— Да, но я применяла его только на учебе — и последний раз года четыре назад!

— Ничего страшного! Именно тебе придется связать этого духа, малек! Погнали!

И пока я лихорадочно повторяла в мыслях формулу и воспроизводила плетение, мы продолжили гонку. Кажется, мы навернули по роще никак не меньше двадцати кругов, прежде чем смогли загнать духа во что-то вроде ловушки, зажав его в углу между огромным мощным вязом и скалой.

— Kebreso, malaha va hobfer, leva'a! — уверенно вещала я хрипловатым голосом Полыни, а он, растопырив руки, мешал духу улететь вбок.

Вщух!

Призрачные нити сорвались с кончиков моих пальцев, и меня чуть не отбросило назад от могущества, напитывавшего каждую клеточку тела Полыни. Ух ты!.. Сколько же энергии унни может обуздать за раз Внемлющий!.. Даже в самые активные учебные годы я, кажется, не обладала и четвертью его силы!

— А ну не вздумай падать, я тебя не удержу, дылду такую! — предупредил Полынь в моем теле.

— Сам ты дылда, — буркнула я, и никогда еще эта «ответочка» не была столь истинной.

Серовато-перламутровые нити плотно связали духа, и он, вереща, упал на мягкий мох подлеска. Мы приблизились.

— Изгнание тоже придется проводить тебе, — заявил, скрестив руки на груди, Полынь.

— А вот этого я никогда не делала.

— Ничего, раз он связан, торопиться некуда. Научу.

— Полынь, а ему. — я замялась, глядя на духа. Быть неуверенной в чем-то и робеть, имея внешность Внемлющего, казалось почти святотатством, но тут мой характер одержал верх над рефлексами тела. — Ему не будет больно?

Летающий гоблин уставился на меня с благодарностью. Полынь фыркнул и покачал головой, поглядывая на меня снизу вверх.

— Нет. Духи, подобные этому, изначально обитают в Узких Щелях, и наши колдуны вызывают их оттуда. Соответственно, изгнание просто отправит его домой. Все с ним будет нормально. А ты, как обычно, чересчур сердобольна.

Я показала ему язык, и Полынь, сокрушенно покачав головой, стал учить меня нужному заклинанию.

С учетом гонки мы провозились почти до вечера.

Когда дух исчез, на прощанье рассыпавшись облаком зеленых блесток, я выдохнула и опустилась на траву, утирая пот со лба.

— Да ладно! — воскликнул Полынь, садясь рядом со мной. — Я не верю, что ты — я — мог устать от такого.

— Я истощена не физически, а интеллектуально, — зевнула я. — Хотя плюс одно заклинание в копилочку (которое, правда, я больше не смогу использовать) — это приятно. Ну что, пойдем обратно к нашему Фэнси?

— Пойдем. Надеюсь, он уже подготовил всю необходимую информацию.

Фэнси честно сдержал условия сделки: к моменту нашего возвращения у него был полный список студентов, купивших зелье, а также чистосердечное письменное признание в том, что это он украл разработку из Башни магов вместе с другом. Признание предназначалось Вереску, и Фэнси Ливарри так живописно посыпал голову пеплом, что представал настоящим героем, ступившим на путь истинного мученика во имя благоденствия Академического квартала. У парня явно был талант! Не знаю, конечно, что сделает с ним Вереск, выглядящий ну очень серьезным типом, но я бы, наверное, на его месте утирала скупые слезы и по прочтении присудила Фэнси повышенную стипендию.

— Напомните, сколько часов длится действие зелья? — попросила я Ливарри перед уходом.

— Двенадцать-пятнадцать часов, — подсказал он. И, прежде чем закрыть за нами дверь (бедняга хотел наконец-то выспаться!), подмигнул: — Еще успеете насладиться возможностями вашего обмена!

На небе уже вступил во власть закат. Стало прохладнее, дневные птицы отправились спать, а вот соловьи — едва начали разминать голосовые связки. Мы с Полынью тихонько шли по воскресным аллеям, и я, подставив лицо ветру, наслаждалась тем, как он шевелит перышки и бубенчики в моих волосах.

Полынь же ворчал.

— Ты криво надела хламиду, — критиковал он. — Поправь второй слой.

— А ты идешь ужасно не женственно, — парировала я. — Считай, прямо сейчас рушишь мою репутацию! Вдруг на нас смотрит кто-нибудь, кто меня знает? Эй-эй, стоп, перестань немедленно!.. — тотчас передумала я, когда он пугающе завилял бедрами.

Полынь расхохотался, согнувшись едва ли не пополам.

— Кажется, смешинка тоже идет в комплекте с телом, — улыбнулся он, отсмеявшись.

Мы пришли на назначенную встречу с Вереском (все там же, и он снова явился первым), и всего одной фразой довели старшего брата Полыни до легкого ужаса, который можно было заметить по его изменившемуся строгому прищуру.

— Вы сделали что? — переспросил он, переводя взгляд с меня на Внемлющего и обратно.

— Поменялись телами, — с удовольствием повторил Ловчий моим ртом. — Грешно было упускать такую возможность. Так, ну что, где моя оплата? Не задерживай попусту любимого брата!

— Ты мне не брат, не говори чушь, госпожа Тинави из Дома Страждущих, — быстро сказал Вереск, потому что в этот момент к нам подошла официантка.

Пока она зажигала свечу на столе — уже совсем стемнело, — Вереск протянул чековую книжку мне.

— Держи, Полынь.

— Благодарю, дорогой брат, — попыталась вжиться в роль я. — Я рад, что ты все-таки не опозорил Дом Внемлющих недостойным поведением.

Вереск поперхнулся не вовремя отпитой водой от такой наглости, а Полынь в моем теле звонко рассмеялся.

— Мы пойдем, — сказал он, поднимаясь.

— Спасибо за проделанную работу, — скупо кивнул Вереск. — И сохраните ее в тайне, будьте добры.

— А то ты подашь на меня в суд? — Полынь шаловливо наклонил голову.

— Именно так, — подтвердил Вереск на полном серьезе.

Мы уже сделали пару шагов от столика, когда он вновь окликнул моего напарника.

— Да? — обернулся тот.

Вереск нахмурился, будто сомневаясь, стоит ли говорить то, что собирался.

— Я бы хотел обращаться к тебе с подобными просьбами и дальше, если будет необходимость, — наконец объявил он.

— Без проблем. А я бы хотел иметь возможность вызвать тебя как адвоката, если вновь попаду в тюрьму.

— Не вздумай снова позорить честь семьи Внемлющих! — взвился Вереск, а Полынь зажал уши и, громко крича «бла-бла-бла!», просто-напросто… убежал.

— Хорошего вечера, — пожелала я Вереску.

— Взаимно, — кивнул тот. — Было приятно познакомиться с той, о которой я столько слышал.

— Слышали? — опешила я.

Кажется, я никогда не смогу спокойно уйти от этого грешного столика.

— Я думала, вы с Полынью обычно не разговариваете.

— Мы — нет. Зато с Душицей они весьма словоохотливы, когда пересекаются в поместье. Говорят громко и преимущественно цапаются. Но крохи информации о жизни Полыни в их перепалках встречаются, пусть и искаженные язвительностью Душицы, так что я более или менее представляю себе его работу в ведомстве. Признаюсь, я не очень люблю Полынь, госпожа Тинави. Но он все же мой младший брат, и поэтому я рад узнать, что в Шолохе появился по-настоящему близкий ему человек.

Я ужасно смутилась и, в очередной раз попрощавшись, сбежала вслед за напарником. Какие же эти все Внемлющие… интересные.

Мы не могли разойтись на ночь по разным сторонам: это было бы нелогично, потому что в любом случае каждый из нас проснулся бы не там, где должен был. Либо телом, либо душой.

Поэтому я предложила Полыни пойти ко мне, а заодно хорошенько повеселиться, постаравшись сделать так, чтобы Мелисандр Кес, живущий на втором этаже моего коттеджа, не понял, что тут что-то не так.

Это было эпично и прекрасно! Мы еще и специально притащили его играть в покер в гостиную: сам-то Мелисандр планировал в кои-то веки провести спокойный вечер у себя. Мне кажется, он все-таки что-то подозревал (особенно когда «Полынь» в моем лице проиграл три раза подряд, чего обычно за ним не водилось), но без предисловий догадаться о том, что люди поменялись телами, — почти невозможно, если не знаешь о существовании такого зелья.

Так что мы веселились напропалую. А потом Мелисандр ушел к себе. Оставалось еще несколько часов до обратной смены тел и, конечно же, в обычное время мы с Полынью спокойно дождались бы, но.

Вчера мы встали прах пойми во сколько, чтобы поехать на рассвет в холмах. И поэтому ждать было уже невыносимо.

— Я пойду спать в библиотеку: ведь именно так ты обычно делаешь, когда ночуешь у меня, — сказала я, зевая. — Проснешься в привычном месте.

— А, кхм, мне что, серьезно надо спать в этом? — Полынь с ужасом смотрел на мою пижамку, которую я вытащила и положила для него на кресло. Она действительно была не очень внушительной по количеству прикрытого тканью тела, скажем так.

— Можешь поспать прямо в домашней одежде, — смилостивилась я. И замахала руками, когда Полынь попробовал лечь на диван. — Э-э-э, не-не-не! На этом диване спать неудобно, а я хочу с утра быть бодрой и свежей. Залезай в постель.

— Боги, — только и сказал он, покосившись на вышеуказанную.

— Ты сильный, ты справишься, — пообещала я, уже выходя из комнаты.

Но он снова меня окликнул.

Глаза Полыни были темными и глубокими, как омут. Ох. Когда мой напарник смотрит так — и неважно, в чьем теле он находится, да хоть в олененке, — я начинаю резко переживать за наше знаменитое рабочее партнерство, эпичную дружбу, которую настолько любим и я, и сам Полынь, и все вокруг.