— Что ж, попробую. В нашей стране люди живут в теремах, и в каждом тереме свой родник с чистой водой. Хочешь — будет холодная, а хочешь — горячая. А зимой в наших теремах так тепло, что и печка не нужна. Еще мы любим путешествовать. Но путешествуем не на простых конях, а на железных.

— Как это? — удивилась княжна.

— Да вот так. Садимся на железных коней, и те нас за тридевять земель в одночасье доставляют. А еще мы умеем летать.

— Летать?

— Угу. На железных птицах. Выше облаков!

Княжна с сомнением прищурила голубые глаза.

— Еще скажи, что звезды с неба срываете, — недоверчиво проговорила она.

Глеб усмехнулся разбитыми губами и покачал головой.

— Нет. Но на Луне были. И вокруг звезд на железных птицах летали. И на дно морское опускались. И с чудищами морскими воевали.

Наталья засмеялась.

— Смешной ты, колдун!

— Глеб. Зови меня Глеб.

— Ладно. Глеб. Нешто ты думаешь, что я тебе поверю?

— Конечно, поверишь. Скучно тебе, Наталья, в княжьих палатах-то жить.

Улыбка покинула губы княжны.

— О чем ты, чужеземец? — севшим от волнения голосом пробормотала она.

— Отец, Егра, все эти кушанья, приемы иноземных гостей… Все это тебе давно опостылело. Будь твоя воля, оседлала бы ты коня и поехала бы куда глаза глядят.

Брови Натальи дрогнули.

— Откуда знаешь?

— Я же колдун, я все про всех знаю.

Наталья смотрела на Глеба затаив дыхание. Справившись с волнением, она разомкнула губы и произнесла:

— А далеко ли страна твоя, Глеб-чужеземец?

— Далеко. Дальше, чем ты можешь себе представить. Слушай, Наташ, у тебя за спиной бочка с водой. Может, дашь мне попить?

— Конечно!

Княжна обернулась, взяла маленький медный ковшик, зачерпнула из бочки воду и протянула ковшик Глебу. Глеб потянулся за ковшиком, но вместо этого взял княжну за руку и нежно погладил ее пальцы.

Наталья слегка побледнела.

— Пусти, — тихо попросила она.

Глеб взял ковшик с водой и отпустил ее руку. Княжна с облегчением вздохнула.

— Если все так хорошо, как ты говоришь, чего ж ты к нам пришел? Чего тебе дома не сиделось?

Напившись, Глеб вытер рот рукавом куртки и ответил:

— Это слишком долгая история.

— Если еще раз приду, расскажешь?

— Может быть.

Княжна поднялась с лавки.

— Уже уходишь? — с тоской спросил Глеб.

— Да. Мне пора. — Наталья взглянула на осунувшееся лицо Глеба, и брови ее дрогнули. — Подари мне что-нибудь, чужеземец, — попросила она вдруг. — Буду смотреть на подарок и тебя вспоминать. И я тебе тоже что-нибудь подарю, когда в другой раз приду. У нас так принято, если люди хотят… хотят дружить, они обмениваются подарками.

Глеб поразмыслил, затем снял с запястья часы и просунул их сквозь решетку. Наталья взяла часы тонкими пальцами и поднесла их к лицу.

— Мужчины твоего племени носят браслеты? — с удивленной улыбкой спросила она.

— Носят, — кивнул Глеб. — Ты придешь завтра?

— Приду.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Наталья первой отвела взгляд. Щеки ее зарделись. Она повернулась и заспешила к двери, но вдруг остановилась и снова посмотрела на Глеба.

— Не тужи, чужеземец! Все образуется!

Потом одарила Глеба ободряющей улыбкой, повернулась и выскользнула из темницы.

* * *

В этот день Глеба били еще два раза, и оба раза — Драный кат. Бил не сильно и просто так, не задавая вопросов, не объясняя причину и ничего не выведывая. Видимо, это было чем-то вроде разминки перед грядущей страшной пыткой, психологической обработкой и обещанием нечеловеческих мук.

Ночью Глеб спал плохо, то и дело просыпался с криком, садился на лавке и лупал глазами в темноту, пока не приходил в себя. Потом снова ложился и снова забывался коротким, тревожным сном.

А утром, когда Глеб сидел с кружкой в руке и пил ржавую воду, к нему пришла Наталья. И Глеб снова рассказывал ей про чудесные вещи. Про океанские лайнеры, скоростные поезда, мобильные телефоны и шикарные автомобили… Наталья слушала все и дивилась.

Просидела она перед клеткой часа полтора, и на исходе этого времени Глеб, неожиданно для себя самого, признался:

— Ты классная девчонка, Наташа. Знаешь… мне кажется, что я в тебя влюбился.

Княжна покраснела, но сделала вид, что ничуть не удивлена подобным заявлением, и лишь весело уточнила:

— Кажется?

— Да, кажется, — кивнул Глеб. — Понимаешь… Я до сих пор ни в кого по-настоящему не влюблялся, поэтому мне трудно понять, настоящая ли это любовь. Но когда я закрываю глаза, я вижу твое лицо. Мне кажется, что это любовь.

Щеки Натальи еще больше зарделись. Она вдруг подалась вперед и взволнованно проговорила:

— Ты тоже мне люб! Люб так сильно, что я хотела бы, чтобы меня заковали вместе с тобой!

Глеб слегка растерялся от такого напора. Потом улыбнулся и невесело заявил:

— Я бы никогда тебе этого не позволил. Вот если ты попросишь отца отпустить меня…

Он замолчал, внимательно наблюдая за лицом княжны. Меж гибких бровей Натальи пролегла едва заметная поперечная морщинка.

— Это будет трудно, — тихо сказала она. — Советник Егра невзлюбил тебя, а батюшка не слушается никого, кроме Егры. Советник не выпустит тебя из темницы живым.

В горле у Глеба пересохло.

— Что же со мной сделают? — сипло спросил он.

— Егра хочет, чтобы тебя четвертовали, — ответила Наталья так, будто речь шла о совершенно обычных и даже естественных вещах.

Глеб сглотнул слюну.

— Как?

— Сначала тебе отрежут ноги, потом руки, а потом…

— Хватит. — Голос Глеба дрогнул. — Я понял.

Несколько секунд они молчали. Вдруг глаза Натальи вспыхнули, и она возбужденно проговорила:

— Я отравлю Егру!

— Что?

— Отравлю! — с ненавистью повторила Наталья и сжала кулаки. — Я знаю, где достать зелье. Подсыплю зелье ему в кубок с вином! А ежели не выпьет, ударю его в грудь кинжалом! Я сильная, я справлюсь!

Глеб покачал головой:

— Нет, Наташ, ты не должна этого делать.

— Почему?

— Если Егра выживет, у тебя будут большие неприятности. К тому же у такого мерзавца, как он, наверняка есть тайные осведомители. Что бы ты ни задумала, он будет знать об этом заранее и найдет способ избежать смерти.

Брови княжны дрогнули.

— Что же нам делать? — растерянно спросила она.

Глеб вздохнул и ответил:

— Не знаю.

Они снова замолчали. Наталья долго размышляла, затем твердо проговорила:

— Я пойду к гадалке.

Глеб пропустил ее реплику мимо ушей. Что сумеет сделать гадалка? Да ничего. Против советника Егры нужна тяжелая артиллерия, и гадалка тут точно не поможет. Однако Глеба тронула готовность Натальи к решительным действиям. Он с нежностью посмотрел на нее и проговорил мягким, благодарным голосом:

— Я не знаю, как я попал в это темное царство, но для меня ты — единственный лучик света. Если б не было тебя, я бы сошел с ума.

Наталья покраснела.

— Наклонись к решетке, — попросила она.

Глеб наклонился. Наталья быстро приблизила свое лицо к железным прутьям решетки и поцеловала его в губы.

— Ты мне люб! — громко прошептала она. — Помни об этом!

Затем вскочила с табурета и быстро порхнула к двери.

* * *

Через два часа княжна вернулась. Глаза ее возбужденно блестели, на щеках полыхал румянец. Наталья присела на краешек табурета, облизнула губы кончиком языка и выпалила:

— Я была у гадалки, и она сказала мне, что делать!

Она выпростала из-под платка руку и показала Глебу маленький глиняный кувшинчик.

— Что это? — без особого интереса спросил Глеб.

Наталья покосилась на дверь, чуть придвинулась к решетке и прошептала:

— Ядовитое зелье, которое она мне дала.

Глеб нахмурился.

— Ты все-таки хочешь отравить Егру? — спросил он.

Наталья качнула головой.

— Нет. Это для меня.

На лице Глеба отобразилось недоумение.

— Как для тебя? — растерянно спросил он. — Что-то я не понимаю.

Глаза Натальи странно блеснули. Она решительно и быстро проговорила:

— Я выпью этот яд. Гадалка сказала, что это единственный способ выручить тебя из темницы.

Несколько мгновений Глеб удивленно смотрел на девушку, пытаясь осмыслить ее слова, потом нахмурился и твердо сказал:

— Даже не думай. Твоя гадалка — дура. Если ты выпьешь яд, ты умрешь. Умрешь по-настоящему, понимаешь?

Конец ознакомительного фрагмента