Агата кивнула:

— Выглядит немного странно, но так и есть…

— Наверное, ты разглядела злодеев в поезде?

— К сожалению, не удалось… Прошла все вагоны, но не смогла их узнать…

— В таком случае, ты не знаешь ничего. — Тетушка приняла самый строгий вид. — Бросаешь жениха, багаж и устремляешь в Москву спасать неизвестно кого… И это с твоим жизненным опытом…

— В вашем пересказе выглядит глупостью, — сказала Агата.

— Прекрасно, что сама понимаешь… Забудь и не морочь себе голову…

Из сумочки Агата вынула газетный лист, сложенный вчетверо, развернула и положила перед Агатой Кристафоровной.

— Сегодняшний выпуск «Московского листка»… Прочтите письмо женихов невестам Москвы.

Тетушке потребовалось несколько секунд, чтобы пробежать объявление.

— И что такого? — Она отбросила газету, которая закрыла остатки холодной говядины с грибами, недоеденные Пушкиным. — Глупая шутка, розыгрыш… Проделки гимназистов…

— Письмо за подписью «Клуба веселых холостяков»… Эти двое — его члены, о клубе говорили как о своей шайке…

Довод Агата Кристафоровна сочла не слишком основательным.

— И только? Миленькая моя, это ровным счетом ничего не значит… Случайность…

— Я знаю, кого они собираются убить первой…

В словах Агаты было столько уверенности, что тетушка поддалась.

— Кто же эта несчастная?

— В разговоре преступники упоминали графа, который женится на этой неделе… Я пересмотрела все газеты… Есть только одно подходящее объявление: о свадьбе графа Урсегова и Астры Федоровны Бабановой… Судя по тому, что объявление дала мать, отец девицы умер… Я навела справки: она купеческая дочь, богатая невеста. У них свой дом на Тверской, уже побывала там. Предупредить не смогла ни мадам Бабанову, ни Астру Федоровну, их дома не было…

В горло тетушки впилась крошка, она закашлялась и вышла на кухню, чтобы привести мысли в порядок. Если бы речь шла о другой невесте, она бы высмеяла страхи. Но дело касалось будущих родственников… Не брать в расчет смутную опасность?

Вернувшись, Агата Кристафоровна дала самый разумный совет: сообщить Пушкину. Пусть разбирается. И спасает чужих невест, раз свою проворонил.

— Ни за что, — резко ответила Агата. — Чтобы получить очередную насмешку? Лучше я сама.

— Но что ты можешь! — в сердцах выкликнула тетушка. — Охранять невесту?

— Для начала предупредить, какая опасность ей угрожает… С тем и приехала к вам.

— А я что могу?

— Нельзя терять ни минуты… Преступление может случиться когда угодно.

— От меня-то что хочешь?

— Горничная в доме Бабановых сообщила, что Астра Федоровна поехала примерять свадебное платье, но не знает, куда именно… Агата Кристафоровна, вы всех в Москве знаете, скажите, где у купцов принято шить платья для невест?

Вопрос был проще детской головоломки. На днях, когда тетушка познакомилась с мадам Бабановой, та рассказала, где шьет дочери свадебный наряд.

— Да, сложная задачка, — ответила мадам Львова в глубоких размышлениях. — Точно не уверена, но думаю, модный салон Жанны Вейриоль… Купеческие жены ее предпочитают…

Агата вскочила, будто хотела бежать сломя голову.

— Где находится салон?

— Неблизко, в Замоскворечье, на Якиманке…

Уточнив адрес, Агата порывисто обняла Агату Кристафоровну, умоляя ничего не рассказывать Пушкину, пообещала держать в курсе событий и исчезла, как весенний ветер. Оставив тетушку в тяжких раздумьях.

С нежданным возвращением Агаты образовался ребус, разгадать который даже тренированному логическому уму было не под силу… Ведь что получается: тетушка все обсудила со свахой и мадам Бабановой. Пушкина она так или иначе сломает и заставит согласиться. На это можно было рассчитывать, когда Агата недоступна.

А теперь?

Если Пушкин узнает, что она вернулась, хитро сплетенную сеть можно выбросить в печь. Драгоценный племянник Агату не простит, но и к невесте ни за что не поедет… Это значит, она виновата? Ну уж нет…

Плеснув в рюмку настойки, Агата Кристафоровна крикнула Дарье, чтобы убирала со стола. Она знала, что должна что-то предпринять, только не могла сообразить, что именно. Ну не мириться же с Пушкиным…

* * *

Недельное совещание у начальника сыска проходило по заведенному обычаю. Каждый чиновник докладывал о делах, которыми занимается, выслушивал наставления Эфенбаха, после чего господа расходились, довольные недурно проведенным временем. Однако сегодня настроение Михаила Аркадьевича сулило нежданные хлопоты. Так не вовремя.

У каждого из чиновников на ближайшую неделю были заманчивые планы. Юный Актаев был приглашен дружкой на свадьбу своего приятеля, а сегодня назначен мальчишник. Василий Яковлевич Лелюхин удостоился чести быть посаженным отцом на свадьбе дальнего родственника и вдобавок получил приглашение в качестве почетного гостя на свадьбу дочери купца, которого выручил в одном щекотливом деле. Больше всех забот намечалось у Кирьякова: побывать на пяти свадьбах. Шутка ли! Чтобы такое выдержать, нужно иметь богатырское здоровье. Да и сам Эфенбах пребывал в тяжких раздумьях о судьбах племянника, но более о том, что ждет его дома, если негодный Мафусаил не женится. Только Пушкина сезон свадеб оставил безразличным. Сидя за столом совещаний, он позевывал и жмурился, будто боролся со сном.

Доклады пошли своим чередом. Кирьяков рассказал, сколько справок и отношений подготовил, Актаев отчитался о поимке вора на Лубянке. Настал черед Лелюхина.

— Ну, как у тебя что завелось, Василий Яковлевич? — нетерпеливо спросил Эфенбах, которому хотелось поскорее отбыть на обед.

— Обычным порядком, — ответил тот. — Однако есть некоторые обстоятельства…

Михаил Аркадьевич насторожился: опытный сыщик зря слов на ветер не бросает.

— Как это что? — спросил он.

— Да вот, такие странности, извольте знать… Сообщают из участков, что невесты пропали…

— Умыкнули? — не без ехидства заметил Кирьяков.

За что получил строгий жест от начальства.

— Ты это туда брось мне… У нас тут Москва, а не Кавказ, чтобы невест умыкать…

— Непохоже, чтобы умыкнули, — согласился Лелюхин. — Вроде как сами исчезают…

— При каких обстоятельствах? — спросил Пушкин, еще позевывая.

— Да никаких особых обстоятельств…

— Родители невест что говорят?

— Известно, что говорят…

— Василий Яковлевич, введите в суть дела, — попросил Кирьяков, которому надо было еще успеть отгладить парадный костюм перед сегодняшней свадьбой.

Тут Эфенбах выразил намерение разобраться. Лелюхин рассказал странную историю.

…На прошлой неделе в разных концах Москвы, в Мясницкой части и на Сретенке, случились похожие происшествия. Молодой человек встречает барышню пристойного вида, не из бедных, судя по платью, красавицу и влюбляется настолько, что готов бросить к ее ногам свое сердце в обмен на ее руку. Барышня явно показывает, что молодой человек ей симпатичен, готова продолжить знакомство и согласна побывать с ним в театре. В театр не приходит, исчезает без следа.

— Крадет деньги, часы, перстень? — оживился Пушкин.

— В том-то и дело: о деньгах речи нет, ничего не пропало, — ответил Лелюхин.

Повисла тишина, когда никто не знает, какую умную мысль следует изречь.

— Ну и какая нам тревога, соколы мои раздражайшие? — изрек Эфенбах. — Не перчатки, найдутся…

Лелюхин хмыкнул, как будто не знал, как сказать напрямик.

— Фокус в том, что молодые люди стали разыскивать барышень по фамилиям в адресном столе…

— Нам эти фамилии известны? — быстро спросил Пушкин.

— Нет, Алексей, не наших дел, — ответил Лелюхин, понимая, о чем не стал спрашивать приятель. — Обе совсем молоденькие, по шестнадцать исполнилось.

Пушкин намек понял: это не новые проделки Агаты. Исключено…

— И что там, куда в них? — не вытерпел Эфенбах.

— Молодые люди адресочки нашли, явились с визитом и обнаруживают, что их красавицы… умерли. То есть, можно сказать, исчезли окончательно… Родители в слезах, в доме траур, юнцов с букетами неуместными с порога гонят. С тем они и являются в участок.

— Отчего девушки умерли? — спросил Актаев, найдя удобный случай войти в разговор.

— Обычная история: сердце… Доктора заключение составили: юные создания слишком нежные, переволновались, сердечки не выдержали нагрузки… Ну, дальше женихи в расстроенных чувствах жалуются, а приставам такими историями заниматься недосуг, к нам отсылают…

— Сколько девиц набралось? — спросил Пушкин.

— Двое… Некая Маклакова и Лабзова, — ответил Лелюхин, запоминавший любые подробности дела. — Я в сомнении, что тут поделать…

Михаил Аркадьевич услышал достаточно. Мало ли каких глупостей в Москве случается, особенно когда у всех голова кругом от свадебного сезона. Решительным взмахом он разрубил невидимый узел.

— Забыть и растерзать, — приказал он и бросил чиновникам «Московский листок». — Вот заноза: разыскать шалунов, которые пакостями бумагу портят и наглостью умы честных жен смущают… Доставить самолично… Леонид Андреевич, возьмись за оглоблю, да не говори, что не муж… Немедля!

Кирьяков ответственно кивнул, про себя прикинув, что визит в газету и выяснение, кто подал объявление, можно отложить до завтра… Никуда злодеи не денутся.