной ароматами цветущих растений, пением птиц и журчанием воды. Мы будто попали в параллельное пространство.