Но не успела она стянуть с себя одну кофту, как тут же заторопилась к двери на балкон и выглянула наружу.

— Вы что-то ищете, бабушка? — спросила Аврора.

— Нет-нет. — Я просто ещё не научилась у вас дышать.

Бабушка не привыкла к тёплому и сухому воздуху корпуса «Ц» и время от времени подходила подышать свежим воздухом у двери на балкон. Но на балкон она хотела заглянуть ещё по одной причине. Теперь, оказавшись на десятом этаже, ей было интересно попробовать взглянуть на Тириллтопен с такой высоты. В первый раз, оказавшись на балконе, она увидела только небо, но во второй ей удалось кинуть взгляд вниз на ель, которая отсюда казалась маленькой.

— Ой, какая она маленькая! — пробормотала про себя бабушка.

Она снова взглянула вниз и отшатнулась. И прошло какое-то время, прежде чем она осмелилась подойти к перилам. Она постояла немного, закрыла глаза и осторожно перегнулась за край. «Неужели я посмею», — сказала она, открыла глаза и посмотрела… Ей казалось, будто она летит — всё вниз и вниз.

— Ой как страшно! — воскликнула бабушка и заскочила обратно в комнату.

— Вы чего-то испугались? — спросила Аврора.

— Нет, — ответила бабушка, — но у меня появилось желание прыгнуть вниз, хотя я этого и не хотела.

— Тогда вам не стоит ходить туда. А если вам захочется подышать воздухом, зайдите в мою комнатку и немного приоткройте окно.

Вообще-то кроватка Сократа стояла в Аврориной комнатке, но теперь он болел и лежал в спальне мамы и папы, чтобы они могли быстро услышать, когда он заплачет.

Сократ сидел в своей кроватке и кричал:

— Соккат пить!

Бабушка была на кухне и налила апельсинового сока в бутылочку. Правда, она торопилась и забыла, что пол в квартире был намного более гладким, чем у неё в доме. Поэтому её носок заскользил, и она вмиг растянулась на полу. Хорошо ещё, что на бабушке было много одёжек и она почти не ударилась.

— Я, кажется, не сломала ни одной косточки, — сказала бабушка и стала ходить осторожнее, особенно на поворотах.

— Вы не будете против, если я пойду погуляю? — спросила Аврора. — Что-то мои санки заскучали.

— Иди сходи, милая, — сказала бабушка. — А я посмотрю за Сократиком.

— А можно я покажу вас Нюсси и Бритт-Карен, если увижу их.

— Почему бы и нет.

И Аврора выскочила на улицу, а бабушка немного поговорила с Сократом, а потом снова зашла в гостиную. Она хотела там кое-что испытать. И думала об этом с тех самых пор, как зашла в квартиру, но ничего не говорила Авроре. Её интересовало пианино. В лесном домике пианино не было. Бабушка долго стояла перед инструментом и смотрела на него. Крышка была откинута, и клавиши словно бы ждали, когда бабушка ударит по ним. Она наложила указательный палец на одну клавишу и медленно надавила на неё, так что пианино не отозвалось никак.

— Гм, — сказала бабушка, — что-то оно не хочет со мной разговаривать.

Как же роскошно выглядит пианист, который сидит и играет на своём инструменте обеими руками, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на свои пальцы, свободно перебирающие клавиши. Бабушка положила обе руки на клавиатуру, и пианино произвело сразу много различных звуков.

И тут в дверях появился маленький мальчик. Это был Сократ. Он вылез из своей кроватки, стоял голыми ножками на полу и смотрел на бабушку.

— Соккат игает… — сказал он.

— Ага, — сказала бабушка. — Мы с тобой сейчас будем играть, как они говорят, «в четыре руки».

Она посадила Сократа к себе на колени и сделала это не очень-то осторожно. Он словно бы лёг на клавиши, и тогда бабушка тоже набралась храбрости. Такого множества звуков в одно время пианино никогда ещё не издавало. К тому же Сократ запел заодно с пианино, и бабушка тоже стала выводить мелодию без слов. Оба музыканта сохраняли серьёзность на лицах и веселились вовсю. Поэтому они ничего, кроме себя самих, не слышали. Тут же послышался стук в стену, и в дверь зазвонили один раз, потом два раза и потом три, пока они не сделали в своей игре паузу и не услышали наконец звонок.

— Никакого тебе покоя, — сказала бабушка. У себя в лесном доме она ничуть не боялась чужих людей, но, когда зазвонили в дверь, тут она призадумалась: должна ли она пойти к двери и её открыть? Неизвестно, кто там стоял за дверью и ждал.

— Как ты думаешь, мне открыть? — спросила она у Сократа.

— Игать ещё, — ответил Сократ и обрушился на клавиши.

Бабушка немного подумала, поднялась и прихватила одной рукой Сократа.

— Я положу тебя в кроватку, — сказала она, — а потом схожу для тебя за бананом на кухню. И послушаю у двери, кто это шумит и звонит.

Она прокралась в прихожую. «Да что же это такое? Никого нет дома? — услышала она голос. — Дети, наверное, одни. Меня это не удивит!»

Прозвучал ещё один звонок, сильный, но бабушка беззвучно прошла к Сократу, дала ему банан и стала разглядывать книжку с красивыми картинками.

В дверь стучали и звонили ещё несколько раз, но бабушка не открыла. Голос того, кто стоял и шумел за дверью, показался ей угрожающим.

Больше она играть на пианино не осмеливалась, она только сидела у Сократа и вполголоса разговаривала с ним. Через некоторое время в дверь позвонили снова, и теперь уже бабушка не побоялась открыть. Сквозь щель для газет она услышала, как Аврора звала её.

Перед ней стояли три девочки: Нюсси, Бритт-Карен и Аврора.

— Вот, сами посмотрите! — сказала Аврора. — А теперь идите!

Бабушка заговорила об игре на пианино, только когда домой пришёл папа. И тогда она рассказала ему всё.

— Мы с Сократиком поиграли вместе на пианино. А потом кто-то пришёл к двери и зазвонил, но я не открыла.

— Я обо всём этом знаю, — улыбнулся папа. — Пришлось поговорить с людьми, которые живут под нами, я повстречался с ними, когда входил в лифт. Я вам, бабушка, вот что скажу. Часто, когда я играю на пианино, я накрываю его ковром, а под крышку кладу полотенце. Тогда пианино звучит не так громко.

Бабушка сидела, прикрыв глаза руками, ей было ужасно стыдно. Папа погладил её по щеке и сказал:

— Да пожалуйста, играйте сколько угодно. Я ведь рассказал вам, что его надо накрывать ковром. Кстати, как вам всё-таки у нас понравилось?

— У вас очень гладкие полы. И ещё мне внутри плохо дышится, хотя скоро я к вашему воздуху тоже привыкну.

— К следующему вторнику Сократик наверняка выздоровеет. Так что вам не придётся сюда приходить.

— А бабушка научилась управлять лифтом, — объявила Аврора, — так что она свободно сможет прийти.

— Это хорошо, — сказал папа. — Я ведь совсем не знал, что вы до этого лифтом не пользовались.

— Хорошо другое. Я ещё не настолько стара, чтобы разучиться учиться, — сказала бабушка. С этими словами она заторопилась домой, и в этот же вечер все в лесном доме узнали, каково это — жить в корпусе «Ц».

Бала

Следующий день был папиным. Аврора почувствовала это в тот же миг, когда проснулась. Бабушкин день она считала уютным, дни, когда в квартире появлялся дядя Бранде, интересными, но самые лучшие были те, когда папа оставался дома. Этим утром Аврора соорудила на постели из одеяла конуру для Пуфика, а потом поиграла, притворившись, что превратилась в собаку. Ведь сидеть в собачьей конуре было очень приятно. Аврора настолько увлеклась игрой, что папа зашёл к ней, чтобы её разбудить.

— Аврора! — позвал он.

— Гав! — ответила она.

— На помощь! — закричал папа. — Мама, к нам в дом пробралась собака. Это ведь ты всегда хотела завести собаку?

Мама ещё не совсем проснулась. Но она зашла и, сощурившись, посмотрела на одеяльный домик.

— Гав! — ещё раз пролаяла Аврора.

Мама заглянула под одеяло.

— Хорошая у меня конура?

— Превосходная, — сказала мама. — Может, ты пойдёшь на работу вместо меня. А я бы осталась дома.

— Ты сегодня идёшь в суд? — спросила Аврора.

— Да, — ответила мама. — Мы будем слушать дело об одном мальчике, который угонял машины. Как ты думаешь, что нам с ним делать?

— А он хороший или плохой?

— Он — человек, — сказала мама. — А это значит, что он и тот и другой, как все мы.

— Скажи ему, что он должен работать и получать за работу деньги, — сказала Аврора. — Тогда он сможет купить машину. Он сможет купить подержанную.

— И какая работа ему, как ты думаешь, подойдёт?

— Чинить машины, — нашлась Аврора.

— Мари, — строго сказал папа. — Если ты ещё будешь медлить, то опоздаешь. Ты ещё успеешь наговориться с Авророй.

Сократ немного сердился. Когда мама уже совсем собралась уходить, он пристально посмотрел на папу. Он, наверное, испугался, что папа тоже уйдёт, и поэтому закрутился на одной из папиных штанин и повис на ней в то время, как папа помогал маме надеть пальто.

— Ну, счастливо вам всем троим! — сказала мама. — Встретимся за обедом, Сократик!

— За обедом, Соккатик, — сказал тот.

В этот день папа был весел. Он насвистывал мелодии и напевал песенки, убираясь дома, а Аврора с Сократом всячески помогали ему, за что бы он ни брался. Как только папа убрал постели, Сократ залез на них, чтобы сделать результат его работы ещё красивее, а когда папа взялся за швабру, Сократ взял одну из его рубашек ополоснул её в ведре с водой и тоже стал мыть полы.