Анне-Катрине Вестли

Каос в гостях и дома




Каос в гостях и дома

Каос и давние времена

Каос — это маленький мальчик. На самом деле его звали Карл Оскар. Он жил с мамой и папой в норвежском городке Ветлебю, в Газетном доме, который стоял неподалёку от водопада. Такое соседство Каосу очень нравилось. Но в то летнее утро он был не в Газетном доме, и не у своей дневной мамы Эвы, и не у «дневного брата» Бьёрнара, и даже не у маленького Пончика, который жил на холме над Газетным домом, и не у Олауг, которая жила рядом с горной гостиницей.

Все друзья Каоса разъехались на лето. Бьёрнар лежал в больнице в большом городе. Ему надо подлечиться и набраться сил, потому что осенью он пойдёт в школу, — так объяснила Эва. Малышку Олауг отправили в Швейцарию к дедушке и бабушке. Она поехала совсем одна, поскольку у её родителей летом дел невпроворот, ведь они работают в гостинице на горе: папа — повар, а мама встречает гостей. Родители проводили дочку до аэропорта и передали стюардессе, которая приглядывала за ней в полёте. Когда Олауг прилетела в Швейцарию, бабушка и дедушка уже ждали её, так что всё прошло хорошо. А где Пончик? Он тоже уехал. Каос даже не знал толком — куда, и это его тревожило. Но и у него самого жизнь била ключом. Сначала они всей семьёй отправились к бабушке и тёте и прогостили две недели. Каос там купался и почти научился плавать. У него была удочка, и он ходил на рыбалку. А если шёл дождь, то сидел дома и играл в лудо [Лудо — настольная игра.].

Потом они от бабушки уехали и жили в Лилипутике — крошечном домике в горах, который ждёт их круглый год.

Последние недели лета папа и мама решили брать отпуск по очереди, чтобы Каос не оставался дома один. Так что сегодня мама уехала с утра пораньше в город, где она работает в аптеке. А папа взял отпуск на неделю. Потом он снова сядет за руль маленького голубого автобуса, который возит людей в горы, а в отпуск уйдёт мама. Конечно, Каос охотно бы погостил ещё и у дяди и тёти, они живут всего в трёх милях от Ветлебю. Но в этом году тётя и дядя отправились изучать родной край. Они купили путёвку, по которой могли три недели разъезжать на поезде куда захотят — по всей Норвегии.

И вот теперь папа готовил завтрак, а голубой автобус увозил маму на работу. За рулём на этот раз сидел не папа Каоса, а шофёр по имени Ханс.

Когда мама уехала, папа сказал:

— А что, Каос, не отправиться ли нам сегодня в настоящий поход в горы? Мама решила остаться сегодня в городе и устроить большую стирку. Так что она вернётся только завтра вечером. Мы можем вместо обеда взять с собой еду в дорогу. Как пишут в приключенческих романах, «запасёмся провиантом».

— Мы пойдём в поход, — уточнил Каос, — или на поиск приключений?

— Ну, вообще-то в поход, а там посмотрим, какие нам выпадут приключения.

— А ты не боишься троллей?

— Вроде нет. Когда был маленький, может, и побаивался. Но, пожалуй, твою тётю они больше заботили. Ей их было немножко жалко: такие здоровенные и такие глупые! Вечно какой-нибудь мужичок-с-ноготок возьмёт их да одурачит. Мне-то самому больше хюльдра нравилась — красивая, с длинными волосами, пасёт коров и поёт красиво. Если молодой парень заглядится на неё, может совсем голову потерять.

— Как это?

— Да влюбится, понимаешь, и обо всём позабудет, только бы с ней быть всё время. Хюльдра — она из подземного народа, и хвост у неё как у коровы. Ничего хорошего от неё не жди: окрутит и уведёт за собой.

— Разве под землёй и правда кто-то живёт? — спросил Каос испуганно. Он делал бутерброды с колбасой, а сам косился на окно.

— Старики верили в подземный народец, — сказал папа, — не мой отец, а отец моего отца. В ту пору считали: надо дружить с ними, чтобы они не причинили вреда людям, что живут наверху, на земле. Мы с твоей тётей любили слушать эти сказки и частенько играли в хюльдру и тролля, нам даже хотелось, чтобы они существовали взаправду, ну хоть парочка.

— Я уже пять бутербродов сделал, — похвалился Каос.

— А я — четыре. Пожалуй, хватит. Заверни свои в обёрточную бумагу, так у нас будет у каждого свой пакет с едой.

Папа налил в термос какао для Каоса, уложил в рюкзак маленький закопчённый кофейник, сковородку, пару яиц и кусочек сала, плитку шоколада и кекс. А ещё — карту и компас: папа знает тропинки в горах, но вдруг случится ненастье, туман или мало ли что ещё.

У папы есть настоящие горные ботинки. У Каоса таких нет, только резиновые сапоги, но они страшно тяжёлые. Поэтому папа убрал их до поры в свой рюкзак, на самый верх. Пусть Каос сначала идёт в кроссовках, а с собой возьмёт сухие носки и дождевик. Нож тоже стоит прихватить, чтобы резать что-нибудь. У папы есть большой нож, а у Каоса — маленький. Наконец сборы закончены, можно отправляться в путь. Папа запер дверь Лилипутика и спрятал ключ под клочок мха меж камней.

Голубое небо лишь изредка проглядывало в тот день из-за серых туч.

— Трудно угадать, какой будет погода, — сказал папа. — Прогноз обещал всего понемногу, так что положимся на удачу.

— Ладно, — кивнул Каос. — А куда мы пойдём?

— Для начала давай поднимемся в горы, — предложил папа и указал на тропинку, которая шла всё вверх и вверх.

Но Каос знал: на самом деле где-то обязательно начнётся спуск, а потом снова подъём, и так всё время — то вверх, то вниз.

— Если у тебя хватит силёнок, может, дойдём до того сетера — горного пастбища, где твой дедушка мальчишкой пас коров. Последние годы скот туда больше не пригоняли, но я слышал, что несколько хозяев объединились и снова вернулись на старый выпас. Путь туда неблизкий, поглядим, сможем ли мы его осилить.

— Я очень сильный, — сказал Каос и зашагал вприпрыжку.

— Отлично, — кивнул папа. — Только смотри не истрать все силы с самого начала.

Каос сбавил шаг и задумался. Здорово он, поди, выглядит с рюкзаком за плечами! Вот бы Бьёрнар его увидел! Как бы сделать так, чтобы инвалидное кресло Бьёрнара могло летать по воздуху, а он сидел бы на нём как на облаке? А ещё лучше превратить кресло в вертолёт! Тогда можно было бы взять в полёт и Пончика с Олауг. Хотя Олауг сейчас в Швейцарии, там, говорят, горы высоченные! В Норвегии тоже такие есть, в некоторых местах.

Они с папой стали подниматься в гору. Какой потрясающий вид им открылся, когда они добрались до вершины! Но дальше тропинка пошла вниз, а потом предстоял новый подъём. Путь до пастбища оказался неблизким, и ноги Каоса шли всё медленнее. Вдруг перед ними взмыла в небо птица. Папа сказал, что это белая куропатка. Каос задумался: каково это — уметь летать? Представь, что у тебя есть крылья и достаточно лишь слегка поднимать и опускать их, чтобы летать как птица. Каос попробовал махать руками и пошёл быстрее, чтобы разогнаться. Ого! Вот он взлетел и парит в небе, лишь изредка взмахивая крыльями, чтобы не потерять скорость и высоту. Каоса так захватила эта фантазия, что он споткнулся и упал, растянувшись во весь рост. А рюкзак перелетел через голову и плюхнулся на землю перед ним.



— Эй, — сказал папа, — смотри под ноги!

Каос лежал, уткнувшись носом в мох, так что не сразу смог ответить. Вдруг он сообразил, что надо сказать:

— Я разговариваю с подземными жителями.

— Ах вот как! Тогда дай знать, когда наговоришься, я помогу тебе поднять рюкзак.

— Рюкзак в разговоре не участвует, так что можешь его поднять прямо сейчас.

Папа взял рюкзак, а Каос встал сам и отряхнулся. Хорошо всё-таки, что он живёт на земле, а не под землёй.

— Нам надо перевалить через ту гору и спуститься в долину, — сказал папа. — Потом перейдём речку, выберем место для первого привала и подкрепимся немного.

— А часто у нас будут привалы?

— Конечно, мы ведь на целый день ушли.

Мысль о бутербродах, лежавших в пакете, приободрила Каоса. Ему даже стало легче идти в гору да и притормаживать при спуске, чтобы ноги не несли слишком быстро, тоже. А вот и речка, о которой говорил папа! Издалека она казалась им совсем маленькой, но когда они подошли поближе, то увидели, какая она большая и бурливая.

— А она не родственница нашему водопаду? — спросил Каос.

— Ну, может, дядей или тётей ему приходится, — улыбнулся папа. — В ту большую реку, на которой наш водопад, впадает много маленьких речушек.

— Ясно, — кивнул Каос.

Из реки торчали большие камни, через них были переброшены брёвна, так что получались мостики, правда не слишком надёжные на вид.

— Ничего, справимся, — сказал папа. — Я пойду первый, а ты следом. Ступай осторожнее и смотри на мой рюкзак, а не на воду: течение такое быстрое, что голова закружится.

Папа шагнул первым, а за ним с опаской Каос. Он пошёл по первому бревну, сперва всё было нормально, но вдруг он заметил, как быстро течёт внизу вода. Теперь он слышал только шум реки. Она бурлила и с рёвом неслась всё быстрее и быстрее, а берега нигде видно не было. Каос замер на месте, он не мог и шагу ступить и не мог отвести взгляд от воды.

Папа заметил это, вернулся и взял сына за руку.