Антон Краснов

Наследник. Поход по зову крови

И ни ангелы неба, ни демоны тьмы,

Разлучить никогда не могли,

Не могли разлучить мою душу с душой

Обольстительной Аннабель-Ли…

Эдгар Аллан По

Пролог

ДОЖДЕВЫЕ КАПЛИ ОТ СЕРДЦА

За двадцать лет до основных событий

Белые пенные потоки, шипя, стекали в шпигаты. Корабль, окутанный смутным зеленоватым сиянием, медленно, словно крадучись, пробирался в глубь Старой бухты. Штормовые паруса были спущены, и судно шло на одних стакселях.

Две пары глаз разглядывали его со сдержанным любопытством. Время от времени во взглядах наблюдателей проскальзывала скрытая тревога. Два языка, обычно очень гибкие и способные довести хоть до Столпов Мелькуинна, сейчас ворочались в глотках вяло, медленно, почти обездвиженные предательским вином, вот этим дешевым аль-террским пойлом из таверн Сиплого квартала.

— Это шхуна старого Бреннана. Это «Кубок бурь», я уж точно знаю.

— Не может такого и быть, ты, вшивый тупица! Старина Брен давно заслужил право входить в саму Золотую бухту под алым флагом, а не красться вот в эту гнилую лужу под покровом ночи.

— Но это точно его корабль, чтоб мне всю жизнь ходить на четвереньках…

— Смотри, какая у него осадка. Сидит по самую ватерлинию, как это бывает, когда в трюме дубленая кожа или добрая сейморская солонина. Не иначе, торговый. С чего это военному каперу так садиться в воду, как немытой сельской девке в корыто? Это торговый корабль.

— Ты ослеп, Ялинек? Какой торговый? Ты что, не видишь, что у него пушечных портов больше, чем у тебя волос на спине? Но это точно его корабль, накажи меня Илу Серый! Э-э-э… что-то у меня сердце пошаливает… Оррр!

— Тсс! Не ори, как последний пьяница из трактира «Баламут»! Что ты верещишь? Да, вижу… Действительно — пушечные порты… Капитан Бреннан… Но зачем орать, Пшистанек? Не хватало нам того, чтобы сбежалась портовая стража.

— Стража? В этот час, в такую непогоду? Эти бездельники давно уже упились вдрызг. Зачем им тут открывать хотя бы один глаз? Знают, что в такую ночь ни один идиот не объявится на рейде.

— Ну… Капитан Бреннан далеко не идиот.

Пока шел этот замечательный разговор, двухмачтовое судно уже пришвартовалось к пристани. Матросы выбросили за борт простой дощатый трап, который через несколько секунд просел под огромной тяжестью.

Тот, кто заставил согнуться мощные доски, был непомерно высок и массивен. Каспиус Бреннан-старший казался сработанным из двух разнородных частей, совершенно не подходящих одна к другой. Острые черты лица, ястребиный нос, четко очерченные высокие скулы и массивный подбородок были словно изваяны гениальным, но нерадивым и склонным лениться скульптором. Нерадивым — это потому что после создания этого выразительного лица, горе-мастер не удосужился высвободить из каменной глыбы ни шею, ни линию плеч. Ни четко очерченный торс, ни талию.

Голова торчала прямо из туловища. В черных глазах всколыхнулось мягкое матовое пламя, когда капитан Бреннан увидел на пристани закутанную в белый непромокаемый плащ фигуру.

— А это еще кто такой? — зашевелилась неугомонная парочка, сидящая на крыше портового склада.

— Хы-хы! Белый-то плащ? Офицеры из Охранного корпуса короля не привыкли прятаться. Протри глаза, Ялинек.

— Правда, забавно, старина? Личная охрана главы государства ошивается по портовым закоулкам, рискуя не вернуться во дворец.

— Посмотрел бы я на кретина, который рискнул бы испачкать эту белую ткань…

— Ну, из-за угла… Мало ли бывало…

Человек, о котором говорили два досужих соглядатая, действительно не счел необходимым скрыть знаки различия Охранного корпуса. В боковых разрезах длинного плаща поблескивали темно-серые узкие сапоги со шпорами. Голову перехватывала темно-синяя повязка с золотым кантом.

Он спросил у капитана Бреннана:

— Привез?

— Как обещал.

— Где?

— С собой. Вез трофей в своем личном сундуке под замком.

— Наверно, все это время тебе снились не слишком приятные сны, капитан, — саркастично ухмыльнулся человек в белом плаще.

Грузный капитан не ответил. За его спиной возник худощавый парень в черно-серой матросской блузе и молча передал ему узел, в котором угадывались контуры небольшого округлого предмета. По прочной ткани расползались странные белесые пятна, и передавший груз молодой человек мог бы рассказать о характере этих пятен.

Это были кристаллы инея.

Но худощавый парень в матросской блузе так же, как появился, без слова и звука растаял за мощной спиной Бреннана-старшего. Тот, что в белом плаще, принял узел из рук капитана и двумя взмахами тонкого кинжала располосовал заиндевевшую ткань.

— Крепко прихватило, — сказал он, беря левой рукой, затянутой в тонкую перчатку, ребристую металлическую капсулу размером с кулак взрослого крупного мужчины. На одном из ребер капсулы стоял причудливый зигзаг и под ним — блеклые письмена, похожие на измученных, изувеченных, подползших совсем близко к смерти паучков.

— Крепко прихватило, — повторил человек в белом плаще, поспешно вкладывая предмет в поясную кожаную сумку.

— Этот чертов иней не таял даже тогда, когда в пазах плавилась от пятидесятиградусного зноя смола, — угрюмо отозвался капитан Бреннан. — Ну… Теперь ты.

Посланец вытащил из-под плаща продолговатый жестяной футляр, перехваченный серебряной спиралью, и протянул капитану Бреннану. Тот повертел в пальцах и медленно вытянул из футляра свиток. Несколько дождевых капель тотчас расплылись на плотной желтоватой бумаге.

— Не пачкай королевский герб. Тут все как положено, — с легкой укоризной откликнулся тот, что в белом плаще. — Если нам удастся осуществить задуманное, мы встретимся с тобой в другом месте и при других обстоятельствах. Но расплачиваться с тобой буду уже не я.

Капитан Каспиус Бреннан прищурился:

— Что ты имеешь в виду?

В смехе его собеседника сквозили холодные металлические нотки. Капитан подался назад и мгновенным, едва уловимым для глаза простого смертного движением выхватил короткий морской кортик. Работала только левая рука, сам Бреннан остался недвижим.

Человек в белом плаще покачал головой:

— Да нет, что ты! Я вовсе не имел в виду наемных убийц. Да и какой идиот согласится принять заказ на капитана Каспиуса Бреннана, новую грозу Омута?

Старина Брен облизнул губы и выговорил:

— Грозу… На твоем месте я не стал бы поминать те края так часто. Там совсем другие грозы.

— Хороший каламбур. Хотя ты прав. Ну, ладно… — Человек в белом плаще помедлил, прощупывая сквозь телячью кожу сумки округлый бок капсулы, и все-таки спросил:

— Кто-нибудь остался жив и в своем уме? Одного я видел, того, кто передавал тебе груз. Но одного.

— Ты же знаешь, что экипаж шел со мной на верную смерть. Большинства из них на борту уже нет. В кубрике лежат в гамаках связанными три матроса. Я отдам их в дом скорби и заплачу за них вступительный взнос, а там уж видно будет.

— Три свихнувшихся матроса — это понятно. Я спрашивал о живых и невредимых.

— Есть один. Мой штурман.

— А, этот самый? Наверно, в дом скорби его не возьмут, — медленно процедил человек со знаками Охранного корпуса. — Раз уж он в здравом уме и твердой памяти. А память — штука беспощадная и хранит в себе то, что лучше бы забыть. Но не получается, а Омут — о, это незабываемо!

— Я просил не говорить так. Тем более что в тех местах более употребительно слово Цитадель.

— Неважно. Память не обмануть. Тебе придется умертвить твоего штурмана. И немедленно.

— Не получится. Это мой сын.

— Вот как? Конечно, это определенно меняет дело, но тогда тебе придется поручиться за него, капитан Бреннан. Впрочем, я думаю, ты уже сделал это.

— Я поручусь за него. Только и ты, почтенный, должен дать мне слово, что не произойдет ничего дурного ни со мной, ни с моим сыном, ни с теми, кто нам близок. Ни мор, ни яд, ни сталь меж ребер… Иначе… иначе — ты меня знаешь.

Тот, что в белом, отвечал с полной серьезностью:

— Как я могу дать такое слово? Такое обещание требуй у судьбы.

— Я и так слишком много ее искушал. И само то, что я вернулся живым и привез тебе то, что ты просил… Из самого сердца Омута…

— Отец, ты обещал спросить у него, что мы везли, — прозвучал голос Бреннана-младшего, и парень в черно-серой блузе снова попался на глаза офицеру Охранного корпуса (или тому, кто в эти белые одежды рядился).

— А ты еще за него поручился, — усмехнулся получатель леденящего пальцы груза.

— Я… имел в виду, что мы должны знать, за что рисковали жизнью, за что сложили головы наши люди. — Юноша побледнел и скрипнул зубами. В носу лопнул сосудик, и из левой ноздри потянулась медленная, тягучая струйка — словно и ее прихватило мертвенным холодом, струящимся от капсулы. — Я не могу…

Капитан Бреннан тяжело задышал. Заколыхался всем своим массивным корпусом, и его здоровенная пятерня оказалась на затылке сына. Он швырнул того на палубу судна, как котенка. Человек в белом плаще невозмутимо следил за его действиями, сложив руки на груди.

— О! Я вижу, ты хорошо за него поручился, — констатировал он.