Я закрыла рот ладонью, испуганно уставившись на мужчину. У меня все застыло и зазвенело внутри от того, как плавно он оказался на ногах, приблизился в один шаг и навис надо мной, глядя в глаза.

— Проблема не в том, что тебе могут поверить, — хрипло прошептал он мне в лицо, и я заскулила от ужаса. — Проблема в том, как ты дальше сможешь с этим жить…

А потом он вскинул руку к моей шее, и я только почувствовала, как что-то кольнуло в кожу… и рухнула в темноту.

* * *

Я приложил пальцы к ее шее, считая пульс, а сам смотрел в окно, стискивая зубы. Кожа тонкая, едва ли не прозрачная. Убить будет просто. О том, что я обещал обратное, старался не думать, но не выходило… Мужику этому, который привел докторшу домой, тоже не повезло — он видел меня.

Я прикрыл глаза и устало протер лицо. И когда все пошло под откос? Когда для меня убить стало просто? Давно. Уже и не помнил.

Эта адская ночь до сих пор морозила кровь в венах. Дождь, придурок за рулем «Шевроле», Мишка… Волчонок стал дорог. Не знаю почему. Наверное, напоминал меня самого — такой же брошенный и никому не нужный. А мне казалось, что есть шанс хоть как-то обелить свою грязную шкуру, делая хоть что-то хорошее для таких брошенных детей. Но я не думал, что он ко мне так привяжется. Не было в моих планах подобного…

Убийца, который возит за собой белобрысого мальчишку, наверное, смотрится своеобразно. Мы как раз ехали с одного задания… С появлением у меня Мишки я совершал ошибку за ошибкой. Но и я оставить его не мог. В приюте он сразу оборачивался волком и начинал кидаться на двери, воя и набрасываясь на всякого, кто к нему приближался. Только вот к докторше вдруг залез на руки…

Я открыл глаза и посмотрел на девчонку. От нее разило мокрой шмоткой и лекарствами так, что глаза слезились. Захотелось засунуть в ванную, отмыть… Я замер, осознавая эти идиотские желания. Отмыть? Повернул голову набок, присмотрелся… Не в моем же вкусе. Маленькая, белобрысая… Глаза голубые. Нет, смотреть не на что. Разве что и правда раздеть и проверить.

Руки сжались в кулаки. Ну и циничная я тварь! Только, вопреки здравому смыслу, я и правда начал сдирать с нее шмотки. Ну и замоталась! Медицинская форма ей была велика — штаны подколоты булавками, впившимися в мои нетерпеливые пальцы.

Как я ей собрался объяснять перспективы? Ну а как объясняют своим парам оборотни? Выбирают же как-то, соблазняют, принуждают… Черт его знает. Что я творю?

Мне это искусство недоступно. Я всю жизнь занимался ликвидацией людей, ставших случайными свидетелями существования моего мира. Меня вырастили таким на благо системы. Люди, которые видели то, что видела докторша, уничтожались. Но и тем, кто стал причиной такого стечения обстоятельств, тоже не сулило ничего хорошего. Меня ждало разбирательство. Но наказания не последует — я не был виноват в аварии. Вернее, был. Но это не докажут. Меня подрезали, а я не смог вырулить, в результате вылетел через стекло. На этом все…

Казалось бы — убери докторшу, выполни свою же работу и забудь. Но я не мог. Одно дело — выполнять задачу. Другое — стать причиной вынужденной расправы над свидетелями… Мне с трудом разрешили подчистить за собой же, не отдали эту докторшу другому ликвидатору. Но на этом удача кончалась.

Шмотки, к счастью, кончились тоже — гора получилась в два раза больше, чем ощипанное от них тело. Загнала себя девочка — ребра торчат, соревнуясь остротой с ключицами, живот впалый, а вот грудь с бедрами еще дают надежду на то, что можно откормить и схватиться…

Губы сами расслаблено дрогнули в усмешке, а в груди согласно потеплело. Ты серьезно, зверюга? Хочешь вот это? Или ты от отчаяния, что нам уже глубоко за тридцать, а самки не намечается? К чему лишние проблемы? Волчонок, теперь еще эта доходяга…

Зато убивать не нужно — это да. Мою самку мне оставят. И мужик этот бедовый, который совался в ее квартиру, тоже автоматом перестает быть кандидатом на ликвидацию. Одним решением спасаю двоих. Неплохо же?

Я подхватил девчонку на руки и понес в ванную отмывать.

Глава 2

Я проснулась от головной боли и застонала. Белый потолок даже в сумерках показался слишком светлым, и я зажмурилась, переворачиваясь на бок. В голове стоял туман, редеющий с каждым вздохом. Открыв глаза, я замерла взглядом на горе вещей у кровати. Венчало ее мое белье… Но картинки, где я все это снимаю, в памяти все не появлялось. Зато были другие: дежурство, страшная авария, белокурый мальчик в кресле и… оживший труп мужчины со странными глазами.

Я шумно сглотнула в тишине и медленно села на кровати.

Он же пришел ко мне… или приснилось все?

— Как самочувствие?

От тихого хриплого вопроса меня подкинуло в одеяле, и я впечаталась лопатками в стенку, поворачивая голову к входу в спальню.

Мужчина стоял в дверном проеме, сложив руки в карманы джинсов. Как напоминание о произошедшем, в шее заныло, и я вскинула ладонь, касаясь саднящей кожи.

— Что ты мне вколол? — прохрипела.

— Тебе надо было отдохнуть, — оттолкнулся он от проема и направился к креслу у кровати. — Хочешь чего-нибудь?

— Ты убьешь меня?

Вышло сипло и жалко. Я пыталась вжаться в стенку сильней, будто это было возможно.

— Нет. — Он сел в кресло и уперся локтями о коленки, пристально глядя мне в лицо. — Хотя должен.

— За что? — заморгала я часто, поражаясь, как вообще еще могу соображать.

— За то, что видела меня с зубами.

Его взгляд показался ненормально спокойным. Он псих… Поэтому и нашел. Хочет от меня чего-то? Боже, что же делать?!

— Саша, такие, как я, живут рядом с людьми. Я не причиню тебе вреда. Наоборот. Заберу себе.

— Куда к себе? — давилась я безжизненно словами.

— Домой. Саша, стань моей. И останешься жить.

— Твоей? — переспрашивала глупо, не в силах взять в толк его слова.

— Да, — кивнул он, хмурясь. — Я виноват в том, что ты увидела меня. Я получил серьезные травмы, не мог себя контролировать, и зверь взял верх над сознанием…

Я моргнула, чувствуя, что начинаю дрожать.

— Может… вы повредили голову от удара? — еле сложила в слова. — И… и вам нужна помощь?

Псих сузил глаза, как мне показалось, растеряно.

— Наверняка, повредил, — медленно кивнул. — Но регенерация уже все поправила. Оборотни легко и быстро восстанавливаются.

— Оборотни?

Я сама не услышала своего слабого голоса, но он расслышал:

— Да, Саш. Люди, которые могут обращаться в зверей…

— А, ну да… Как же я могла про них забыть… — закивала я, но ему это не понравилось.

— Саша, ты же все видела, — раздраженно процедил он.

И вдруг снова блеснул глазами так пугающе, что я вскрикнула, застыв от ужаса:

— Не надо!

— Возьми себя в руки, пожалуйста! Я не буду с тобой нянчиться — мне есть с кем! — И он рывком поднялся на ноги: — Поехали!

— Что? Куда? — вцепилась я в одеяло.

— Покажу тебе все. Давай одевайся!

Я пыталась прикрыться, оказавшись на ногах без одеяла, но мужчина уже отвернулся, направляясь к шкафу. Решительность его поубавилась, когда он раскрыл его створки, но все же вскоре в меня полетело белье, джинсы и футболка.

— Одевайся!

Ледяные пальцы дрожали, когда я путалась ими в трусах, пытаясь одеться. У психа зазвонил мобильный, и он вышел, а я недолго думая бросилась к окну.

— Помогите! — заорала в форточку, но тут же оказалась в жестких несговорчивых руках.

Мужчина швырнул меня на кровать и сел сверху, затыкая рот рукой.

— Я сохранил тебе жизнь, — склонился ниже, впечатывая ладонь в мои губы до боли. — Не вынуждай жалеть об этом! Тебе ясно?! — Я закивала, всхлипывая и поскуливая ему в руку. Из глаз покатились слезы, и он шумно вздохнул, хмурясь. — Саша, пожалуйста, успокойся. — И вдруг провел осторожно по волосам, вынуждая сжаться сильней. — Я не хотел тебя пугать. Не усложняй…

Он выпустил, но остался следить за мной, чтобы оделась без фокусов.

— Я скоро буду. — Я вздрогнула, но оказалось, он снова говорил по мобильному. — Марин, он всегда кидается на двери. Скажи ему, что приеду скоро. Он поймет…

Псих оглядел меня и кивнул выходить. Завязать кеды не вышло, и я просто затолкала шнурки в обувь.

— Кофе хочешь? — спросил мужчина в лифте. А я впервые оценила нашу разницу в росте — я ему в грудь дышала. На вопрос мотнула головой. — Ты же не ела ничего весь день, — хмуро заметил он.

— А это имеет значение? — хрипло вопросила я.

— Имеет. Ты нужна мне здоровая.

— Нужна?

Он только раздраженно покачал головой, и мы вышли из лифта. На улице уже стемнело. Я с грустью мазнула взглядом по лицам бабушек, сидевших на скамейке, но больше испытывать терпение психа не стала. Он взял меня под руку и проводил к черному внедорожнику, припаркованному сбоку от дома.

— Может, заедем все же купим что-нибудь перекусить? — прищурился, усаживая меня в кресло.

Я вжалась в кожаное сиденье и сникла, когда пристегнул меня ремнем. Он все меньше напоминал психа: взгляд спокойный, серьезный и… едва выносимый. Глаза странные даже без пугающих отблесков. Хищные черты лица, заостренные скулы. Я поймала себя на том, что рассматриваю его, пока он глядел назад, выезжая со двора.