— В этом проекте я предложила акцентировать естественное освещение, сделать ставку на произведения искусства и увеличить пространство небольших комнат за счёт крупногабаритных зеркал.

Я замолчала. Подождав с полминуты, но так и не дождавшись продолжения, Крайтон оторвал свой взгляд от папки в его руках и вновь посмотрел на меня:

— И это всё?

В его голосе не было агрессивных нот, и это меня напрягало больше всего — я явно улавливала доброжелательность в его тоне. А это определённо точно странно и это… Страшно.

— Да, всё, — спокойным тоном отозвалась я, твёрдо уверенная в своём намерении не сказать больше ни слова о проделанной мной работе.

Столь безынициативной, скучной, бесцветной, да просто “никакой” презентации в моей практике ещё не случалось, и даже это злило меня сейчас — я не хотела, чтобы Крайтон и здесь преуспел, и вновь занял первое место на невидимом пьедестале его побед, но, видимо, конкретно в этом случае я попала в западню: либо он станет первым, кто не получит от меня достойную презентацию, либо мне придётся презентовать ему свои труды, а до подобного плинтуса я никак не могу позволить себе опуститься. Достаточно уже того, что созданное мной произведение искусства, шедевр дизайнерской мысли, лежащий в грязных руках этого подонка, за считанные секунды обратился в пыль.

— Это замечательный проект, — не дождавшись от меня больше ни единого слова и не отводя от меня взгляда, вдруг констатировал мой собеседник, явно желающий вспороть мои барабанные перепонки своим дружеским тоном.

— Спасибо, — наигранно спокойным голосом отозвалась я, при этом едва уловимо поджав губы.

В следующую секунду он положил на стол перед собой раскрытую папку с моими трудами, и это был лучший момент, чтобы покончить со всем этим бурно разыгравшемся театром абсурда. Контролируя скорость своих движений, я относительно спокойно поднялась со своего места и, потянувшись за раскрытой папкой, наигранно спокойно захлопнула её прямо на столе, после чего вновь завладела ею.

Пока я была всецело сосредоточена на папке, Крайтон всецело был сосредоточен на мне. Внезапно встретившись с ним взглядом так близко, я почти услышала, как внутри меня рушится незримая крепость театрального спокойствия. Машинально поправив шлейку сумочки на плече, я прижала свою папку к груди и уже не таким уверенным, и спокойным тоном, который мне хотелось бы от себя слышать, произнесла:

— Я, пожалуй, пойду. У меня ещё есть дела на сегодня. Прощай.

На сей раз я всё сказала правильно. Пусть и сделала это не тем тоном, который мог бы вызывать у меня восторг при повторных воспоминаниях об этом моменте, которых, я даже не сомневаюсь в этом, мне было не избежать.

Развернувшись, на сей раз я смогла беспрепятственно выйти из пугающе закрытого кабинета и оставить Байрона Крайтона за своей спиной.

Уже спустя полчаса сидя в маленьком кафетерии у окна с видом на гавань и без аппетита пробуя лососевый пирог, я думала о нетронутой чашке чая, оставленной мной на рабочем столе Крайтона. Интересно, что он сделал с ней?.. Наверняка приказал своей секретарше унести нетронутый напиток, и в итоге она выплеснула его, окрасив им дно и стенки начищенной до блеска раковины в чёрный цвет.

Как же сильно Алан будет недоволен тем, что я слила этот проект. Он слишком сильно рассчитывал на него и слишком сильно рассчитывал на меня…

Прищурившись от внезапно пробившегося сквозь плотные дождевые тучи слабого лучика солнца, на мгновение засветившего моё лицо, я попыталась улыбнуться самой себе и мысленно утвердить дрожащую в моём подсознании мысль о том, что дальше всё будет хорошо.

Со мной всё будет хорошо. Тот кошмар давно миновал. Я его пережила, чтобы никогда больше не переживать его снова. Прошлое должно оставаться в прошлом и останется в нём — я не позволю ему вторгнуться в моё настоящее. Этот мужчина больше не причинит мне вреда.

До сих пор дрожащий на моём лице мимолётный лучик солнца поглотили суровые в своём величии дождевые тучи. Прекратив щуриться, я вновь посмотрела на мир широко распахнутыми глазами и вдруг не увидела в нём ни уверенности, ни безопасности, ни хотя бы возможности скорого успокоения. Только слабую надежду, дрожащую, словно беспомощный перед грозовыми тучами солнечный луч, рискующий померкнуть в любую секунду.

Глава 7

Пейтон Пайк

02 октября — 08:00

Мы стояли на парковке напротив морга, ожидая окончания процедуры опознания тела. Скрестив руки на груди и опершись спиной о свою машину, я внимательно слушала Арнольда, речь которого мне всегда нравилась тем, что в ней никогда не встречался хлам, что в наше время редко можно встретить среди людей моего возраста.

— …Ставлю всё своё состояние на то, что это Больничный Стрелок, — после непродолжительной, но крайне содержательной речи, самоуверенно заключил Рид, подобно мне скрестив руки на груди.

— Твоё состояние не такое уж и большое, — колко заметила я.

— И откуда же ты знаешь о моём состоянии? Неужели интересовалась им? — в ответ я промолчала, продолжая барахтаться на поверхности своих мыслей о грядущем деле. — Ладно, не утруждай себя ответом, понятно ведь, что не интересовалась, иначе бы знала, что трехкомнатная квартира в Лексингтоне в сумме как минимум с моей машиной уже больше стоимости твоего дома вместе с твоей машинкой.

— Мне совершенно не интересно твоё финансовое состояние, Рид, — вынырнула из-под очередной волны беспокойных мыслей я. — Но если ты хочешь уточнить, у кого что больше, помни, что я всё-таки стою над тобой и, соответственно, зарабатываю чуть больше.

— Чуть, — прищурился сквозь довольную ухмылку Рид. — Что общего между всеми известными нам жертвами? — очевидно, видя мою погружённость в эту тему, он решил резко вернуться к ней. — За исключением идентичного выстрела в виде прямого и единичного попадания в сердце, и того же калибра пули.

— Все они были молодыми, любимыми и успешными, — пожала плечами я, понимая, что всё это не то. — Почти все они были женщинами…

— Один был мужчиной.

— Думаю, это случайность.

— Случайность?

— Да. Все убитые были женщинами. Возможно мужчина был убит потому, что оказался не в том месте, не в то время.

Высказав своё предположение, я посмотрела в глаза собеседника и поняла, что он смотрит на меня слишком пристально.

— Тридцать два года назад и пять лет назад твой предшественник Эйч Маккормак упустил его, — безапелляционно констатировал Рид, глядя мне прямо в глаза. — В этот раз я знаю, что мы выйдем на этого подонка по свежим следам.

— Эйч был хорошим следователем, — сдвинула брови я, с уважением вспоминая не просто древнего старика, но профессионала, под руководством которого я выросла настолько, что в итоге смогла занять его место, когда он ушёл на пенсию в свои девяносто два года, что само собой уже было показателем не только его профессионализма, но стойкости его духа и тела.

— Он был хорош, но Больничного Стрелка упустил дважды, — попал прямо в яблочко Рид. — Теперь в нашем отделе три следователя. Айрин сейчас загружена по голову, выходит, остаётесь ты и Сэмюэль.

— Я была вызвана на место преступления. С большей вероятностью это дело будет передано именно в мое видение.

— Я тоже так считаю, — согласился Рид, и я уловила в его тоне предупредительные ноты. Я внимательно посмотрела на него, желая понять, что именно мой напарник хочет мне сказать. — Представь, что мы поймали его, — от этих слов у меня даже на секунду в ладонях закололо. — Не боишься подточить на суде фундамент успешного дела тем, что кто-то из толпы обвиняемой стороны выдаст предположение о наличии конфликта интересов? Если это дело сочтут личным, это может серьёзно навредить тебе и повлиять на приговор.

— Ты гений, — криво ухмыльнулась я. — Не переживай, у меня всё под контролем. Я точно не собираюсь становиться причиной смягчения приговора для убийцы.

— Но одновременно ты хочешь быть причастной к его поимке.

Я не хотела обсуждать с Ридом столь щепетильную тему, тем более с учётом того, что я держала на безопасной дистанции от неё даже близких мне людей. Я уже хотела сказать своему собеседнику о том, что эта тема может считаться закрытой, как вдруг заметила выходящего из дверей морга полицейского. Заметив мой брошенный за его спину взгляд, Рид обернулся и тоже увидел быстро шагающего по направлению к нам коллегу.

— Что-то не так, — сдвинув брови, заметила я, отстранившись от машины и расцепив скрещенные на груди руки.

— Опознание окончено, — спустя минуту остановившись перед нами, взволнованно глядя то на меня, то на Рида, заговорил крупно сложенный брюнет, пятидесятый юбилей которого мы отмечали всем отделом на прошлой неделе. Я с нетерпением ждала продолжения, потому что видела, что должно быть сказано что-то ещё. — Личность установлена, муж жертвы официально опознал её.

— И что же, в таком случае, не так? — сдвинула брови я.

— На жертве надета не её одежда. Частично…

Мы с Ридом одновременно посмотрели друг на друга. Что за?..