— Хммм… — только и смогла выдохнуть я, нахмурив лоб, после чего засунула противень в посудомоечную машину. Мне не нравилась даже сама идея о том, что в школу и обратно мне придется добираться на своих двоих, и не потому, что я не любила пешие прогулки — я их обожала — просто здешняя погода еще не успела расположить меня к себе.

— Но, кажется, я кое-что придумал, — вдруг торжественно улыбнулся Джордан, чем привлек моё внимание. Уже спустя пару минут я стояла в прихожей и надевала на себя резиновые сапоги, длинной до середины икры, и старую кожаную куртку коричневого цвета, которая была минимум на три размера больше, чем мне было нужно.

Когда Джордан включил тусклый свет в старом сарае, который служил складом для всевозможных инструментов, я не сразу заметила коричневый мопед, накрытый прозрачной пленкой.

— Этому красавцу всего семь лет, — улыбнулся Джордан, — мы с Грейс подарили его Артуру на пятнадцатилетие, чтобы поддержать его в желании получить водительское удостоверение. У тебя ведь оно есть?

У меня были права и Британские, и Канадские. Я получила их год назад, скорее из принципа, нежели из надобности — транспортного средства у меня никогда не было, да и в ближайшем будущем не предвещалось, однако я зачастую садилась за руль транспортных средств своих друзей.

Артур не забрал мопед в Квебек из-за проблем с его мотором, да и вскоре после двадцатилетия он купил себе скромную машину, так что в подобной развалюхе точно не нуждался.

В компании с Гангстером, я принесла из кадиллака Джордана детали, которые он прикупил сегодня после работы, после чего мы вместе провозились с этой клячей до часа ночи. Однако это того стоило — мопед завелся. Первым опробовал его готовность Джордан, чтобы проверить тягу и работу тормозов. Только после этого он предложил мне сесть за руль. Не долго объясняя мне азы вождения, он отошел от меня и я, надев старый мотошлем, тронулась с места. Я без проблем доехала до черты города и, переполненная чувством восторга, развернулась обратно. Мопед не набирал скорости больше пятидесяти километров в час, но для меня этого стало достаточно, чтобы я неожиданно почувствовала легкий привкус свободы. Ехать по ночной дороге через вековой лес было откровенно жутковато, отчего мне становилось еще веселее. Желтый фонарь моего мопеда словно разрезал ночную тьму на кусочки, позволяя мне свободно продвигаться вперед. Врезающиеся в него ночные бабочки и редкие мошки, делали мою поездку еще более завораживающей и, когда я остановилась напротив Джордана, я уже вовсю улыбалась до ушей.

9. Приглашение

Я была не единственной, приехавшей в школу на мопеде, но единственной, у кого шлем был старше, чем его носитель.

— Круто выглядишь, — улыбнулся Кай, отстранившись от своей компании и дождавшись, пока я припаркуюсь.

— Не смеши, — выдавила я, поправляя пострадавшие от шлема волосы. Вчера вечером, когда я впервые “оседлала” своего “железного коня”, было не так прохладно как сегодня, поэтому, пока я добралась до школы, я буквально продрогла до костей и сейчас едва ли сдерживалась, чтобы не заклацать зубами.

— Нет, я серьезно… У нас совместная география, предлагаю пойти вместе.

Естественно я согласилась и естественно меня испепелила взглядом вся женская часть класса. Особенно острой ненависть юных дев была в момент, когда мистер Тернер обратился к задним партам, которые занимали я с Каем, с просьбой прекратить болтать на уроке. В этот момент мы как раз смеялись со сказки преподавателя о классификации облаков.

Позже мы с Каем пересеклись в столовой и, на сей раз, к нам с Лесли не подсел никто кроме Грина — словно он был ярким баннером, запрещающим общение со мной. К тому моменту я уже успела наслушаться от Лесли об авторитете этого парня и о том, что дружба с ним считается в школьном социуме “высшим рангом” для парней и “страстной мечтой” для девушек. Странно — прежде я бы посмеялась с подобного возвышения одной персоны, но сейчас я почему-то понимала, о чем именно говорила мне Лесли.

— Впервые слышу об Истборне, — улыбнулся Кай, взяв в руки сэндвич.

— Это замечательный город, — заулыбалась в ответ я, с теплотой вспоминая о месте жительства своего счастья.

— Ты в нем родилась?

— Нет, я родилась в Брамптоне. А ты всегда здесь жил?

— Тоже нет. Я со своей семьей переехал год назад… Лесли, что по поводу тебя? — неожиданно перевел внимание от себя Кай, обратившись к до сих пор ошарашенной Лесли, которая никак не могла переварить факт своего обеда в компании Грина.

— Я… Я из Грей Плэйс. Мои родители переехали из Форест Хилл еще до моего рождения, — сконфуженно отозвалась Лесли, поправив свои милые очки.

— У тебя есть братья или сестры? — не прекращал невозмутимо вгонять в краску девушку Кай.

— Нет… Только двоюродные, но они живут в Оттаве, так что мы очень редко видимся.

— Отсюда до Оттавы добираться целую жизнь, — подтвердил Кай, словно стараясь раскрепостить блондинку.

— Да, но они приезжают к нам почти каждое Рождество, а я езжу к ним на летние каникулы.

— И много у тебя кузенов?

— Два брата и сестра по отцовской линии, и еще две сестры по линии мамы. Они классные…

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Кай, после чего снова перевел взгляд на меня.

— А у тебя есть братья или сестры?

— У меня? — переспросила я, наблюдая за тем, как Лесли встает из-за стола. — Нет, я одна. Лесли, ты куда?

— Я забыла взять себе напиток.

— Возьми моё молоко, — пододвинула свой стакан я. — Я всё равно не хочу.

— У меня непереносимость лактозы, — резко покраснев, скомкано ответила девушка, после чего буквально пропищала. — Я скоро вернусь.

— А у тебя есть братья или сестры? — проводив Лесли взглядом и встретившись взглядами с группой девушек за соседним столиком, обратилась к Каю я.

— У меня весьма большая семья, — заулыбался Кай. — Я живу в одном доме с родителями, дядей, тремя старшими сестрами и двумя бойфрендами сестер.

— Ничего себе, — ухмыльнулась я. — Вы, наверное, как кильки в банке.

— Нет, у нас достаточно большой дом, так что с личным пространством проблем не возникает, — продолжал улыбаться Кай.

— У меня никогда не было большой семьи, так что даже представить себе не могу подобные семейные отношения… Мне пора на французский, — мгновенно отреагировав на звонок, произнесла я, после чего ловко вышла из-за стола.

В течение дня я только и думала, что о Кае Грине, а после уроков мы вообще застряли на стоянке, демонстративно общаясь друг с другом и совершенно не обращая внимания на недовольные лица ровесников, которые явно имели виды на нас обоих — местные парни уже трижды пытались в открытую подкатить ко мне с одним и тем же предложением сходить с ними в кино на “Страсть и ничего больше”, Кай же явно страдал от переизбытка внимания со стороны женского пола.

— Не хочешь сходить на “Страсть и ничего больше”? — внезапно заулыбался Кай, сразу после рассказа о пристрастии его матери к теплицам. “Только не на этот кошмар!” — пронеслось у меня в голове, после чего я криво улыбнулась.

— Можно было бы, — подавляя свои громкие мысли, произнесла я, явно не желая отказывать этому парню третий раз к ряду. — Может быть, на следующей неделе? — Решила оттянуть этот ужас я.

— Отлично, — довольно заулыбался парень. — Билеты с меня.

— Только не покупай заранее — лучше согласовать время, — попыталась улыбнуться я.

Я никак не могла понять, что меня цепляет в этом персонаже. Меня тянуло к нему невидимой силой, очень, но почему? Я снова не чувствовала бабочек внизу живота, о которых рассказывала мне мама, говоря со мной о Генри. Может быть, у меня в животе вообще нет никаких бабочек? Только желудок, печень и селезенка… В итоге мы около получаса простояли под моросью, пока я не начала стучать зубами вслух.

Выгуляв Гангстера, я, наконец, оказалась в своей прохладной комнате и с облегчением напялила на себя теплую толстовку. Ездить на мопеде по такой погоде — прямой путь к воспалению легких, но лучше Джордану об этом не говорить, чтобы в итоге не пришлось ходить пешком сквозь лес, по шесть километров в день.

Получив от Джордана смс-сообщение о том, что сегодня он приедет лишь около одиннадцати, я села ужинать в одиночестве и уже почти расправилась со своей порцией гречневой каши с рыбой, когда в дверь раздался звонок. Это была почтовая доставка — мои вещи, наконец, нашли своего хозяина, вот только к двум огромным коробками прилагалась еще одна плоская, широкая посылка, неизвестного для меня происхождения. К моему счастью, курьер — разговорчивый мужчина лет тридцати — согласился помочь мне затащить коробки наверх. За следующие пять минут я узнала всё о его пятилетней дочери и рожденном на прошлой неделе сыне, отчего мне стало неожиданно тепло. Наверное, сама мысль о том, что в этом забытом всеми городке тоже можно жить полноценной, счастливой жизнью, меня в какой-то степени воодушевляла.

Проводив курьера, я поднялась наверх и, под пристальным наблюдением Гангстера, перетащила коробки с лестничной площадки в свою комнату. Следующий час я разбирала знакомые вещи, но так и не смогла заполнить огромный шкаф хотя бы наполовину. Добравшись до посылки неизвестного происхождения, я прочла мелкий почерк, в котором узнала свою мать: “Моему рассвету”. Улыбнувшись внутрь себя, я распаковала коробку и замерла, увидев новый, идеальный мольберт.