Я сдалась. Пересматривала воспоминания, терпела боль и страх, которые хлестали наотмашь, шмыгала носом и отстраненно замечала, что все это будто проходит мимо в последний раз.
Настоящее же рисовалось все ярче. Я чувствовала каждый изгиб веревки на теле. Они будто проступали в сознании выжженными рисунками, и прошлое затягивалось дымом от горящей кожи…
И я даже не поняла сначала, отчего с губ сорвался вскрик. Вздрогнула и задышала лихорадочно, а чужие пальцы уверенно прошлись по бедрам, расслабляя напряженные мышц. Длинные выдох и вдох рядом показались каким-то трюком мозга. Прикосновения становились все увереннее, чужие пальцы надавливали вдоль позвоночника, будто возвращая в реальность, и до меня, наконец, дошло — Тахир не ушел, не бросил. Был рядом все это время. Сволочь!
Только… Меня вдруг заполнило до макушки такой радостью и благодарностью, что все ужасы разметало в клочья. А он продолжал касаться везде — с позвоночника спустился к ребрам, животу, ногам… Ничего провоцирующего или возбуждающего — просто успокаивающая ласка.
Когда он убрал кляп, я только облизала пересохшие губы и прикрыла глаза, позволяя себе чувствовать все, что он мне устроил. Смысл доходил медленно. Но я все больше убеждалась, что он определенно был. Я встречала каждое его касание как что-то очень жизненно важное, нужное и такое желанное, что снова захотелось плакать.
Один за другим исчезали узлы. Сначала на шее, потом с ребер. Когда Тахир освободил руки, я раскидала их, наслаждаясь свободой. Говорить не хотелось. Сил не стало, мыслей тоже. Я вяло отмечала, как узлов становится все меньше и какая охватывает эйфория. Тахир молчал.
— Ты же не уйдешь? — прошептала я.
— Нет. — Прозвучало хрипло и устало.
Я выпрямила ноги и перевернулась на спину. Тахир стоял одетый в одни джинсы у выход из спальни. Веревки в его руках не было. Даже пакет не хрустнул…
— Я думала…
— Я знаю, — напряженно перебил он. — Марин, мне надо выйти ненадолго. Лучше полежи. Вернусь — пообедаем.
Он схватил рубашку с кресла и вышел.
Глава 5
Я даже шага от ее двери не сделал. Ноги дрожали, и я съехал по стенке на корточки, прикрыв глаза. Мне нужно было хотя бы минут пять, чтобы взять себя в руки. Глядя на связанную Марину, я пытался отвлекаться от происходящего всеми силами — думал об Эльдаре, Демьяне и всей той заварухе, которая творилась где-то там… Но выходило плохо. Вид связанной самки, ее запах и беспомощность, кажется, все же порвали что-то внутри. Не знаю, как мне удалось не шевельнуться.
Но Марина умница. Проявила характер, стойко пережила все, разобралась в том, чего именно я добивался. Нельзя было ее трогать. Это сломало бы все к чертям, и она бы не простила. Да и я себя тоже. Только со зверем мы разошлись по углам. Волк никогда еще не проверял меня так на прочность. И хотя сдался и ушел в конце концов, я с этого поля боя выполз еле дыша.
Кое-как поднявшись, я достал из карманов пачку сигарет и направился на улицу — подышать, успокоиться.
Снова шел дождь. Он уже перешел из острой в хроническую форму, мерно накрапывая в лужи перед ступенями. Прямо как моя одержимость Мариной. Сегодня был последний шанс уйти. И его не стало. Я готов был волочиться за ее ногами, лишь бы она снова разлеглась для меня на кровати и доверилась… Нет, я, конечно, лучше вены себе перегрызу… но диагноз от этого легче не станет.
— Тахир, — позвал меня вдруг женский голос.
Я нехотя повернул голову и навел резкость на смутно знакомой рыжей девушке в плаще. Она встряхивала зонтик в дух шагах от меня.
— Здравствуйте. Я Катерина. Помните?
— Да, здравствуйте, — хрипло выдохнул я с дымом.
— Простите, что лезу, — улыбнулась она, — но вы — мой пациент. И я вижу, что с вами не все в порядке. Пройдемте в кабинет?
И она, не дожидаясь моего ответа, зашагала к входу. Я выбросил сигарету и поспешил открыть ей тяжелые двери.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Мы поднялись в ее кабинет и остались в его тишине вдвоем. Даже дождь тут не был слышен. Она села за стол, так и не надев халат.
— Что случилось? Вам помогают таблетки?
— Наверное, уже нет.
— Вы изменили намерения?
— Да.
— Хорошо. Тогда что такое?
— Я не выдерживаю, — усмехнулся. — Марине мой животный голод кажется излишне напористым. Она пугается.
Я отвел взгляд. Весь разговор показался бесполезным.
— Вы пытались с ней говорить?
— Пытался. Но ей сложно понять, да и не должна она мне ничего. — Объяснения выходили сбивчивыми и больше походили на оправдания. — Марине тяжело. Она никогда не доверяла мужчинам, насколько я понял. А я… вынужден… быть жестким.
Катерина помолчала, и я уже думал прощаться, когда она предложила:
— Тахир, вы тоже мало кому доверяете, похоже.
— Я? — усмехнулся я.
— Привыкли все сами решать.
— Немного.
— На сто процентов, — уверенно перебила она. — Я бы хотела предложить вам с Мариной парную терапию. Что скажете?
— Это как?
— Я буду тем, кто договорит за вас все, что не можете договорить вы.
— Я взрослый, — отрицательно покачал я головой. — Говорить умею.
— Но не можете. Что сегодня произошло? Почему вы приняли решение, но оно так ударило по вам?
— Потому что с Мариной нельзя так, как нужно мне, — начал злиться я.
— Она знает об этом?
— Знает. Но я прекрасно понимаю, почему не может мне дать все и сразу…
— Сможете терпеть дальше? — наступала она все увереннее.
— Не уверен.
— Подождем катастрофу или сработаем на опережение?
— Я не уверен, что вы поможете.
— Вы заранее считаете меня недостаточно компетентной. Скажите, Тахир, может, вы и Марину считаете неспособной сделать вас счастливым просто потому, что вам так проще? Вы ей шанс давали?
— Я связал ее и вставил в рот кляп, — мстительно сообщил я.
Катерина опешила. Но ненадолго.
— И какую цель преследовали?
— Приручал к рукам.
— И как?
— Руки дрожат — не проверить, — процедил.
— Хорошо, давайте проверим вместе. А то, может, мне лучше отстранить вас от посещения моей пациентки? Поломаете ей что-нибудь…
— Как мы заговорили, — недобро сощурился я. — Ну попробуйте.
— Тахир, нам обоим понятно, что с вас хватит, — парировала она. — Я профессионал. Доверьте мне то, что не можете сами. Вам нужна помощь. Я готова помочь.
Я уставился ей в глаза, и ее взгляд дрогнул. Хороша помощь. И доктор все правильно поняла:
— Да, вы мне симпатичны, — вернула она на меня уверенный взгляд. — Поверьте, симпатизировать вам несложно. И то, что при таких обстоятельствах Марина все равно тянется к вам, неудивительно. А мои симпатии никак не скажутся на результате.
— Уверены? — склонил я голову набок, усмехаясь.
С языка рвалось совсем другое. Но я сдался. Чертовски хотелось… что-нибудь, что, наконец, позволит перевести дух.
— Сейчас я могу сделать вам укол. Чтобы выспаться, успокоиться и получить передышку. Я понимаю, что с вами сегодня произошло.
Я медленно заполнил легкие воздухом. Да, у меня в принципе незатейливый диагноз — гон.
— Я обещал Марине пообедать с ней, — опустил я плечи.
— Любите себе нервы дергать? — неодобрительно заметила она. — Вы не способны сейчас на такие простые вещи, как пообедать с ней. Ваш зверь будет искать любой повод, чтобы установить свои правила. Вы же сами доводите до катастрофы, а потом терпите ее результаты…
Катерина перестала мне улыбаться. Смотрела сурово, выглядела профессионалом… Но мне все равно было понятно, что она просто защищается от меня.
— Тогда делайте уколы, — капитулировал я.
— Хорошо, — поднялась она. — Пойдемте в процедурный.
Я проследовал за ней, покорно улегся на кушетку и получил заслуженную терапию.
— У вас примерно полчаса, — отвернулась она, снимая перчатки. — Вернетесь в номер или отдохнете в отдельной палате?
— Вернусь, — поднялся я и, натянув джинсы, покинул кабинет не прощаясь. Только очарованного доктора мне не хватало. Не весна все-таки.
Ноги перестали дрожать, и я добрался до номера Марины почти спокойным. Она сидела за столом со скетчбуком, поджав под себя ноги. Увидев меня, отложила все и поднялась:
— Я обед заказала…
— Отлично.
— Где ты был?
— Курил.
Я прошел к ней и сбежал взглядом в короткое сканирование своей самки, лишь бы в глаза не смотреть. Она оделась в светлую пижаму и всем видом звала сгрести ее в объятья и завалиться в кровать.
— А еще напоролся на доктора…
Марина усмехнулась:
— А с тобой не соскучишься.
— Ты как? — наконец, нашел я в себе силы посмотреть ей в глаза.
— Жду тебя. — И она смущенно покусала губы. — Не знаю… Тахир… Давай поедим и… я хочу еще попробовать…
— Мне вкололи транквилизатор, — невесело усмехнулся, чувствуя, как снова накатывает слабость.
— А… — нахмурилась Марина. — Тогда тебе, наверное, лучше лечь. Ты же не уйдешь?
— Не успею, — покачал я головой, чувствуя, что нет у меня полчаса. Веки уже стали тяжелыми, в ноги вернулась дрожь.
Я только зубы стиснул, шагнул к Марине и сгреб ее в объятья.
— Я не опасен для тебя сейчас, — усмехнулся ей на ухо. — Надо попросить Катерину выдать тебе пистолет… с уколами.