День 2

Мне снился сон. Казалось, я нахожусь в каком-то вакууме, а вокруг пустота. Но не только вокруг — я единственное существо во Вселенной. Как будто она вернулась в некое сингулярное состояние перед самым Большим Взрывом. И вот-вот что-то должно было произойти. Вдруг я начал слышать голос. Слов не разобрать, но он показался мне знакомым. Голос что-то нежно нашёптывал, как будто убаюкивая. И тут я понял. Это был голос той Незнакомки из автобуса. Той девушки из сна. Но что она хочет мне сказать? Кто она?..

Я проснулся. Яркие лучи солнца били в глаза. Время приближалось к полудню. Лениво потянувшись и зевнув, я начал вспоминать вчерашний день. За несколько секунд все его события пронеслись перед глазами: автобус, лагерь, местные обитатели. Но ведь всё не так, неправильно! Не эта ситуация, не моё положение — они неправильны априори, — а моё отношение к ним. Ведь я вчера запросто заснул здесь, а до этого мило беседовал с местными пионерами, даже умудрялся шутить! Но как можно себя так вести в подобной ситуации?! Я же должен бояться, шарахаться от каждого шороха, избегать любого контакта с потенциально враждебными существами. Все события прошедшего дня словно заволокло похмельной дымкой. Это очень похоже на утро после хорошей пьянки: вчерашнее естественное, непредосудительное, в высшей степени нормальное поведение утром становится кошмаром, гротескной гравюрой из иллюстраций к «Божественной комедии». Да, всё именно так, однако прошлого уже не вернуть. Хотя, возможно, оценив обстановку, я действовал по ситуации.

Я огляделся по сторонам, пытаясь понять, не забросило ли меня куда-нибудь ещё, но домик Ольги Дмитриевны казался таким же, как и вчера. Всё было как будто на своих местах, разве что на спинке кровати висела пионерская форма. Я с недоверием покрутил её в руках, примерил и оделся. Всё равно это лучше, чем ходить в джинсах и зимних ботинках. Посмотреть бы теперь на себя — наверняка выгляжу как клоун! А для этого нужно зеркало. Хотя бы самое маленькое. Нашлось оно на дверце шкафа.

— Твою!..

Я взглянул на новоиспечённого пионера и аж отпрыгнул в сторону от неожиданности! На другой стороне зеркала стоял какой-то подросток! Похожий на меня, но не я! Куда пропали недельная небритость, мешки под глазами, сутулость и смертельно уставшее выражение лица?! Похоже, меня не закинули назад во времени или в параллельную реальность, а просто поменяли с кем-то телами. Действительно просто! С каждым ведь бывало! Я пригляделся к незнакомцу повнимательнее и только тогда понял, что это я сам! Только образца конца школы — начала института.

— Ладно, хотя бы так.

Да уж, человек в стрессовой ситуации слона и не приметил! А вот вожатая обратила внимание и вчера ночью меня отчитала за неподобающее обращение к ней. К чёрту! Вряд ли мой внешний вид влияет на что-то ещё.

Если верить часам, завтрак уже давно позади. Ну ладно, попробую всё же в столовой что-нибудь найти. Вчера же со Славей получилось. От этих воспоминаний я невольно улыбнулся.

На улице ярко светило солнце, дул лёгкий ветерок. Прекрасный летний день. Я уже несколько лет не чувствовал себя по утрам так хорошо. Все проблемы на секунду улетели куда-то далеко, растворились в редких, цвета первого снега облаках.

Вдруг передо мной словно из ниоткуда появилась Ольга Дмитриевна.

— Доброе утро, Семён!

— Доброе! — я улыбнулся, пытаясь всем своим видом показать, что несмотря ни на что утро моё было действительно добрым.

— Ты только вчера приехал, так что будить я тебя не стала, но завтрак-то… Хотя ладно! Вот, держи! — она протянула мне бумажный свёрток. Судя по масляным пятнам, внутри, скорее всего, бутерброды.

— Ой, спасибо!

— А теперь марш умываться!

Я уже собирался уходить.

— Сейчас, подожди.

Ольга Дмитриевна забежала в домик и, вернувшись, сунула мне небольшой пакетик. Внутри оказались зубная щётка, мыло, небольшое полотенце и что-то ещё — я особо не всматривался.

— Пионер должен быть всегда чист и опрятен! — улыбнулась она. — Дай я тебе галстук правильно завяжу на первый раз, а то он болтается. Потом научишься, сам будешь!

— А может, не надо? Я сейчас умываться иду.

Ну да, вдруг зацеплюсь за кран и удавлюсь.

— Ладно, тогда потом. И не забудь про линейку.

Карандаши, ручки, линейки… Такие вещи не забываются!

— Какую линейку?

— В смысле — какую линейку?! — она нахмурилась. — Сегодня же понедельник!

Странно, а по моим подсчётам — воскресенье. Впрочем, смена дня недели — это ещё не самое страшное.

— Обычно у нас линейки рано утром, до завтрака, но сегодня понедельник, поэтому она будет в двенадцать часов, — словно зачитывая по бумажке, продекламировала вожатая. — Не опаздывай!

— А где?

— На площади, где же ещё!

Спорить было бессмысленно. Я направился в сторону «помывочной». На отдельный душ и туалет рассчитывать не приходилось, но при виде этого выкидыша загнивающего социализма — причудливой черепашки с панцирем из жести, множеством ног-кранов и кафельным брюшком — мне стало несколько не по себе. Я не был брезгливым человеком, но тем не менее стоя тут, понял, что всё же есть какой-то минимальный уровень привычного комфорта, без которого жить мне довольно проблематично. Вот ведь как бывает — когда теряешь вещи, которые всегда казались совершенно обыденными и естественными, понимаешь, что на самом деле они были незаменимы. А, да и чёрт с ним! Выбирать всё равно не из чего.

Вода оказалась просто ледяной. Если помыть руки не составило особого труда, то вот умыться или прополоскать рот ей — уже большая проблема. В пакетике, который мне дала Ольга Дмитриевна, не нашлось зубной пасты. Можно, конечно, было почистить зубы и так, но в полотенце была завернута какая-то кругленькая коробочка. «Зубной порошок». Прелестно! Плюс один за то, что я где-то в прошлом. Умылся я за пару секунд, в том числе и из-за ледяной воды.

Кто-то быстро шёл, даже бежал в мою сторону. Я обернулся. Передо мной стояла Славя в спортивном костюме. Похоже, эта девочка будет хорошо выглядеть абсолютно во всём — и в пионерской форме, и в купальнике, и, наверное, даже в космическом скафандре.

— Физкульт-привет! — отсалютовала она.

— Охай… То есть, бобр… Доброе утро! Вот, — приветствие мне удалось выбрать не сразу.

— Почему на завтрак не пришёл?

— Проспал, — я сказал это так, словно гордился своим достижением. — Но мне Ольга Дмитриевна бутерброды принесла.

— А, ну отлично тогда! Не забудь про линейку!

— Да, конечно.

Забудешь тут.

— Ладно, я побежала, не скучай! — она помахала мне на прощание и скрылась за поворотом тропинки.

Судя по всему, линейка начнётся через пару минут. Стоило быстренько заскочить «домой», закинуть пакетик с умывальными принадлежностями, съесть бутерброды и только уже потом идти на площадь.

Я распахнул дверь домика вожатой и вбежал внутрь так, как будто запрыгивал в последний вагон уходящего поезда. Но, кажется, это было не лучшим решением — посреди комнаты стояла Ольга Дмитриевна… и переодевалась! Я застыл как вкопанный, стараясь даже не дышать. Наконец вожатая заметила меня.

— Семён! — я тут же отвернулся. — Стучаться надо! А теперь вон!

Да, неудобно получилось. Хотя зрелище мне пришлось по нраву. Через минуту вышла и Ольга Дмитриевна.

— Вот, держи. Теперь это и твой дом тоже, — она протянула мне ключ. Я положил его в карман.

Дом… Конечно, если опустить всю фантасмагоричность происходящего, этот лагерь был далеко не самым плохим местом на Земле, но назвать его домом. Всего за день, проведённый здесь! Вряд ли я смогу это сделать даже спустя год.

— Ладно, пойдём, опаздываем, — строго сказала вожатая.

— А как же бутерброды?..

— По дороге съешь!

Мы шли вдоль домиков пионеров, я уплетал бутерброды с колбасой, а Ольга Дмитриевна трещала без умолку. Ву-ву-ву — как трансформатор! Но меня не волновало ничего, кроме еды.

— Понял? — вдруг остановилась она.

— А?

— Ты не слушаешь!

— Простите.

— Сегодня начинается твоя новая пионерская жизнь! И ты должен приложить все усилия, чтобы она стала счастливой! — очередная декламация.

— А, да, конечно.

— Я серьёзно! У пионера много обязанностей, на него возложена большая ответственность — участвовать в общественной работе, помогать младшим, учиться, учиться и ещё раз учиться! Мы все тут как одна большая семья. И тебе предстоит стать её частью.

Да, частью… Я готов даже расписаться в партбилете, лишь бы не слушать этот бред.

— Надеюсь, по окончании смены у тебя останутся самые лучшие воспоминания о нашем лагере, — продолжала вожатая. — Воспоминания на всю жизнь!

— А когда смена заканчивается?

— Что ты постоянно всякие глупости спрашиваешь?

Похоже, ответов от неё мне не добиться. А жаль. Этот мир кажется дружелюбным, но вот представиться он так и не соизволил. Возможно, сейчас я отношусь к этому несколько спокойнее, чем вчера? Как будто у нас с ним негласное перемирие — он не трогает меня, но и мне запрещено задавать какие-либо вопросы. Конечно, ситуация не из приятных, но что мне остаётся? Плохой мир лучше доброй ссоры.