Недеяние — это не всегда бездействие, хотя бывает, что в ключевой момент действуешь уже не ты. В недеянии важнее отсутствие насилия, тупого противостояния. Сила может понадобиться, но применяется она с умом. В частности, мы не собираемся переть на буран или толкаться с горами. Впрочем, это уже тонкости, которые мы будем обсуждать подробно. Для нас же сейчас важно, что недеяние часто выглядит чудом, поскольку ситуация решается, но шиш такое повторишь! Здесь кажется, что внешнее бездействие вдруг сдвинуло весь мир.
...Молодой парень гулял по лесу и заблудился. В конце концов вышел к маленькой избушке. Постучав в дверь, он был встречен древним на вид китайцем с длинной седой бородой.
— Можно у вас переночевать?
— Конечно, только при одном условии. Если вы прикоснетесь хоть пальцем к моей дочери, я подвергну вас трем наиболее жутким китайским пыткам.
— Хорошо, — согласился парень и вошел в дом.
За ужином он не мог оторвать глаз от дочки хозяина и заметил, что она тоже постоянно смотрела на него. Однако, помня угрозу хозяина, он не подал вида и после еды пошел спать. Ночью он не мог заснуть от желания и решил потихоньку прокрасться в комнату дочки в надежде, что та его ждет и хозяин ничего не услышит. Под утро он прокрался обратно в свою комнату, усталый и счастливый.
Проснулся он от чувства тяжести в груди. Это был большой камень, на котором было написано: «Китайская пытка номер 1: большой тяжелый камень на груди». «Ну это ерунда, — подумал парень, — если это лучшее, что старик смог придумать — мне нечего волноваться». Он поднял булыжник, подошел к окну и выбросил его.
Тут он заметил другую записку, на которой было написано: «Китайская пытка номер 2: камень привязан к левому яичку». В панике он глянул вниз из окна и увидел, что веревка близка к натяжению.
Решив, что лучше поломать несколько костей, чем быть кастрированным, он выпрыгнул из окна. Падая, он увидел большую надпись, нацарапанную на земле: «Китайская пытка номер 3: правое яичко привязано к ножке кровати».
Итого: эта книга о том, как из таинственного и непредсказуемого мира (включая нас самих и окружающих людей) добывать возможности и совершать чудеса недеянием, которое вовсе не безделье и с ленью не в родстве. А заодно о том, насколько чудесен, таинственен, магичен и прекрасен мир, в котором нам повезло родиться!
Куда мы движемся?
Давайте еще раз обозначим, куда я предлагаю развиваться. На другом немного языке, чтобы меня поняли и те, кому ранее озвученные точки зрения оказались недостаточно ясными и убедительными. И чтобы те, кто уже заинтересовался, могли подступиться к теме ближе.
Мы будем двигаться от принуждения к везению, добровольности и вдохновению, от диктата разума к дружбе с иррациональным, от западного подхода к восточному, от гордыни эго к объединению с силами мира. И в этом нам помогут работы древних, недавних и современных мудрецов и практиков: Лао-Цзы, Кастанеды, Гриндера, Бендлера, Коржибски, Минделла, Андреаса, Талеба, Коллинза, Алехина, Курпатова, Гагина, Батищева, Кронина (список литературы — в конце).
Принуждение — это попытка заставить мир, других людей или самих себя соответствовать нашим ожиданиям и представлениям о правильном. Уговоры, обман, манипуляции, подкуп, шантаж и угрозы — в ту же степь. Любые способы прогнуть мир под себя суть принуждение.
Этот принцип довольно неплохо работает, когда мы заведомо сильнее (в отношениях с детьми, подчиненными, зависимыми от нас, теми, кто слабее и не может избежать нашего общества), но начинает сбоить, когда другие набирают силу (скажем, дети вырастают в подростков), и совсем не работает, когда сильнее уже не мы (с высшими чинами, силовиками, людьми с железной волей и, конечно же, с силами природы и энергией социума). Плюс, напомню, мы не властны над чувствами, желаниями и всем таким непроизвольным.
...— Невроз вашей жены не опасен. С ним она проживет много лет, — говорит врач-психиатр.
— А я? — спрашивает муж.
Именно поэтому мы будем учиться приглашать желательные настроения, заинтересовывать, договариваться, создавать условия и вливаться в потоки, чтобы внешние силы надували паруса наших лодок, а не топили их в своих течениях. Впрочем, увернуться вовремя — тоже вполне себе достижение. Не стоять под стрелой и переходить на зеленый — полезно. Равно как и оставлять запас на случай непрухи. Потому что отсутствие принуждения означает, что мир, люди и наша же психика могут не принять нашего приглашения и проследовать своим путем. Иногда и там, где мы стояли.
Если же все хорошо, люди будут делать то, что мы хотим, на собственном желании (энергии и силе), к нам будут приходить удачные эмоции, мысли и настроения, а мир будет регулярно подкидывать удачные шансы и возможности, которые нам остается лишь вовремя схватить и реализовать. Вдохновение, творческий поток, везение и легкость в отношениях.
...Обычно, если маг иссушает реки, сворачивает горы, испепеляет города — словом, совершает что-нибудь крупное, — ему приходится преодолевать сопротивление. Весь этот мир, вся эта пошлая, косная материя сопротивляется магии. Иногда сильнее, иногда слабее, но она оказывает противодействие. И вместе со стеной магической силы всегда докатывается эхо иного рода, отзвук этого бессмысленного противодействия. Иногда оно ощущается как гнев, иногда отзывается страданием, иной раз — яростью, презрением, отвращением; бывает, что и равнодушным от усталости терпением, но и только. Мир не любит магию.
Но на сей раз дела пошли по-иному. Налетев на стену силы, Инсанна внутренне приготовился к удару гнева, бессмысленной ярости: стена была несокрушимой, значит, и удар должен воспоследовать чудовищный. Ан нет! Не было удара! Взамен того, чтобы огреть Инсанну отзвуками боли, мир ответил… восторгом!
Поначалу Инсанна подумал, что это эхо восторга самого мальчишки. Надо же, сопляк настолько рад своей силе, что по всей земле эхо отдается. Но подумал об этом Инсанна неискренне, отлично сознавая, что ему хочется так думать. Мальчишка, как же! Такой радости, такого ликования человеку не снести, будь он хоть трижды магом. Такой восторг его попросту разорвет, разнесет на кусочки. И нет в этом восторге ничего человеческого. Так может радоваться лес, река, скала, но не человек.
Слыхал Инсанна о магах, которым мир не сопротивляется, но верить — не верил. На его памяти ни одного такого не было.
А мальчишка, похоже, еще не разобрался толком, какая страшная, грозная, чудовищная сила находится в его распоряжении! Не его собственная магическая сила — да и кто знает, какова она? Может, и вправду велика, а может — тьфу, и растереть? Кто его знает, по силам ли ему заставить гору обрушить лавину или реку — течь вспять? Но в том-то и дело, что ему, паршивцу, и заставлять не надо. Ему достаточно просто как следует попросить [Раткевич, Э.Г. Деревянный меч. — Эксмо, 2007. (Прим. автора)].
Но откуда берется желание прогибать мир под себя, если очевидно, что он таки сильнее? Из страха. Мы боимся неизвестности (для нас она родственна смерти, поскольку никто не знает достоверно, что ждет за ее порогом) и непредсказуемости.
Поэтому сначала мы пытаемся опутать мир сетью правил и законов, а затем обижаемся и пугаемся, когда он почему-то из нее выламывается. Мы же хотим действовать по плану, верно прогнозировать, достигать с гарантией и полагаться на чужую надежность. По-детски — капризно и безосновательно. А люди подводят. А мир — так вообще. То эпидемия, то война, то гениальные открытия, что перемешивают напрочь карты!
И я бы тоже хотел так — предсказуемо, надежно и логично. И стараюсь иметь дело с такими людьми, с кем есть вероятность договориться. Вот только если на работе это плюс-минус возможно, та же личная жизнь дисциплиной убивается. Секс по расписанию, дружба по правилам, экстаз по заказу — не работает. Можно проехать тысячи километров, чтобы соприкоснуться с произведением искусства, и не почувствовать ничего (пример от Гришковца). Поэтому мы и будем учиться извлекать удовольствие и пользу (или хотя бы минимизировать вред) именно из непредсказуемо спонтанной иррациональности. Своей, чужой, мира. Без этого умения — сплошная нервотрепка да обиды!
...— Чего ты больше всего боишься?
— Стоматологов и темноты.
— Ну, стоматологов понятно, а темноты-то чего бояться?
— А знаешь, сколько в темноте может прятаться стоматологов!
Чем отличается восточный подход от западного? Воспитанные в западной культуре, мы привыкли к формуле «Чем больше, тем лучше» и девизу «Быстрее! Выше! Сильнее!». Что приучает нас стремиться зарабатывать и покупать все больше, лезть по карьерной лестнице, расти над собой, обзаводиться связями и прочему в том же духе. Западное мышление — это стрела из ада в рай, оно линейно и ненасытно. Соответственно, мы запрограммированы презирать тех, кто ниже, чем мы (достиг меньшего или родился менее удачно), и завидовать тем, кто выше по любому из параметров (деньги, власть, слава, красота, здоровье и даже — ха-ха-ха — духовность). Поэтому западный подход ведет к интенсивному развитию и одновременно делает каждого отдельного человека глубоко несчастным.
