Закрыв крышку ноутбука, я направился искать Мишу. Он предсказуемо оказался в своей комнате. Игрался, как все нормальные дети, с игрушками. Но это пока я отгорожусь от него дверями…
— Ну что, поехали на работу? — присел я на корточки рядом и заглянул в его лицо.
Он поднял на меня спокойный взгляд, внимательно слушая.
Я не сказал Сашке, что мать Миши погибла при страшных обстоятельствах. И он не просто об этом знал. Он это видел.
Планирование обследования Паши не заняло много времени. И уже немного за полдень я уселась в кухне, пялясь на пустой стол с чашкой кофе. Спасибо психике — вывезла. И Руслану. Он все же неплохо привел в чувства, устроив и наглядную демонстрацию и выдав нужную информацию. Думаю, если и правда организует мне стажировку у обычных врачей, то меня совсем поправит. Хотя я ему верила. Что-то внутри не ставило более под сомнения его слова. Поэтому не сомневалась, что его предложение реально. И, честно сказать, весьма заманчиво в одной его части.
Я всегда хотела быть детским врачом общей практики. Получить узкую специализацию запланировала уже в будущем году — мечтала углубиться в область кардиологии. Мой дед был известным кардиохирургом в Туле. Хирургия меня не интересовала, а вот детская кардиология — очень. Казалось, что в Москве возможностей больше, но за полгода я так убилась работой в неотложке, что, надо признать, мне вообще перестало чего-то хотеться, кроме как выспаться.
Я забросила себя. Смотрела в зеркало уставшим мутным взглядом только по утрам, чтобы не промахнуться с зубной щеткой. Хорошо, светлые волосы выглядели натурально, хотя оформить их в какую-нибудь стрижку давно не мешало. Джинсы я адаптировала к похудевшим формам самым простым способом — затягивая пояс потуже. Что же до остального гардероба, то тут оставалось порадоваться, что стиль оверсайз нынче в моде.
Я поднялась и прошла с чашкой к зеркалу. Мда… Удивительное зверье среди нас — не байки. Я лично напоминала себе панду — такие круги темнели под глазами. Задрала футболку, критически оценив то, что под ней осталось. Пожалуй, только грудь второго размера. А в остальном — истощенная панда. Стало стыдно перед самой собой. Как я так себя загнала? Когда? Хорошо же мне надавали по щекам… А если бы я заболела на самом деле, кому от этого стало бы лучше?
А в чем идти на ужин? Наряжаться и выглядеть хорошо для этого мужчины не хотелось. Подумает еще, что я рада воспользоваться всеми его условиями. Но и совсем заморышем быть тоже не улыбалось. Раз уж очнулась, то надо что-то делать с этим всем… Становилось понятно, почему придурок Артем так себя повел. Я ему, наверное, при всем этом великолепии, отраженном в зеркале, казалась легкой добычей, к которой можно залезть в трусы вообще без прелюдий.
Попытки вспомнить, есть ли у нас в доме какая-нибудь парикмахерская, не увенчались успехом. Но тут мобильный снова ожил. Опасливо глянув на экран, я расслабленно выдохнула. Забыла, что мама всегда звонила в мои выходные, да и ощущение времени мне отказало в прошлые сутки.
— Привет, мам, — наигранно бодро поприветствовала ее.
— Сашенька, привет! Как ты?
Мама ничего не наигрывала — беспокоилась обо мне всегда очень искренне. Даже слишком. Последние несколько лет. А до этого особо не замечала, занятая на управляющей должности в региональной больничке.
Глаза мамы открылись на меня, когда ее сместили с должности без предложения роста по карьерной лестнице. По возрасту. Я уже была на первом курсе медицинского к тому времени. А теперь она скучала, потому что заняться на пенсии ничем не могла. Подруг у нее не было. Увлечений тоже. Сериалы, дача и я остались в поле зрения ее интересов. И только антидепрессанты немного поправляли картину.
Наверное, уехала я прежде всего из-за нее. Бежала из города, чтобы немного вздохнуть и перестать быть единственной опорой, на которую она падала всем весом, перекрывая кислород. И поэтому же я впряглась в работу здесь, чтобы обеспечить себе эту дистанцию…
— Привет, мам, — вздохнула я. — Как обычно. Ты как?
Последовал распространенный ответ про здоровье, погоду, которая выкручивает суставы, и про расширенный список народных средств от оных. Я успела сделать себе еще кофе, осознать, что хочу есть, а в холодильнике пусто, и поискать в интернете парикмахерскую.
— Что у тебя нового?
Вопрос застал меня врасплох, и я потеряла бдительность:
— Парикмахерскую ищу…
— О! Что-то новенькое хочешь сделать?
— Да просто привести себя в порядок.
— Саш, у тебя кто-то появился?
Слышала, как мама задержала дыхание. Я же, наоборот, медленно вздохнула.
— Да… — протянула неуверенно.
Давно хотелось дать маме понять, что я тут всерьез и надолго, а то она все ждала, когда же я взвою от тоски и примчусь обратно. Только воображение нарисовало мне Руслана в кухне моих родителей с его глазами, и я тяжело сглотнула.
— Саш, а кто он? — насторожилась мама.
«Мой диагноз», — чуть не ляпнула я.
— Мам, пока никто. Просто… бывший пациент.
— Ты же детский врач…
— На вызове приходится всяких спасать, — покачала я головой, мысленно костеря себя за то, что решила за счет Руслана себе очков добавить в пользу взрослой жизни. Руслан же… А что он говорил? Не говорить правду. Но я и не говорю.
— Понятно. А он больной какой-нибудь? В смысле, насколько болен?
— Он здоров. Плечо вывихнуло ему в аварии.
— Какой кошмар.
— Слушай, мне надо… успеть до вечера что-то с собой сделать. А то… я последний раз была у парикмахера аж три недели назад! — врала я.
— Саш, они уже давно работают в салонах красоты, — ехидно усмехнулась моя мать.
— Ой, все, — закатила я глаза, не дожидаясь ее долгой прощальной речи. — Пока, мам!
Папе я обычно звонила сама. Они с мамой в разводе, и он жил один в загородном доме. В отличие от мамы, папа понимал и поддерживал мое желание самой определиться в жизни, никогда не лез в личные дела и являлся той самой опорой, к которой я обращалась в редкие тяжелые моменты.
Сложно было пережить их развод, но с годами я поняла это их решение и даже порадовалась, что так случилось. Мама могла задушить кого угодно…
Когда голод выгнал меня в соседний продуктовый, я с удивлением обнаружила, что мир за дверями перестал быть привычным. Вроде и бабки те же на лавке, дворик, плотно фаршированный машинами и бездомными котами, детская площадка с облезлыми лесенками и качелями… Но ощущение мира поменялось. Он стал пугать неизведанностью. Нет, в нем не перевелись психи, маньяки или просто идиоты, но появилось нечто настораживающее. Откуда мне знать, кто среди обычных людей на самом деле необычный? И как им удается держать все это в секрете? Силами таких, как Руслан?
Мороз прошелся по коже. Я схватила в магазине первую попавшую в руки пачку пельменей и рванула на кассу. Желание сбегать в парикмахерскую как ветром сдуло. Наградой за трусость мне стали невкусные пельмени без сметаны, в которых я поковырялась без энтузиазма.
День выходил на редкость пустым, а вечер неумолимо приближался…
Мой офис находился в тихом Подмосковье. Я выкупил старое двухэтажное здание недалеко от железной дороги. За ним простирался пустырь с клочками леса и, некогда, лагерем бомжей. Последних мы из района вычистили привели лес в порядок, а чтобы местные жители не ворчали на самоуправство пришлых, понаставили им скамеек и мангалов со столиками под навесами. Все мои сотрудники — оборотни и почти живут на работе, поэтому хотелось создать для них максимальный комфорт.
Нет, конечно, волками мы тут не бегали по ночам… хотя до конца я не был в этом уверен. Но раз до меня ничего не долетело, значит, если и бегали, то очень аккуратно.
Я начал свое дело десять лет назад. Самоуправство Ящика бесило все больше, а иметь свои интересы мне никто не запрещал. Другое дело, что мало кому удавалось, как у нас говорили, выбраться в люди. Сначала я занимался охраной своих. Заказов было много. Многие оборотни содержали ночные клубы, торговые склады или менее легальный бизнес. Довольно скоро мне пришлось набирать и обучать персонал. Потом пошли заказы на личную охрану — и пришлось обучаться самому. Вскоре у меня уже была своя компания, в список услуг которой частная охрана входила далеко не первой. В компании развивались направление проектирования и монтажа видеонаблюдения, комплексная организация службы безопасности организаций-заказчиков, и уже через пять лет мы входили в пятерку самых крупных в столице.
Ящик рвал и метал. По-хорошему, ему следовало оставить меня в покое. Я не претендовал на его место в стае. Я создал свою. Но нет. Ему поперек горла стоял выскочка, освободившийся от зависимости от него. А еще я оттягивал его волков.
Многие сотрудники были взяты мной из приютов. Отчасти потому что я прекрасно понимал, каково это — выживать в волчьей шкуре среди людей. Отчасти потому что эти щенки выкладывались по полной за лучшую жизнь. Отбор был строгий, часть отсеивалась на стажировке… Не все справлялись со звериной тягой к доминированию, пробе границ на прочность и жестокость. Таких я отдавал на учет в наш надзор в качестве первого предупреждения. Бывало, возвращались обратно в строй уже с осознанием целей в жизни. Но нечасто.
Некоторые доросли до верха в иерархии моей компании и стали крепкой опорой. Но, по сути, мы все равно оставались стаей. Нет, тут мне не грозил бунт молодых. Управлять бизнесом — не то же самое, что в лесу оленя загонять. Только немногих проверенных я вводил в круг знакомств, потому что не мог тянуть все в одиночку.
А теперь времени станет еще меньше…
Я подхватил Мишу на руки и направился в здание. Мой заместитель Алексей Хлыстов ждал у входа, выбросив сигарету задолго до моего приближения. Он был один старше меня в компании. Матерый волчара с военным опытом мог бы и не сработаться под началом более молодого волка, но у Алексея не оказалось проблем подобного рода. Желание жить новой жизнью, а не рисковать старой каждый день, было отличной мотивацией в правильной расстановке приоритетов.
— Рус, — кивнул он мне мрачно, оценивающе осматривая. — Отдохнули бы сегодня…
Это ему я успел позвонить после аварии. Алексей так и закинул меня в звере в салон, пока я корчился, сращивая поврежденную кость… Давно не бывал в таких передрягах. Сам бы с таким достоинством не вывез, а так даже успел заказ на Сашу вырвать из зубов другого ликвидатора.
— Я в норме, — кивнул ему благодарно. — Мишка тоже.
— Так и не хочешь оставаться маленьким? — улыбнулся он, подхватывая у меня из рук мальчика. — Спешишь во взрослую жизнь?
Конец ознакомительного фрагмента