Как же я сюда попала из своей квартиры? Самое логичное предположение: пошла и вопреки всем принципам залила горе аж до амнезии… Только похмелья нет. Еще меня могли опоить, некоторые препараты нарушают какой-то там процесс записи информации в мозге, поэтому события, случившиеся ранее, могут забыться. Еще потеря памяти бывает от ударов по голове. Правда, голова у меня тоже не болела.

Но запряженных в кеб динозавров это не объясняло.

Нет, если бы просто динозавры явились, можно было бы списать их появление на разлом времени, о таких порой пишут в желтой прессе: мол, сколько-то там человек появились из энного года молодыми и обескураженными, но злые спецслужбы погрузили путешественников во времени в воронки и увезли в неизвестном направлении.

Может, я попала в будущее, где генные инженеры восстановили или заново смоделировали динозавров? Или еще проще: роботы. Ну конечно! У страха глаза велики, наверняка мне только померещилось, что они живые, а так это роботы. Будущее, высокие технологии… Тогда почему здесь так банально воняет дымом?

Даже не банально, а как-то опасно уже, будто рядом пожар.

Огляделась: небо слегка посветлело, но без красных сполохов. Вокруг, среди плотного тумана, больше не просматривались готические силуэты домов.

Ощутила себя в ужастике по Стивену Кингу. Того гляди кто-нибудь из тумана набросится… Прокрутилась вокруг своей оси, казалось, неподалеку звучат шаги.

Точно шаги.

Кто-то бродил вокруг. Цокал по каменной мостовой когтями. Браслет опять стремительно тяжелел.

— Йаа-йаа…

Я взвизгнула.

Со спины надвинулось что-то темное, огромное. Сердце ухнуло в пятки, оттуда поддало адреналином, и я сорвалась на бег. Ноги взвыли от напряжения. Я бежала вслепую, выставив вперед руки и молясь, чтобы на пути не оказалась стена или машина, а вслед пронзительно неслось:

— Йаа-йаа-йаа!

Голова гудела и болела так, словно наковальню на нее уронили. Раза два. И лежать неудобно. Как-то мокро. Подо мной что-то скользко-шелковистое, на цветы измятые похожее. В саду я, что ли? С трудом разлепил веки: небо ночное, светлеющее, стена рядом… Дымом попахивает. И на руке что-то мешается, греет.

Воспоминания набросились с жестокостью оголодавших ящеров.

Я женат.

Сомсамычевы ощипали Дусю.

Надо в патентное бюро попасть до того, как Сабельда всем растрезвонит о моем суперспособе заключения брака.

Я женат…

— Йаа-йаа-йаа. — Черная пасть свесилась со стены. — Йаа.

Дух бездны перекинул через нее с десяток ложноножек, заставил их фосфоресцировать, перекрутил их (получилось нечто вроде человечка) и стал подергивать, будто человечек идет. Немного пошагав, человечек замер, огляделся и побежал, размахивая руками.

— Йааа, — протянул дух и еще одной ложноножкой указал на меня.

— Мм, — обозначил свое внимание.

Морщась от боли, пощупал макушку: шишка выпирала знатно. И вся великая магия бессильна, когда тебе просто бьют по голове.

Дух снова задергал ложноножками, изображая, как человечек сначала идет, а потом убегает.

— У вас талант. — Сел. Рядом лежал мой рюкзак. — В кукольный театр устроиться не пытались?

— Йаа.

Голова раскалывалась, а подлечиться нельзя: след магии здесь оставлю.

Дух добавил еще ложноножек. Так появился второй человечек, более массивный. Подержавшись с первым за руку, большой человечек упал. А маленький, у которого благодаря дополнительной ложноножке выросли груди, снова пошел, а потом побежал.

— Очень увлекательно, — кивнул я и запустил руки в рюкзак. Ощупал подарочки Сомсамычевым: целехоньки.

— Йаа, — как-то печально отозвался дух.

Снова его фосфоресцирующие человечки из ложноножек подержались за руки, потом большого по голове треснула ложноножка, и он упал. А второй, с грудями, пошел дальше. За его спиной появилось скопище ложноножек, и он (вернее — она), размахивая ручками, убежала.

Ткнув в меня ложноножкой, дух шевелил ноздрями и чего-то ждал.

— Кукольный театр расположен на улице Глор, думаю, вам там будут рады. — Я надел рюкзак спереди на грудь.

— Йаа. — Дух снова начал показывать пантомиму, активно указывая на меня свободной ложноножкой.

Поднявшись, я снова улыбнулся:

— Подождите здесь, пожалуйста. Как закончу, обязательно посмотрю ваше представление внимательно.

Издав подобие тяжкого вздоха с подвыванием, мой билет на другую сторону повис на стене. А я двинулся вглубь сада, щедро разбрасывая металлические капсулы, которыми был до отказа набит мой рюкзак.

Сомсамычевы хотели роскошный сад, волшебной растительности, удивительного на своей земле — они это все получат.

А потом уже в патентное бюро поеду.

Опять зажмурилась, досчитала до десяти, открыла глаза.

Город был на месте.

Человеческий разум обладает уникальной способностью к самообману.

Мой эту способность исчерпал.

Нет, он, конечно, пытался это как-то объяснить, но…

С высоты смотровой башни на мосту я разглядывала город в розовой дымке тумана и пыталась убедить себя, что это какой-нибудь европейский городок косит под старину.

Не получалось.

Дело было не только в отсутствии неоновых витрин и малейшего намека на телефонные будки или электричество, которые могли маскировать ради аутентичного вида или я могла не заметить из-за проклятого тумана.

Восходящее солнце высветило полотно, составленное из кирпичных и деревянных зданий от двух до пяти этажей, прошитое улочками и широкой лентой затуманенной реки. Кое-где над домами торчали шпили, но не было ни одной настоящей высотки.

Тысячи печных труб исторгали вонючий дым.

Тысячи труб обычного печного отопления. В каждом доме. До горизонта.

По улицам, несмотря на ранний час, сновали телеги и экипажи, запряженные мохнатыми рогатыми подобиями буйволов и динозаврами — эти, в отличие от кативших ночной кеб, передвигались на четырех ногах.

Даже самые бедные на вид женщины ходили в платьях до земли.

По ту сторону моста мальчик лет десяти чистил ботинки мужчине во фраке и остроконечном колпаке. Получив монетку, подхватил свой ящик и бросился под ноги другому прилично одетому мужчине и к следующему, пока не нашел того, кто позволил начистить свою обувь.

Пальцы, которыми я сжимала кованые перила смотровой площадки, окоченели, но разжать их я не могла.

В очередной раз зажмурилась, досчитала до десяти, открыла глаза.

Город по-прежнему расстилался внизу.

Как и огромный тринадцатипролетный мост через реку тумана, на который я набрела после долгих блужданий.

Между двенадцатью пролетами располагались каменные оскалившиеся химеры в броне, а на третьем от противоположного берега пролете возвышалась башня со смотровой площадкой наверху.

На этой-то площадке меня и накрыло осознание, что все плохо.

Вряд ли на просторах моей необъятной родины существует подобный город.

До меня доносились обрывки тявкающе-мявкающей чужой речи.

Прилетел запах пирожков. В животе заурчало. Показалось, что желудок приклеивается к позвоночнику, и я очнулась от оцепенения.

Где бы я ни находилась, мне нужно поесть. Высушить одежду (удивительно, что в своей, влажной от тумана и пота, я еще не окоченела). Обратиться за помощью в правоохранительные органы. Желудок резало от голода, но лучше начать с обращения к официальным властям.

Браслет на руке потяжелел. Я вновь ощупала его в поисках скрытого замка. Но украшение не желало выдавать свою тайну. Я с ненавистью посмотрела на затянутую туманом сторону, с которой еле выбралась. В белой дымке что-то двигалось, быстро приближаясь к мосту.

Покачиваясь в двуколке, я никак не мог отделаться от сладких фантазий о борьбе безмагих Сомсамычевых с моими волшебными подарками, хотя пора уже было готовить речь для научного собрания.

Впереди замаячил тринадцатипролетный мост с острова длоров к городу. Солнце подкрасило розовым светом слюдяное покрытие Башни злых духов. Она красиво блестела, невольно приковывая взор.

И так вдруг захотелось, как в сопливом детстве, забраться на смотровую площадку на самом верху и окинуть взглядом столицу, Великое озеро и поднятый с его дна остров. Когда был ребенком, казалось, что земля внизу — чудо, полное загадок, оставленных первыми главами родов самым любопытным и упорным потомкам. А сейчас остров длоров воспринимается просто самым элитным районом… в который понаехали всякие коммерсанты.

Сплюнув, стегнул ониксовую химеру вожжами, она быстрее стала перебирать шестью когтистыми лапами, гордо вскинула восьмиглазую рогатую голову и оскалила зубы. Когти зацокали по магическому покрытию моста.

Я лениво скользил взглядом по окаменевшим химерам-стражам в пролетах: моя выглядела страшнее. Но это естественно, первые главы рода делали просто охранников с удобными шипами, когтями, хвостами и прочим, а я уже старался их по внешнему эффекту превзойти, брал лучшее, добавлял еще более лучшее. И химера у меня получилась такая, что несколько человек, столкнувшись с ней в ночном тумане, даже описались.

Правда, если вдруг подраться надо, моя химера путалась в лапах и длинных когтях. Но ведь пугала!

В груди появилось тянущее ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Поднял глаза на надвигавшуюся Башню злых духов. У перил смотровой площадки что-то шевельнулось. Я отвел взгляд, невольно улыбаясь, — сам был молодым, лазил туда, хотя родители запрещали.