Я сдалась. Пересматривала воспоминания, терпела боль и страх, которые хлестали наотмашь, шмыгала носом и отстраненно замечала, что все это будто проходит мимо в последний раз.

Настоящее же рисовалось все ярче. Я чувствовала каждый изгиб веревки на теле. Они будто проступали в сознании выжженными рисунками, и прошлое затягивалось дымом от горящей кожи…

И я даже не поняла сначала, отчего с губ сорвался вскрик. Вздрогнула и задышала лихорадочно, а чужие пальцы уверенно прошлись по бедрам, расслабляя напряженные мышц. Длинные выдох и вдох рядом показались каким-то трюком мозга. Прикосновения становились все увереннее, чужие пальцы надавливали вдоль позвоночника, будто возвращая в реальность, и до меня, наконец, дошло — Тахир не ушел, не бросил. Был рядом все это время. Сволочь!

Только… Меня вдруг заполнило до макушки такой радостью и благодарностью, что все ужасы разметало в клочья. А он продолжал касаться везде — с позвоночника спустился к ребрам, животу, ногам… Ничего провоцирующего или возбуждающего — просто успокаивающая ласка.

Когда он убрал кляп, я только облизала пересохшие губы и прикрыла глаза, позволяя себе чувствовать все, что он мне устроил. Смысл доходил медленно. Но я все больше убеждалась, что он определенно был. Я встречала каждое его касание как что-то очень жизненно важное, нужное и такое желанное, что снова захотелось плакать.

Один за другим исчезали узлы. Сначала на шее, потом с ребер. Когда Тахир освободил руки, я раскидала их, наслаждаясь свободой. Говорить не хотелось. Сил не стало, мыслей тоже. Я вяло отмечала, как узлов становится все меньше и какая охватывает эйфория. Тахир молчал.

— Ты же не уйдешь? — прошептала я.

— Нет. — Прозвучало хрипло и устало.

Я выпрямила ноги и перевернулась на спину. Тахир стоял одетый в одни джинсы у выход из спальни. Веревки в его руках не было. Даже пакет не хрустнул…

— Я думала…

— Я знаю, — напряженно перебил он. — Марин, мне надо выйти ненадолго. Лучше полежи. Вернусь — пообедаем.

Он схватил рубашку с кресла и вышел.

Глава 5

Я даже шага от ее двери не сделал. Ноги дрожали, и я съехал по стенке на корточки, прикрыв глаза. Мне нужно было хотя бы минут пять, чтобы взять себя в руки. Глядя на связанную Марину, я пытался отвлекаться от происходящего всеми силами — думал об Эльдаре, Демьяне и всей той заварухе, которая творилась где-то там… Но выходило плохо. Вид связанной самки, ее запах и беспомощность, кажется, все же порвали что-то внутри. Не знаю, как мне удалось не шевельнуться.

Но Марина умница. Проявила характер, стойко пережила все, разобралась в том, чего именно я добивался. Нельзя было ее трогать. Это сломало бы все к чертям, и она бы не простила. Да и я себя тоже. Только со зверем мы разошлись по углам. Волк никогда еще не проверял меня так на прочность. И хотя сдался и ушел в конце концов, я с этого поля боя выполз еле дыша.

Кое-как поднявшись, я достал из карманов пачку сигарет и направился на улицу — подышать, успокоиться.

Снова шел дождь. Он уже перешел из острой в хроническую форму, мерно накрапывая в лужи перед ступенями. Прямо как моя одержимость Мариной. Сегодня был последний шанс уйти. И его не стало. Я готов был волочиться за ее ногами, лишь бы она снова разлеглась для меня на кровати и доверилась… Нет, я, конечно, лучше вены себе перегрызу… но диагноз от этого легче не станет.

— Тахир, — позвал меня вдруг женский голос.

Я нехотя повернул голову и навел резкость на смутно знакомой рыжей девушке в плаще. Она встряхивала зонтик в дух шагах от меня.

— Здравствуйте. Я Катерина. Помните?

— Да, здравствуйте, — хрипло выдохнул я с дымом.

— Простите, что лезу, — улыбнулась она, — но вы — мой пациент. И я вижу, что с вами не все в порядке. Пройдемте в кабинет?

И она, не дожидаясь моего ответа, зашагала к входу. Я выбросил сигарету и поспешил открыть ей тяжелые двери.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Мы поднялись в ее кабинет и остались в его тишине вдвоем. Даже дождь тут не был слышен. Она села за стол, так и не надев халат.

— Что случилось? Вам помогают таблетки?

— Наверное, уже нет.

— Вы изменили намерения?

— Да.

— Хорошо. Тогда что такое?

— Я не выдерживаю, — усмехнулся. — Марине мой животный голод кажется излишне напористым. Она пугается.

Я отвел взгляд. Весь разговор показался бесполезным.

— Вы пытались с ней говорить?

— Пытался. Но ей сложно понять, да и не должна она мне ничего. — Объяснения выходили сбивчивыми и больше походили на оправдания. — Марине тяжело. Она никогда не доверяла мужчинам, насколько я понял. А я… вынужден… быть жестким.

Катерина помолчала, и я уже думал прощаться, когда она предложила:

— Тахир, вы тоже мало кому доверяете, похоже.

— Я? — усмехнулся я.

— Привыкли все сами решать.

— Немного.

— На сто процентов, — уверенно перебила она. — Я бы хотела предложить вам с Мариной парную терапию. Что скажете?

— Это как?

— Я буду тем, кто договорит за вас все, что не можете договорить вы.

— Я взрослый, — отрицательно покачал я головой. — Говорить умею.

— Но не можете. Что сегодня произошло? Почему вы приняли решение, но оно так ударило по вам?

— Потому что с Мариной нельзя так, как нужно мне, — начал злиться я.

— Она знает об этом?

— Знает. Но я прекрасно понимаю, почему не может мне дать все и сразу…

— Сможете терпеть дальше? — наступала она все увереннее.

— Не уверен.

— Подождем катастрофу или сработаем на опережение?

— Я не уверен, что вы поможете.

— Вы заранее считаете меня недостаточно компетентной. Скажите, Тахир, может, вы и Марину считаете неспособной сделать вас счастливым просто потому, что вам так проще? Вы ей шанс давали?

— Я связал ее и вставил в рот кляп, — мстительно сообщил я.

Катерина опешила. Но ненадолго.

— И какую цель преследовали?

— Приручал к рукам.

— И как?

— Руки дрожат — не проверить, — процедил.

— Хорошо, давайте проверим вместе. А то, может, мне лучше отстранить вас от посещения моей пациентки? Поломаете ей что-нибудь…

— Как мы заговорили, — недобро сощурился я. — Ну попробуйте.

— Тахир, нам обоим понятно, что с вас хватит, — парировала она. — Я профессионал. Доверьте мне то, что не можете сами. Вам нужна помощь. Я готова помочь.

Я уставился ей в глаза, и ее взгляд дрогнул. Хороша помощь. И доктор все правильно поняла:

— Да, вы мне симпатичны, — вернула она на меня уверенный взгляд. — Поверьте, симпатизировать вам несложно. И то, что при таких обстоятельствах Марина все равно тянется к вам, неудивительно. А мои симпатии никак не скажутся на результате.

— Уверены? — склонил я голову набок, усмехаясь.

С языка рвалось совсем другое. Но я сдался. Чертовски хотелось… что-нибудь, что, наконец, позволит перевести дух.

— Сейчас я могу сделать вам укол. Чтобы выспаться, успокоиться и получить передышку. Я понимаю, что с вами сегодня произошло.

Я медленно заполнил легкие воздухом. Да, у меня в принципе незатейливый диагноз — гон.

— Я обещал Марине пообедать с ней, — опустил я плечи.

— Любите себе нервы дергать? — неодобрительно заметила она. — Вы не способны сейчас на такие простые вещи, как пообедать с ней. Ваш зверь будет искать любой повод, чтобы установить свои правила. Вы же сами доводите до катастрофы, а потом терпите ее результаты…

Катерина перестала мне улыбаться. Смотрела сурово, выглядела профессионалом… Но мне все равно было понятно, что она просто защищается от меня.

— Тогда делайте уколы, — капитулировал я.

— Хорошо, — поднялась она. — Пойдемте в процедурный.

Я проследовал за ней, покорно улегся на кушетку и получил заслуженную терапию.

— У вас примерно полчаса, — отвернулась она, снимая перчатки. — Вернетесь в номер или отдохнете в отдельной палате?

— Вернусь, — поднялся я и, натянув джинсы, покинул кабинет не прощаясь. Только очарованного доктора мне не хватало. Не весна все-таки.

Ноги перестали дрожать, и я добрался до номера Марины почти спокойным. Она сидела за столом со скетчбуком, поджав под себя ноги. Увидев меня, отложила все и поднялась:

— Я обед заказала…

— Отлично.

— Где ты был?

— Курил.

Я прошел к ней и сбежал взглядом в короткое сканирование своей самки, лишь бы в глаза не смотреть. Она оделась в светлую пижаму и всем видом звала сгрести ее в объятья и завалиться в кровать.

— А еще напоролся на доктора…

Марина усмехнулась:

— А с тобой не соскучишься.

— Ты как? — наконец, нашел я в себе силы посмотреть ей в глаза.

— Жду тебя. — И она смущенно покусала губы. — Не знаю… Тахир… Давай поедим и… я хочу еще попробовать…

— Мне вкололи транквилизатор, — невесело усмехнулся, чувствуя, как снова накатывает слабость.

— А… — нахмурилась Марина. — Тогда тебе, наверное, лучше лечь. Ты же не уйдешь?

— Не успею, — покачал я головой, чувствуя, что нет у меня полчаса. Веки уже стали тяжелыми, в ноги вернулась дрожь.

Я только зубы стиснул, шагнул к Марине и сгреб ее в объятья.

— Я не опасен для тебя сейчас, — усмехнулся ей на ухо. — Надо попросить Катерину выдать тебе пистолет… с уколами.