Я решил закончить фразу за него и, войдя в столовку, громко захлопнул за собой дверь.

— Такой вопрос можно решить только кровью, — ухмыльнулся я и, врубив руну родэ, за мгновение оказался рядом с главарём.

В моих руках блеснули кинжалы, которые жадно вспороли глотку усача, после чего я рванул к его подчинённым. Действие руны закончилось, и на меня навалилась дичайшая усталость, а ещё взгляды ошалелых краснореченцев. Вот их глава распинался и толкал речи, а вот уже оседает на пол с перерезанным горлом.

Бойцы, видя, что я вскрыл ещё пару их человек, направили на меня стволы и… И я снова использовал руну родэ. После четвёртого использования руны я был близок к потере сознания, но всё ещё держался на ногах за счёт морально волевых. Все вторженцы были либо мертвы, либо на полпути в царство мёртвых.

Вытерев пот со лба, я убрал клинки за спину и крикнул:

— Тащите трупы в морозилку! — приказал я ошалевшему от страха персоналу и добавил: — Помните о том, что если хоть кто-то из вас проболтается, то краснореченцы вернутся и нас всех убьют.

Но всё бесполезно. Ребята в ступоре, а девочки так и вовсе в обморок попадали. Эх… Гражданские. Придётся всё брать в свои руки. Подойдя к Валентину, я похлопал его по щекам. Ага, ну вот, уже взгляд прояснился, готов меня слушать. Замечательно.

— Валёк, хватай трупы и тащи в морозилку. Вечером я этот мусор отсюда вывезу. А пока их нужно убрать отсюда, замыть пол, вставить окна. Понял?

— А? Ага. Да, да. Сейчас. — Не сводя взгляда с трупов, он пошёл выполнять мои указания.

Ещё с тремя работниками кухни я поступил так же. Пара оплеух, разъяснение задачи, после чего они идут её выполнять. Трупы довольно быстро утащили в морозильник и уложили штабелями. Чтобы у тел не возникло обморожений, я отключил морозилку и приоткрыл дверь.

Пока я возился с питанием, Валентин успел разбудить официанток и выдать им тряпки. Девчонки спешно замывали пол, пока Валёк рассказывал им сказку о том, что никакого нападения не было и вообще, девочкам всё привиделось, а кровь, мол, натекла с говяжьей туши, которую привезли поставщики.

Эх… Думаю, завтра нам придётся искать новых официанток, но это не проблема. Главное, чтобы они держали язык за зубами. Закрывшись ненадолго в морозилке, я собрал огнестрел и швырнул его в тень, жадно проглотившую стволы.

Обыскал карманы покойников и набрал тысячу триста рублей. Неплохо. При других обстоятельствах я бы забрал деньги себе, но не сейчас. Подозвав Валька, я протянул ему купюры.

— Тысячу отдашь мужикам и девчонкам по сотне каждой.

Поварёнка всё ещё потрясывало, но мыслил он вполне здраво.

— Плата за молчание?

— Скорее, премия за доставленные неудобства. Но ты всё понял верно. Ребятам чертовски важно сбросить стресс. Пусть купят что-то, сходят в ресторан на худой конец. Главное, чтобы не пили. А то сболтнут лишнего.

— А как нам?.. — замялся Валентин.

— Закрывай ставни, а вместе с ними и столовую. У нас санитарный день. Откроемся после того, как вставим окна и отмоем столовку.

— Ага. Хорошо. Кстати, твоя доля в сейфе, — сказал Валёк, кивнув мне за спину.

В нише пряталась железная дверца, от которой код знали только я и Валёк.

— Три тысячи, — коротко ответил он и добавил: — Замена окон обойдётся рублей в пятьсот.

— Оплатишь с моей доли. Я себе две с половиной заберу.

— Так не пойдёт. Если мы партнёры, то во всём, — возразил Валентин, наконец вернувшись в реальность.

— Тогда так и поступим, — усмехнулся я, — но пусть деньги пока полежат в сейфе, а ты выйди из морозилки. То, что я собираюсь сделать, тебе явно не понравится.

— Даже не хочу знать, о чём ты, — настороженно сказал Валёк и тут же выскочил наружу.

Я взял нож у одного из краснореченцев и на груди их главаря вырезал послание. «Шавки, вы куда полезли? Это мы пресанём Тесака, а после и вас. Готовьтесь, скоро Хаба будем под нами. С любовью Хазаров И.В.».

Да, почерк у меня паршивый. Да, буквы вышли мелкими. Но мы ведь не в школе в конце-то концов! Главное, чтобы краснореченцы умели читать, а остальное ерунда. Поверят они в мою писанину или нет, уже не важно.

Буду подкидывать им послания то тут, то там и разжигать пламя всё сильнее. Рано или поздно сомнения перевесят здравый смысл, и все начнут драться против всех. Я достал телефон и набрал номер:

— Дядя Петя, доброго дня тебе. Готов к новой подработке? — Водила начал было отнекиваться, но я зашел с козырей. — Ой, да хорош тебе! Плачу три сотни рублей. — В трубке послышалось торопливое согласие. Сейчас алчного дядю Петю интересовало, куда нужно подъехать для того, чтобы заработать месячное жалованье за вечер.

* * *

Ночь.

Краснореченская улица.

Площадь перед цирком.

На скамейках сидели три десятка парней с синяками на лицах. Они пили пиво, горланили песни, а в перерывах обсуждали происходящее в городе.

— Да, пацаны. Хабу ждут большие перемены. Главное, клювом не щёлкать, — сказал парень с заплывшими глазами.

— Ага. Ты вон щёлкнул клювом и превратился в пасечника. Гы-гы.

— Да чтобы ты понимал! Я просто заблокировал его удар своим лицом! — парировал опухший, и все дружно заржали.

— Кстати, а вы слышали, что за голову Тесака Хазар объявил награду в миллион рублей?

— Да иди ты! — изумлённо присвистнул боец с гитарой в руках. — Я таких деньжищ даже не видел, а он их просто так раздаёт?

— Просто так? Хэ! Ну наведайся к железякам. Посмотрим, как они тебе своего старшова отдадут, — скептически заявил кто-то из темноты.

— Пацаны, чё вы начинаете? — послышался примиряющий голос. — Нормально же сидели. Коль, начисляй ещё по одной. Сань, сыграй нашу. Ну ты понял.

— Про Каштанку, что ль?

— Ну типо того.

— Не вопрос, — радостно заявил парень и ударил по струнам. — «Как-то я Каштанку повстречал! Красивее глаз я не видал…»

За песней бойцы не заметили, что в ночной тиши к ним приближался грузовик. Автомобиль с выключенными фарами съехал с дороги и сдал назад, прислонившись кузовом к воротам, ведущим на цирковую площадь.

— Борян, эт чё такое? — спросил опухший и кивнул в сторону грузовика.

Автомобиль едва освещали фонари, так как он скрылся в тени ворот. Шлёп! Из кузова выбросили тело, которое прокатилось по белоснежной плитке и замерло, разбросав руки в разные стороны.

— Чё за хрень? — вопросительно спросил Борян.

— Мож, вытрезвитель?

— Ты идиот? Трезвяк собирает алкашей, а не разбрасывает их по городу.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! На земле валялось уже пять тел, и никто из них не шевелился.

— Эу! Пассажиры! Вы чё там мутите?! — выкрикнул опухший и толкнул плечом Боряна. — Пошли посмотрим.

— Да, братва, погнали, глянем, чё там! — рявкнул Борян, и компания, грозно улюлюкая, направилась к грузовику.

Седьмое тело, восьмое, девятое. И тут грузовик заревел и тронулся с места, а из кузова продолжили выбрасывать тела.

— Куда сучары?! Стоять! — заголосили краснореченцы и побежали к воротам.

На полпути они сбавили шаг и, присмотревшись, ахнули.

— Это ж Толик Петрихин, авторитет… — прошептал опухший.

— Живой? — спросил Борян.

— Ты дурак? У него глотка вскрыта от уха до уха…

— Гля! У него на груди походу чёт написано. — Боря, присев рядом с телом, отодвинул рубаху и прочитал послание. — «…Готовьтесь, скоро Хаба будет под нами. С любовью Хазаров И.В.»

— Это чё получается? Наших воронежские завалили? — растерянно проговорил опухший.

— Понятия не имею. Пусть старшие разбираются, — пыхтя, ответил Борян, и набрав номер, выкрикнул: — ЧП! Воронежские объявили войну!

* * *

— Владимир, я подъезжаю, вы выгружаете свёртки и тут же уезжаем? — в сотый раз уже уточнил дядя Петя.

Чтобы ему было спокойнее, я даже обернул трупы тканью, впрочем, на ней всё равно проступили кровавые пятна, пока мы ехали. Я сидел в кузове, а между мной и кабиной водителя было окошко, через которое мы и переговаривались.

— Всё так, подъезжаем к цирку, я сбрасываю свёртки, а вы получаете месячное жалованье за одну ночь.

— Но почему мы должны доставлять груз именно ночью? Вы же сказали, что мы не делаем ничего незаконного, — продолжал переживать водитель.

— Дядя Петя, я тебе уже в какой раз говорю? Наниматель купил у меня ткани, они ему нужны именно ночью, так как он страдает бессонницей и, чтобы не сойти с ума, занимается рукоделием. — Я повторял эту историю раз за разом, но водитель в неё явно не верил.

— А зачем мы заклеили номера?

— Дядя Петя, следи за дорогой, — устало выдохнул я.

— А потом мы уедем обратно, да? Вот прямо сгрузим и уедем?

— Всё так. Я сгружу свёртки, а вы тем временем оставайтесь за рулём, нечего спину гнуть.

Я очень не хотел, чтобы дядя Петя помогал мне сгружать трупы. Если он увидит кровь, то его истеричное состояние обострится, и кто знает, к чему это приведёт. Потеряет самообладание и рванёт наутёк, визжа как девица, или потеряет сознание?

Впереди показался цирк. Дядя Петя осторожно съехал с дороги и прижался к воротам. Я же, не теряя времени, принялся выбрасывать трупы. Вдали слышались песни под гитару и пьяный хохот. Первый свёрток упал на плитку довольно громко, что привлекло внимание компании. За ним полетели второй и третий.